Избавься от гордыни
Шрифт:
– Скажи, в тот день, когда Шон еще находился в больнице, а ты предложил мне выйти за тебя замуж… не было ли это предложение сделано экспромтом? Я имею в виду, что, поскольку тебя в тот момент очень волновала судьба Шона, не возникла ли эта мысль о нашей женитьбе… совершенно случайно, без предварительного ее обдумывания?
– Нет, никакой случайности в моем предложении не было, – твердым, уверенным тоном ответил Фернандо. Нежно проведя ладонью по ее щеке, он добавил: – Идею о нашем браке я начал тщательно обдумывать с того самого момента, когда понял, что мне надо
– Когда он передал мне эти слова, сказанные тобой во время телефонного разговора, я подумала, что ты собираешься жениться… не на мне, а на какой-то другой женщине. – Марджи не захотела омрачать день своей свадьбы именем Линда и поэтому даже не назвала его.
Фернандо покачал головой и ласково произнес:
– Только на тебе и ни на какой другой женщине. – Затем спокойным голосом добавил: – Я неоднократно пытался пригласить тебя куда-нибудь на ужин и попросить твоей руки в подобающей обстановке, но ты каждый раз отказывалась от встречи… А потом, когда Шон заболел, события стали выходить из-под моего контроля.
– Из-под моего тоже, – буркнула Марджи.
– Ты от многого отказалась ради сына, меня, ради нас с тобой. – Она никогда не слышала, чтобы Фернандо говорил таким серьезным, углубленно-задумчивым тоном. – Отказалась от любимой работы, покинула старых друзей – и все ради того, чтобы отныне быть рядом со мной…
Они не знали, сколько еще времени мчались по загородному шоссе, сколько нежных поцелуев и ласковых слов подарили друг другу… Но вот наступило мгновение, когда лимузин остановился. Новобрачные вышли из автомобиля и увидели очаровательную деревенскую гостиницу, к которой вслед за ними подтягивались остальные автомобили свадебного кортежа.
10
Это было похоже на сказку. Место, выбранное для банкета в честь их бракосочетания, сразу показалось им настоящим райским уголком. Посреди безмятежной тишины, под необъятным лазурным зонтом неба стояла ослепительно белая гостиница причудливой формы. Построенная неизвестно в какие времена, она обдувалась со всех сторон легким ветерком и была окружена уютным садом, в котором уже были расставлены в один ряд широкие столы, накрытые белыми скатертями. На краю лужайки, окаймленной экзотической каменной изгородью, сплошь увитой диким виноградом, стоял бар, около которого толпились любители аперитива.
Марджи огляделась вокруг и увидела Шона. Он увлеченно играл в тени кипарисов с двоюродными братишками и сестренками. За эти несколько дней, с тех пор как они перебрались в Испанию, он успел загореть, его кожа приобрела золотисто-коричневый оттенок. На личике малыша не осталось и следа той бледности, которая так напугала Марджи во время его недавней болезни.
Когда ее глаза отыскали среди гостей Фернандо, он разговаривал с отцом и двумя братьями. Все Ретамары удивительно красивы, но самый красивый из них Фернандо, подумала Марджи.
– И ты еще пыталась внушить мне, что не любишь его, – поддразнивающим тоном сказала ей Джина, стоявшая рядом с дочерью. –
– Да, он даже слишком красив, мама, и может вскружить голову любой женщине.
– И я теперь вижу, кто наделил его такой привлекательной наружностью. Орландо – потрясающий мужчина.
– Неужели? – Марджи улыбнулась и удивленно взглянула на мать.
– Он пригласил меня на завтра в оперный театр. – Джина пожала плечами и чуточку зарделась.
– Советую вести себя с ним осторожно, ма. Мужчины из рода Ретамаров умеют околдовывать.
– И ты даешь такой совет своей старушке? – Джина рассмеялась. – Да мы просто вместе поужинаем, а потом послушаем испанскую оперу – вот и вся программа.
– Не такая уж ты и старушка. Ты смотришься великолепно, – высказала свое мнение Марджи.
В голубом платье и в широкополой, со вкусом подобранной шляпе ее мать и в самом деле выглядела весьма привлекательной женщиной. Голубоглазая блондинка, как и дочь, она сохранила стройность стана и живость движений.
В этот момент к ним подошла одна из родственниц Фернандо и пригласила их к столу. Все стали рассаживаться. Марджи с Фернандо усадили на самом почетном месте. Рядом с ними разместились друг против друга Орландо и Джина; сбоку от бабушки посадили Шона. Всего за длинным праздничным столом расположилось около шестидесяти человек, и все они, за исключением Лолиты и Джорджа, состояли в родстве с Фернандо.
Веселый гвалт и шум не затихали в саду. Говор не прекращался ни на минуту, смех сливался со звоном бокалов, а лившееся рекой вино чередовалось с многочисленными блюдами, которые без конца подносили официанты.
Но чередовались за столом не только веселящие напитки и услаждающие яства. Чередовались также тосты, которые многие гости произносили в честь новобрачных. Марджи густо покраснела, а Фернандо счастливо заулыбался, когда кто-то пожелал им нарожать за их долгую семейную жизнь как можно больше детей.
В какой-то момент вдруг от одного конца стола к другому покатилась волна тихого шепота, похожего на шелест листьев, и неожиданно все присутствующие почти в унисон стали скандировать, чтобы жених поцеловал невесту. Фернандо вновь заулыбался, повернулся к жене, и, когда его губы жарко и вожделенно слились с ее губами, ей сию же минуту страстно захотелось остаться с ним наедине и заняться тем, чем можно заниматься с возлюбленным только без посторонних глаз.
Никто не произносил заранее подготовленных официальных речей, но когда на стол под громкие аплодисменты поставили огромный свадебный торт, с места поднялся Орландо Ретамар и, обращаясь к новобрачным, сказал:
– Я хочу выразить искреннюю радость по случаю того, что вы, дети, соединили свои судьбы, создали семейный союз. Хочу также предложить тост памяти. Выпьем за тех представителей наших семейств, которых сейчас нет среди нас. Я имею в виду мою покойную жену, отца Марджи… и, конечно, Ники. Ведь именно благодаря Ники вы познакомились. – Он улыбнулся. – Марджи, мы всегда будем помнить тот чудесный день, когда он привез вас к нам, ввел в нашу жизнь.