Избавитель
Шрифт:
– Лежите, лежите, – тихо и быстро сказала она, поправляя простынь, которой был укрыт Василий.
– Что со мной? – вяло и еле разборчиво спросил священник.
– Не вставайте, – сказала она. – Вы потеряли сознание и два дня так пролежали. У Вас даже горячка была.
– Горячка? – Василий еще плохо соображал. – Где мы?
– Мы улетаем домой, нашу миссию приостановили. Да, – сообщила Валя оживленно вполголоса. – После нападения на вашу колонну в тот же день были еще нападения, и руководство решило срочно свернуть спасательную операцию. Сейчас все уезжают.
Валя поставила на постель аптечку и начала в ней
– А как же… Там… Люди?
На лице Василия отразилось такое неподдельное страдание, что сестра приостановила поиски и умиленно посмотрела на него. «Какой святой человек, – наверное, думала она, – ему самому плохо, а он так о чужих людях беспокоится».
– Не волнуйтесь. Это только временная мера: вот ООН введет дополнительные войска, и мы снова вернемся.
Василий устремил свой взгляд в потолок. Он понимал, что «временная мера» затянется как минимум на месяц, а это, наверное, тысячи жизней. Жизни голодающих и больных. Да и если вернутся, что изменится? Ни спасательная операция, ни его дар – ничто не могло изменить ситуацию, все это было бессмысленно, все они – букашки перед обстоятельствами.
Сестра смерила ему давление и сделала какой-то укол.
Священник погружался в бессознательное состояние, глядя в потолок, и в монотонном рокоте самолета он слышал убаюкивающее пение буддистской мантры «Ом мани падме хум». Он заснул тихо, незаметно и проспал почти весь полет.
Даже во сне голова продолжала болеть, и ему приснилось, будто она раскололась на тысячи кусочков, и каждый из них превратился в отдельную голову. Василий попытался обхватить их все вместе и сжать воедино, но тут оказалось, что и рук у него огромное множество, и каждой парой он обхватывает отдельную голову. Он сидел на облаке, а внизу был виден весь мир: разрушенные города, разлившиеся и затопившие деревни реки, горящие леса, иссушенные поля – в каждом уголке было свое бедствие.
В Москве священника определили в госпиталь, в палату, где уже лежало человек семь.
На следующий день проведать его пришли представители высшего духовенства. Поздравив отца с успешным выполнением миссии, они поинтересовались состоянием его здоровья и уверили, что денно и нощно молятся за него. Визит надолго не затянулся, и, пожелав всем еще раз скорейшего выздоровления и раздав гостинцы, представители церкви удалились.
Скучная жизнь в больничной палате способствует быстрому завязыванию разговоров, поэтому сразу же после ухода служителей культа молодой сосед спросил Василия:
– Скажите, а Вы – тоже священник?
– Священник.
– Что же Вы, батюшка, в больницу легли? – ехидно спросил седовласый мужчина лет шестидесяти, вполне еще крепкий, с небольшим животом. – Ведь Вам же следует на Бога полагаться.
Мужчина оказался из тех атеистов, кто презрительно относится ко всем верующим, считая их либо слабовольными, либо лицемерами. При появлении в палате священнослужителей он устроился поудобнее, закинул руки за голову и лежал так, улыбаясь, словно говорил: «Вот вы на Бога надеетесь, а я ни в кого не верю и чувствую себя превосходно». От гостинцев он, кстати, категорически отказался.
Говорил седовласый мужчина бодро и напористо, лицо у него хоть несуровое было и, на первый взгляд, даже располагающее, но взгляд, прямой и твердый, выражал безмерную уверенность в себе. Такие люди завсегда рады затеять спор и часто побеждают, но не столько благодаря доводам, сколько из-за все той же напористости и самоуверенности, которые с первых секунд подавляют более слабого оппонента, и тот всеми силами стремится завершить диспут, вообще скрыться с глаз долой. Вот и сейчас он пристально смотрел на Василия с такой нетерпеливой жаждой ответа, будто заранее знал все его ответа – недостатки.
– Господь всегда действует через людей, – неохотно ответил Василий, глядя в потолок. Переубедить мужчину было невозможно. Даже если бы сейчас с небес спустились ангелы, он остался бы на своём. Василий это понял сразу и отвечал единственно потому, что тот ждал ответа.
– Нет, вот ответьте мне, зачем он специально людей мучает?
– Через страдания люди очищаются, – равнодушно и не сразу сказал Василий.
– Лучший способ очищения человека – это клизма. Ха-ха, – пошутил седой мужчина, и шутка эта невольно вызвала улыбки почти у всех в палате. – А от страданий что? Только злость и хронические заболевания.
Василий ничего не ответил, и мужчина, с удовлетворением оглядывая всех присутствующих, продолжил:
– У меня знакомый в Норвегии был. Давно, правда. Рассказывал про нее. Вот это страна! Вот там жизнь! Чистота, люди все вежливые, всюду порядок, у всех всё есть. На одном только пособии по безработице можно прекрасно жить!!! Представляете? Уровень жизни у них такой, что нам и не снилось, и преступность практически нулевая. А у нас?! На улицу даже днем страшно выйти: кругом бомжи, грабители, пьяницы, хамство. А всё отчего? От неустроенности и бедности. И, между прочим, всё это из-за церкви. Вот где религия от светской жизни отдалилась давно, там и порядок, и закон, и культура, и процветание. А у нас церковь до 17-го года людям лапшу на уши вешала, вот потому так и живем.
– А причем тут религия? – с обидой спросил молодой сосед Василия.
– А кто нам тысячу лет свои идеи в головы вдалбливал? Что деньги – это зло, наука – ересь, власти поклоняйся безропотно, какая бы ни была, а вот страдания, страдания – это, видите ли, благо, – и он указал рукой на священника, как на живое подтверждение своих слов. – Вместо того, чтобы страну развивать, в нищете прозябали, в тотальной необразованности, и радовались, что «очищаемся». До сих пор у нас чуть кто побогаче, тот всё – злодей, ученые начинают кого-нибудь клонировать – все религиозные фанатики встают на дыбы! А сами они что принесли? Инквизицию, крестовые походы да Варфоломеевскую ночь. Да и самих попов содержать – это сколько денег надо?! Всю эту церковную роскошь? Ведь они же ничего не производят.
– Ну, а что же вы тогда мир лучше не сделали? – вспылил сосед Василия, по всей видимости, под «вы» подразумевая атеистов, ученых, светскую власть – словом всё то, что мужчина противопоставлял религии.
– А почему не сделали? Сделали. Вот считайте: оспу победили, эпидемий чумы уже больше ста лет не было. Посмотрите, медицина на каком уровне! Раньше любая травма могла стать смертельной, а сейчас лечится почти всё. Ну, СПИД, рак, генетические всякие заболевания – это понятно – всему свое время. Но наука на месте не стоит. Вы только вдумайтесь: за какую-то пару сотен лет продолжительность жизни человека возросла почти в три раза! Опять же демократия, республики – это ведь всё тоже не религией создавалось.