Избави нас от лукавого
Шрифт:
Другой фактор, затрудняющий распознавание истинного призрака или демона-обманщика, состоит в том, что и те и другие умеют показываться, издавать странные звуки и передвигать предметы. Основной способ их отличить — критически оценить происходящее. Порой присутствие демона очевидно с самого начала, в других разобраться крайне сложно.
Как и тетка помощницы окружного прокурора, мой сослуживец Тони тоже счел, что у него в доме поселилось привидение, и обратился ко мне за помощью. С его большой итальянской семьей происходило нечто непонятное. Свет и бытовая техника включались и выключались сами по себе, но этим странности не ограничились. Однажды отец Тони проснулся от странного
Когда Тони пригласил в дом свою будущую жену, семья угощала ее хорошим ужином и историями о призраке. Девушка не верила ни одному слову, но вдруг тяжелый поднос сам собой передвинулся на столе, словно призрак решил проявить себя. Этого с домашних оказалось достаточно — они договорились со своим священником освятить дом.
Но проблемы продолжались. Тони пожаловался, что просыпался от звуков детского плача. Я спросил, слышалось ли в этом плаче что-нибудь странное (знаю несколько случаев, когда подобный «плач» напоминал что угодно, но не человеческие звуки). Тони ответил, что ребенок плакал очень натурально, разве что прямо у него в комнате, где детей не было.
Я допускал, что это человеческий призрак, но меня тревожила одна вещь: обычно призраки не могут включать и выключать бытовые приборы и передвигать тяжелые предметы. Может, это все же демон? В процессе расследования я выяснил, что участок, на котором построен дом, был раньше частью голландского реформатского кладбища. Тайна была разгадана: в доме не один призрак, а несколько, поэтому сверхъестественная энергия очень сильна.
Мы с Джо съездили к Тони, но признаков проникновения нечистого не обнаружили. Я посоветовал Тони заказать мессу за неупокоенные души, но время от времени призрак маленькой девочки все равно появляется, а свет включается и выключается сам собой.
Совсем другой оказалась запутанная история, которую я узнал, когда меня назначили, как это называется в полиции, на мелочи. В неблагополучном многоквартирном доме ремонтировали лифт, и меня направили туда для охраны мастеров, чтобы их не ограбили и не стащили инструменты. Владелец компании по обслуживанию лифтов рассказал, что ремонтировал лифт до позднего вечера и не мог избавиться от неприятного подозрения, что за ним наблюдают. Ощущение было настолько сильным, что мужчина оборачивался каждые пять минут, проверяя, один он или нет.
Он свернул работу, потому что не мог так продолжать, но на следующий вечер все повторилось. Спустившись в подвал, он обнаружил, что пропали инструменты. Поднялся наверх и спросил детей в подъезде, но они в один голос утверждали, что не ходили в подвал. Спустившись обратно, мастер обнаружил все инструменты на месте. Дети не могли их подбросить — они по-прежнему играли наверху.
Я уже понял, что речь идет о демоне, потому что призраки могут передвигать только мелкие предметы и не умеют заставлять их исчезать и появляться. Следующие слова ремонтника подтвердили мою догадку: вскрыв одну из стен подвала, он нашел в ней распятия и предположил, что бывший владелец уже пытался прогнать нечистую силу.
Я очень заинтересовался этим случаем, сказал, что провожу расследования подобных явлений, и дал свою визитку. Но ремонтник мне не позвонил. Я удивился, что после своего рассказа он не обратился за помощью, но в принципе в Работе подобные нестыковки не редкость.
Зато Джинни, тетка помощницы окружного прокурора, не замедлила со звонком о своем «привидении». Несмотря на страх перед призраком, она все же побаивалась просить у меня помощи. Джинни жила в Бронксе, поэтому я предложил ей позвонить отцу Ливаносу, с которым работал в том районе. Джинни вздохнула с облегчением, услышав от отца Ливаноса, что у меня репутация человека верующего, опытного и грамотного в таких вопросах и что я уже многим помог с аналогичными проблемами.
Не зная, во что ввязывается, Джинни спросила священника, не грешно ли ей принимать мою помощь. Священник ответил, что молитвы и ритуалы, которые я применяю, согласуются с католической доктриной, поэтому беспокоиться не о чем. Я вовсе не обиделся на ее предосторожность — наоборот, зауважал Джинни за щепетильность и преданность Богу.
Через неделю она позвонила снова. Близилось Рождество, и, как нередко бывает в это время года, «призрак» активизировался. Услышав, как нервно тараторит Джинни, я понял: с расследованием тянуть нельзя.
На следующий день меня встретило сакраментальное:
– Вы сочтете меня сумасшедшей, но я своими глазами видела! Вот расскажи мне кто, ни за что бы не поверила!..
– Об этом не волнуйтесь, — сказал я. — Скорее всего вы меня ничем не удивите. Из разговора с вашей племянницей я уже получил представление о том, с чем вы столкнулись.
Джинни была школьной учительницей и работала так давно, что взгляд автоматически становился стальным, а у рта залегла едва приметная неодобрительная складка. Казалось, она знает обо всех ваших шалостях, включая те, о которых вы только подумали, и вот-вот схватит линейку и огреет нерадивых школяров пару раз.
Она напомнила мне самых строгих монахинь в приходской школе. Одевалась Джинни тоже строго, на монашеский лад, и лицо ее не пятнало прикосновение макияжа. Хотя ей было лет пятьдесят и волосы пробила сильная седина, она не пыталась спрятать ее под краской. Джинни оказалась очень худой и подтянутой, и невольно думалось, что ее угловатое тело так вышколено и воспитано, что лишний жир просто не осмеливается накапливаться.
Дочери явно побаивались Джинни: все трое мгновенно закрывали рот и сидели тихо, когда мать начинала говорить. По моему описанию Джинни может показаться малоприятной особой, но она просто расцветала, когда играла и шутила с маленьким внуком. Я видел, что эта любящая бабушка вовсе не так строга, как кажется. Ее единственной слабостью был кофе, который в продолжение всего разговора она пила без молока и сахара в огромных количествах. В гостиной не было ни пылинки. Я обратил внимание на множество красивых статуэток, некоторые религиозного характера, и семейные фотографии в серебристых рамках.
За кофе Джинни рассказала, что проблема началась в октябре, когда старшая дочь Нэнси, разводящаяся с мужем, приехала с трехлетним сынишкой пожить у матери. Малыш вдруг стал с криком просыпаться в три часа ночи, показывая на стену. Когда мама спрашивала, что случилось, малыш, словарик которого был еще крохотным, говорил, что видел чудовище. Это продолжалось ночь за ночью, но родные не верили, что мальчик что-то там видит, и списывали все на плохие сны.
Как-то вечером средняя дочь Джинни, студентка колледжа, делала в подвале домашнее задание. Печатая доклад, она услышала, как младшая сестра окликнула ее по имени. Девушка обернулась, но в комнате никого не было. Она снова начала печатать, но ее снова позвали. Голос точно был младшей сестры. Девушка, у которой не ладился важный доклад, рассердилась, решив, что девчонка вздумала пошутить. Она гневно поднялась наверх вправить Сис мозги, но оказалось, что сестры вообще нет дома.