Избави нас от зла
Шрифт:
— Я, сэр? — переспросил он подчеркнуто медленно.
— Да, вы, — ответил Роберт.
Он помолчал, потом тоже прикоснулся пальцами к лицу мистера Мильтона и добавил:
— Потому что в конце концов именно вы научили меня читать по-еврейски… И еще… многому другому.
Мистер Мильтон шевельнулся, потом на мгновение замер и внезапно расхохотался, но не так мрачно, как прежде, а заливистым, едва ли не захлебывающимся, радостным смехом. И Роберт увидел покатившиеся по его щекам одинокие серебристые слезинки.
— Это вы? — прошептал старик ставшим хриплым голосом. — Правда вы? Магистр хитрости [11] ,
Он снова засмеялся и замахал руками, привлекая внимание друзей.
— Этот мальчик был для меня в те времена, когда все казалось невыразимой словами кромешной тьмой, когда не было надежды, что когда-нибудь наступит день… Он был для меня светом, обещанием надежды. Но у меня так никогда и не появилось возможности… дать ему знать…
11
В оригинале игра слов: вместо обращения Mister Fox (господин Фокс, дословно: лиса) Мильтон называет Роберта Master Fox (мастер или магистр лисьей хитрости).
Его голос умолк, он сделал глубокий вдох и крепко вцепился в книгу. Кончики его пальцев стали шевелиться там, внутри книги, между страницами. В тот же миг он вскрикнул. Этот крик был таким неожиданным, таким ужасным, что все вокруг замерли словно парализованные. Мистер Мильтон медленно раскрыл книгу. Он, казалось, читал ее, а потом внезапно уронил и сам грузно осел на землю.
Друзья мгновенно обступили его, но Роберт отодвинул их в сторону, опустился на колени перед этим слепым человеком и поддержал его, обняв за плечи. Голова мистера Мильтона моталась из стороны в сторону, он тер глаза, словно пытаясь очистить их от какого-то ужасного видения.
— О, берегитесь, — пробормотал он. — Берегитесь!
Он стал яростно вертеться то в одну, то в другую сторону, хватая воздух руками, а потом нащупал лицо Роберта и снова стал изучать его пальцами.
— Берегитесь, ибо древняя Тьма уже ждет, она голодна и жаждет воцариться в своих старых владениях, истребить саму природу жизни и все сущее.
— Возьмите, сэр, — шепнул мистер Обри Роберту на ухо. — Возможно, это его успокоит.
Он протянул Роберту стакан с вином, и тот поднес его к губам мистера Мильтона. Старик судорожно отхлебнул, расплескав вино, потом передернул плечами и позволил отвести себя в дом. Опустившись в кресло, он жестом попросил гостей оставить его одного. Но Роберт не ушел. Он снова опустился на колени возле поэта.
— Что вы видели, сэр? — спросил он шепотом. — Я знаю, что произошло. Вы прочитали эти таинственные знаки.
Мистер Мильтон не стал отрицать, но выражение его лица оставалось холодным как мрамор.
— Я видел, — ответил он, медленно произнося слова, — мальчика в небольшой комнате. Это были вы, а комната была моей. Вы подходили к письменному столу. На нем стопкой лежали страницы моей поэмы, моего «Потерянного рая». Вы взяли верхнюю страницу, вы читали ее, произнесли вслух строки речи Сатаны, те самые строки, которые нынче вечером вас напугали.
— А потом, сэр? Там было что-то еще, что заставило вас вскрикнуть.
— Действительно было, — согласился мистер Мильтон, обреченно улыбнувшись. — Когда вы закончили чтение, видение стало меняться.
— И что же стало происходить? — настойчиво проговорил сквозь зубы Роберт. —
— По-прежнему вас. Но изменившегося. О, как изменившегося.
— Как?
Мистер Мильтон затряс головой.
— Вы были… так же миловидны… Вы, прежний, были подобны отмеченному красотой Господа златокудрому ангелу со светлым лицом. Но теперь у вас были манеры кавалера, а взгляды, которые вы бросали по сторонам, были искажены ужасной чувственностью, злобой и ненавистью, завистью и разочарованием. Вы по-прежнему выглядели ангелом, но ангелом падшим, навсегда отринутым от радостей рая. Стали таким, каким мог выглядеть сам Сатана, князь мятежников. И у меня зрела уверенность, что вы, кто был когда-то сама доброта, превратились в изверга. Меня переполнил страх, и я выронил книгу, показавшую мне такие вещи. Я не смог больше вынести эту разворачивающуюся перед моим взором картину.
Роберт кивнул, потом медленно поднялся на ноги.
— Книга, — прошептал он. — Попробуйте почитать ее снова.
Мистер Мильтон вздрогнул, но Роберт крепко сжал его плечо и сунул в руки книгу.
— Попробуйте! — внезапно закричал он. — Попробуйте, ну!
Он сжал плечо поэта еще сильнее, потом убрал руку и прошептал:
— Сделайте это, сэр. В этой книге есть вещи, которые я должен знать.
Мистер Мильтон закусил губу, но во всем остальном выражение его лица, казалось, совершенно не изменилось. Он с большой опаской раскрыл книгу, разгладил ее страницы и провел по ним пальцами, но лицо его оставалось холодным. Он снова захлопнул книгу и закрыл глаза.
— Ничего, кроме тьмы.
Мгновение Роберт стоял молча, потом выхватил книгу из рук мистера Мильтона.
— Значит, прощай, надежда, — тихо сказал он словно самому себе.
— Прощай надежда? — переспросил слепец, недоверчиво нахмурив брови. — Значит, все кончено? Вы уже так низко пали, став тем, кого я видел?
Роберт горько рассмеялся.
— Какое значение имеет то, кем я стал? — воскликнул он. — Эта книга не лжет. Она правдиво представила вам прошлое, почему же не может оказаться верным и проблеск будущего?
Мистер Мильтон долго не отвечал.
— Добродетель может быть поруганной, — сказал он наконец, — но потерянной — никогда. Неправедные силы могут застать ее врасплох, но не в состоянии поработить.
Роберт снова рассмеялся, но теперь его горький смех был наполнен презрением.
— Вы, глупец, — внезапно выпалил он, — старый слепой дурак! Неужели вы не видите, что ваш Сатана был прав и умнее вас, хотя именно вы вложили ему в уста его речь? Не все потеряно — еще есть надежда на отмщение, и отвага, и ненависть. Благодарю вас, сэр. Вы снова, сами того не ведая, указали мне путь к тем действиям, которые я должен предпринять.
Еще мгновение он постоял, наблюдая за слепцом, потом повернулся и направился через всю комнату к двери. Мистер Мильтон окликнул его, когда он уже выходил, но Роберт уже твердо знал, что ему надо делать. Он задержался всего на секунду, потом продолжил путь, даже не взглянув в последний раз на поэта, который продолжал громко звать его по имени. Он захлопнул за собой дверь, и крики мистера Мильтона перестали быть слышны.