Избранная. Будь нашей женой
Шрифт:
— Я же говорил, он не упустит шанса присвоить тебя себе, — кривая ухмылка Макса как никогда походила на улыбку старшего брата. — Александр решил идти до конца. Что ж, у меня есть только одно решение проблемы.
От него исходила опасность. Он был зол и не пытался контролировать себя. Обычная сдержанность была сметена порывом ревности или чего-то куда более глубокого.
— Какое же?.. — сглотнула я.
Макс нехорошо хмыкнул.
Запястья оказались сжаты в кольце его жестких пальцев. Макс завел мои руки за спину, посмотрел на меня так греховно, так дико, что в ушах зашумела кровь.
— Расскажи, как он тебя ласкал? — внезапный вопрос вывел меня из помутнения, почти отрезвил.
— Что? — не поняла я, нахмурившись, и посмотрела на Макса, но тот взял мой подбородок в пальцы и отвел в сторону.
— Вот так?
Поглаживание по спине, быстрые, почти невесомые, по груди и бедрам. Легкий шлепок, лишь усиливающий моё желание. Пальцы скользнули через ткань к груди, и я впервые задумалась о том, как удобно ходить без сковывающих бюстгальтеров. Макс, не переставая ухмыляться, оттянул затвердевшую вершину соска. Потеребил. Заставил меня проглотить стон, что так и рвался наружу.
— Может быть, так?..
Моё платье задрано и мужская рука скользнула под него со всей уверенностью. Макс выставленным вперед коленом заставил меня развести ноги. Жестко. Властно. Без возможности отказаться. Очередным хлопком ладони — теперь по внутренней стороне бедра — заявил о своем желании.
Его молчаливые приказы казались горячее любых слов. Каждое движение заявляло о жажде властвовать надо мной. Управлять.
— Или так? — мужчина коснулся моего лона, погладил, указательным пальцем прошелся по намокшим складочкам.
Полное безумие. Блаженство. Макс обвел жаждущий ласки клитор, надавил на него, заставляя меня зашипеть сквозь зубы от мучительного удовольствия.
А затем палец вторгся внутрь. Макс насаживал меня на пальцы, и если ласки Алекса были манящими, терзающими, то он действовал грубо, лишая возможности соображать.
Его пальцы во мне, его горячий шепот и губы, оставляющие на шее следы.
Поцелуи — метки.
Поцелуи — напоминания о сегодняшнем дне.
— Что он говорил тебе? — вопрос звучал особенно бесстыдно, если учесть мою позу и пальцы Макса, доводящие меня до предела.
Что мне ответить? Зачем он спрашивает?
Почему же так тяжело соображать, и малейшее касание к разгоряченной плоти заставляет меня задыхаться от нетерпения, самой тянуться к нему, хвататься за рубашку как утопающий хватается за спасательный круг.
— Макс…
— Тебе не нравится?
— Я…
Даже соображать не получается. Я плавилась как масло, таяла под умелыми руками, под чутким взглядом и стальными интонациями. Моя грудь была искусана, но каждый укус Макс зацеловывал, зализывал горячим языком.
Мужчина скинул со столика поднос — наполненные тарелки со звоном рухнули на пол — и усадил меня на гладкую столешницу, а сам упал к моим ногам. Его губы коснулись разгоряченной плоти и втянули в себя, доводя до исступления.
Язык. Поцелуи. Пальцы, что раздвигают меня изнутри, поглаживают, бесцеремонно вторгаются.
Мне хватило пары минут, чтобы содрогнуться в волне удовольствия и глухо стонать, продолжая находиться на пике.
— Так-то лучше, — отметил Макс, наблюдая за тем, как я смущенно поправляю юбку. — Люблю смотреть за тем, как ты краснеешь. Безумно возбуждает.
— Теперь ты меня простил? — хрипло, обессиленно.
— Я на тебя и не обижался, Рина. Ты не наша собственность, и мы не можем поделить тебя. Пока ты разрешаешь быть с тобой, мы будем бороться за это право. Как только решишь отдалиться — примем твое решение. Но если я могу доставить тебе удовольствие, то почему бы и нет? Ты так красиво дрожишь, когда тебе хорошо.
— Спасибо... за всё.
— Хм, за оргазмы меня еще не благодарили.
Я вжалась носом в его шею и подумала о том, как низко пала и как мне нравится это грехопадение. Ничего слаще в моей жизни не могло случиться. Нет ни единого шанса, что я позволила бы двум мужчинам подчинить себе, без чувства вины и гадливости к происходящему. Но то были бы реальные мужчины, а Макс с Алексом… они невозможные, будто ожившая запретная фантазия, которая так и манит воплотить её.
— Можно тебя кое-о-чем спросить?
— Всегда.
— Расскажи мне про академию, где ты обучался, — сказала я и тотчас почувствовала, как изменилось настроение Макса и потемнело его лицо.
— Рина...
— Пожалуйста, откройся хотя бы немного. Ты так разозлился, когда Александр упомянул о ней. Что произошло?
Не представляю, почему мне вспомнилась именно академия, но с той самой секунды, когда дэ Горн-старший напомнил о ней впервые, разозлив донельзя младшего брата, я чувствовала, что должна знать правду.
— Да не о чем рассказывать.
— Макс, ты метнул в брата нож. Уверена, кое-что всё-таки произошло. Ладно, — выдохнула, видя, как колеблется мужчина. — Начни с простого. Что за академия? Как ты там оказался?
Что-то мне подсказывало: я вытяну правду, и одной застарелой тайной станет меньше.
Макс заговорил рвано, дергано, словно вырывал из себя куски памяти:
— В академии обучается вся магическая элита. Юных колдунов зачисляют сразу же, как проявляются их первые способности. Я переехал туда в тринадцать лет. Отец ликовал, — таким голосом сообщил Макс, будто стыдился своего положения. — Мне легко давалась любая магия, кроме целительской, наверное, такова сила отцовской крови. В роду дэ Горнов нет слабых волшебников, как нет слабых воинов. Лучшие из лучших. В общем, после обучения я имел все шансы стать магистром. В нашем мире это одна из высших ступеней, и мне пророчили её сразу же после окончания академии.
— Что произошло потом? Александр сказал, тебя хотели исключить?
Я села на диванчике, скрестив по-турецки ноги, уперла локти в колени и уставилась на мужчину. Тот пытался совладать с эмоциями, но крылья носа его раздувались, и меж бровями залегла складка.
Может быть, нужно отступиться?
Нет, нельзя. Раз уж начала, надо идти до конца.
— Да. Меня едва не выгнали взашей и перечеркнули все мечты о карьере после того… когда… Я не могу. Иногда мой брат бьет так мастерски, со всем садизмом. Прости, но нет.