Избави нас от лукавого
Шрифт:
Я слышал, как отец умолял Пита, а тот бросил трубку. Все еще злой и немало озадаченный неожиданным отказом принимать помощь, в которой молодой человек остро нуждался, я позвонил Джо.
– Ральф, ты разве не понял, что разговаривал с демоном? — спросил напарник.
Меня как громом поразило. Конечно же! Как мог я быть таким слепым? У демона всегда наготове длинный список идиотских причин для отказа от экзорцизма. Он искусно эксплуатирует страхи и предрассудки своей жертвы. Дьявол бессилен перед свободной волей человека, но его натиск силен, изощрен и часто достигает своей цели. Человек понимает, что демон толкает его на дурной поступок, но не имеет сил сопротивляться.
С трудом сдерживая гнев, я слушал обличительный треп Фрэнка о недостатках моей веры.
– Крест — это ложный символ, — заявил он глубоким, звучным баритоном. — Иисус умер на шесте или на колу. Вы что, не читали Второзаконие, главу 7, стих 26: «И не вноси мерзости в дом твой, дабы не подпасть заклятию, как она; отвращайся сего и гнушайся сего, ибо это заклятое» — и первое Послание к коринфянам, главу 10, стих 14: «Итак, возлюбленные мои, убегайте идолослужения»? Устраиваете идолопоклонство со своим крестом!
Ни одна из этих цитат из Библии к кресту отношения не имела, но я ограничился замечанием, что не готов обсуждать теологические вопросы.
– Фрэнк, мы поклоняемся одному Богу, но задумайтесь вот о чем: какая из религий проповедует ненависть? Нравится вам или нет, но я католик и таким останусь. Если у вас с этим проблема, тогда до свидания.
Я положил трубку и перезвонил Джоанн сказать, что не возьмусь за дело. Она была вне себя и долго извинялась за мужа.
– Это не он, — настаивала Джоанн. — Сам Фрэнк неплохой человек!
– Мы пока не знаем, какая у него проблема — ненависть к католикам или одержимость, — сказал я. — Я с таким уже сталкивался. Если это одержимость, приступы участятся: злой дух разъярится оттого, что Фрэнк говорил со мной. Понаблюдайте несколько недель. Где найти помощь, вы знаете. Если муж передумает, звоните.
Плача от огорчения, Джоанн сказала, что так и сделает. Через месяц она позвонила.
– Фрэнку срочно нужна ваша помощь.
Скептически настроенный, я попросил Фрэнка к телефону и поразился перемене его голоса и отношения. Теперь я общался с очень сговорчивым Фрэнком — меня не грузили тирадами о зле католицизма или библейскими цитатами об идолопоклонничестве. Из разговора я узнал, что приступы у Фрэнка резко участились, в точности как я и предсказывал.
– Все так скверно, что я не выдерживаю, — признался он. — Жена говорит, если я не обращусь за помощью, она от меня уйдет.
Довод недостаточно веский, чтобы я кинулся ему помогать, но начало положено. Будем продолжать, если Фрэнк на все согласен. Я назначил встречу в их бруклинской квартире, но неожиданно этому категорически воспротивилась Джоанн, заявив, что к ним нельзя, потому как беспорядок и неубрано.
– Нельзя ли встретиться в кафе или еще где-нибудь? — попросила она.
Я ответил отказом. Мне надо побывать у людей дома, чтобы составить свое впечатление. Иногда я замечал предметы, которые давали намек на категорию демона, с кем предстояло бороться, или позволяли предположить, чем привлекла его жертва. Мне хотелось получить представление, как живут Фрэнк и Джоанн, поискать признаки занятия оккультизмом и посмотреть, с какими лицами они станут описывать пережитые сверхъестественные явления.
– Беспорядком меня не напугать, — заверил я Джоанн.
Будучи копом, я побывал в таких дырах, что вы и представить не можете. Не далее чем позапрошлой ночью служба 911 перевела на нас звонок из социальной многоэтажки. Звонивший сообщил, что в соседней квартире сидят без присмотра малолетние дети. В два часа ночи, при том что дом находится в самых опасных Нью-йоркских трущобах, дверь была распахнута настежь. Сотни тараканов покрывали шевелящимся ковром грязную сломанную мебель, груды вонючего мусора и матрас в пятнах, на котором спали трое детей — девятилетние сестры-близнецы и годовалая девчушка. На полу у матраса стояла переполненная пепельница и валялась зажигалка.
Следуя правилам, мы разбудили девочек, вынесли их из квартиры и повезли прямиком в больницу. Там их осмотрели и признали здоровыми, поэтому мы уведомили службу опеки, что детей можно отдавать в приемную семью. В шесть утра в нашем Сорок шестом отделении нарисовалась так называемая мамаша и на повышенных тонах потребовала, чтобы ей отдали детей. Мы ее тут же задержали за оставление несовершеннолетних в опасности, причем как за три эпизода.
А первый труп, на который я выезжал неопытным новичком!.. У мужика, видимо, не было ни друзей, ни знакомых: тело месяц пролежало в квартире, после чего соседи стали жаловаться на запах. Хотя это был белый европеец, тело почернело и странно шевелилось. Я спросил одного из полицейских:
– Что это?
– Мухи, — лаконично ответил он.
Представляю, что подумали другие копы, когда я отскочил подальше и бешено замахал руками, отгоняя мух, боясь, что они сидели на мертвеце.
Хуже, чем мухи, был нестерпимый смрад разложения. Я не представлял, как это выдержать хоть минуту, но мне было приказано оставаться в квартире, пока не приедут эксперты, а они прибыли только к вечеру. Чтобы не вырвало, я выходил в коридор отдышаться, а вернувшись в квартиру, сыпал на конфорку плиты кофейную гущу. Тогда в квартире несколько минут можно было дышать. Так на кофейной гуще и продержался. До сего дня, услышав запах подгоревшего кофе, вспоминаю свой первый выезд на труп. А когда его перекладывали с пола в пластиковый мешок, скопившиеся внутри трупные газы взорвались и тело буквально лопнуло.
Если я пережил то первое дело за кодом «мертв по прибытии», как-нибудь перетерплю и беспорядок в доме Джоанн и Фрэнка. С собой я взял Кита, с которым патрулировал в восточной части Нью-Йорка, — Джо устроил себе отпуск от Работы. Согласитесь, нельзя же год за годом на пределе сил бороться с демонами и не сделать иногда перерыв, чтобы подзарядить свои духовные аккумуляторы.
Кит первый раз участвовал в расследовании по Работе, и я чувствовал его волнение. Год назад мы пересеклись в центральной бруклинской тюрьме предварительного заключения, куда он привез заключенную. Я узнал его — ага, второй полицейский округ — и поздоровался. Надев на арестованную наручники, Кит подошел ко мне.
– Не подумай, что я чокнулся, но…
Я приготовился услышать рассказ о привидении, но ошибся.
– Я хожу на курсы по парапсихологии, — договорил Кит.
Я вздрогнул — ненавижу это слово и якобы «научный» подход к демонологии. Кит понял, что сказал что-то не то.
– Ты не мог бы меня поучить? — поспешно добавил он.
Я пробовал его отговорить.
– Ты понятия не имеешь, во что влезаешь. Думаешь, Работа — это круто и интересно? Это не кино, где щекочет нервы, но все понарошку. Это реальная жизнь. Участники Работы вынуждены дорого расплачиваться. На многих первое же дело производит неизгладимое впечатление — люди навсегда меняются. Год назад так было с одним из моих учеников.