Избранная. Будь нашей женой
Шрифт:
Теперь уже Александр усаживает меня к себе на колени и почти вторгается внутрь, но на секунду застывает. Я вижу вопросительный взгляд, обращенный к брату. Тот лишь покачивает головой, словно добровольно позволяя брату стать моим первым.
Не уверена, что готова на настоящий секс втроем, но мысль не успевает даже сформироваться.
— А ты... — пытаюсь дотянуться до Макса, но тот ласково отводит мою ладонь в сторону, зацеловывает каждый пальчик.
— Не думай обо мне. Хорошо должно быть тебе. Мне нравится наблюдать за твоим
Пальцы Макса повсюду, как и его губы, и его дыхание, а Алекс заполняет меня до краев. Он нетороплив, изучает, дает подстроиться под его ритм.
Вскоре я начинаю путаться в губах и руках, в шепоте и глухих стонах. Кому они принадлежат? Максу или Алексу? Или всем нам?
Я захлебываюсь удовольствием, тянусь к обоим своим мужчинам, скулю и выгибаюсь, неспособная контролировать собственное тело. Планеты соприкоснулись, созвездия выстроились в ровную линию.
Эта ночь определенно запомнится.
Останется с нами мускусным воспоминанием, полынной горечью.
Мы клеймены друг другом. Навсегда.
***
Я проснулась в своей кровати и с радостью отметила этот факт. Что ж, так даже лучше, чем неловкость поутру, когда ты лежишь, окруженная двумя невероятными мужчинами, и должна что-то им сказать.
«Доброе утро?»
«Вы были шикарны?»
«Как-нибудь повторим?»
Низ живота тянуло, на бедрах обнаружились свежие синяки. Я помню, как сильно стискивали меня пальцы Алекса, помню, как он оттягивал мои волосы назад, позволяя Максу осыпать мою шею поцелуями.
По спине пробегают мурашки. Мне до сих пор не верится, что всё случилось всерьез.
Что заставило Александра переменить решение? Почему он передумал? Почему разрешил себе поучаствовать в том, что считал недопустимым?
Ох, вчера же была помолвка, а мы слиняли втроем…
Что подумают гости? Наша кутерьма со свадьбой провалилась ровно в тот момент, когда этот союз стал настоящим как никогда?
Оба моих наваждения обнаружились в столовой, где тихо-миро пили кофе за утренними газетами. В последнее время я всё чаще замечала, что в них есть нечто одинаковое: например, как они склоняют голову при чтении или как непроизвольно складывают брови домиком.
— Доброе утро, — Макс отсалютовал мне чашкой, а Алекс бегло кивнул. — Как спалось?
— Чудесно.
Я плюхнулась на своё место посередине, потянулась за масленкой, думая, как бы не сгореть от стыда. Мозг упрямо подкидывал воспоминания из прошлой ночи. Воспламеняющие такие, жгущие напалмом.
— А вы как… спали?
— Неплохо, — сказал Макс.
— Нормально, — ответил Александр.
И вновь углубились в чтение.
Эй, у вас вообще ничего в жизни не изменилось, что ли?! Я одна тут погребена под стыдом размером с небоскреб? Ау!
— Как гости? — сгребла остатки вчерашних тарталеток с какой-то неведомой начинкой себе в тарелку. — Всё в порядке?
— Вполне, — как-то очень уж хитро усмехнулся Макс.
— Что они говорили? Наша свадьба… ещё в силе?
— Поверь, теперь наша свадьба особенно «в силе», — откликнулся Александр, отложив газету. — После вчерашнего.
В СМЫСЛЕ?!
Что после вчерашнего?!
Кто-то видел или…
— Не пугайся, — заметив, как округлились мои глаза, произнес Макс. — Нам было достаточно невзначай продемонстрировать следы твоей страсти, чтобы все поняли, куда мы могли отлучиться.
Он отдернул высокий ворот рубашки, показывая налитые синевой засосы.
Ой.
Александр ничего не показывал, но беглого взгляда хватило, чтобы увидеть схожие рисунки и на нем.
И тут я схватилась за собственную шею, осознавая — нет, чувствуя кожей, — что на ней багровеют такие же узоры.
Какой кошмар!
Позорище!
— А в вашем мире вообще разрешены связи до брака? — пролепетала я.
Всё, больше никогда не выйду в общество. Запрусь в комнате и буду неистово молиться всевозможным богам.
— Между тремя людьми? — съязвил Алекс. — Это нигде не оговаривается.
— А между двумя?
— Священнослужители считают их порочными, но в обществе давно уже принято познавать друг друга до свершения брака, — пожал плечами Макс. — Поэтому, если ты считаешь, что нас осудят сильнее прежнего, то разочарую. Нас давно уже предали анафеме за саму идею брака. Я не шучу, Рина. Лучшей демонстрации наших чувств и придумать сложно. Если у кого-то были сомнения, они отпали раз и навсегда.
Да у меня самой были сомнения, если честно. До вчерашнего вечера я считала себя частью очень запутанного треугольника, который никогда не распутается.
И что мы имеем?
А имеем мы полную неразбериху как внутри, так и снаружи.
— Какие наши дальнейшие планы? — я отодвинула тарелку; кусок в горло всё равно не лез.
— Свадьба, — в один голос заявили «мои» мужчины тоном, в котором не звучало ничего хорошего.
***
Казалось бы, прекрасное утро чудесного дня. Расслабься и не думай ни о чем. Но мне не давала покоя мысль о поступке Александра. С Максом всё более-менее понятно, он гибкий и всегда был готов на эксперименты (иначе бы не вытащил меня из России ради фиктивного брака), но его старший брат…
Алекс, которого приводила в ярость сама идея делить меня с братом, не только сменил решение, но и добровольно согласился стать третьим. Что изменилось?
Я решила не донимать вопросами прямо на завтраке, терпеливо дождалась, когда тарелки опустеют, и хвостиком двинулась за Александром по коридору.
— Почему ты передумал? — спросила в лоб.
Он остановился, посмотрел на меня внимательно, а затем по-хозяйски притянул к себе, руки положив на талию, выбивая дыхание, лишая самоконтроля. Ладони опустились ниже, сжали мои бедра сквозь платье, которое показалось совсем тонким и нисколько не защищало от мужских касаний. Таких желанных, стирающих равновесие.