Избранница стража мглы
Шрифт:
Больше не сдерживая себя, маг впился в приоткрытые губы жадным, глубоким поцелуем. Целовал неистово, с силой вжимая в себя, втайне мечтая, чтобы эти мгновения растянулись в вечность.
— Что же ты со мной делаешь? — прошептал он хрипло, получив в ответ громкий вскрик, в котором смешались мимолетная боль и удовольствие, когда страж резко, стремительно заполнил ее собой.
Александрин выгнулась, запрокинув голову так, что волосы рассыпались по столу. Всхлипнула от нового сильного толчка, царапая ногтями ни в чем не повинную столешницу,
Впрочем, до королевских посланий магу уже давно не было дела. Сейчас для него ничто не имело значения, кроме девушки, захмелевшей от страсти. Как и он, одурманенной скоротечным счастьем.
Послушная движению его руки, Александрин скользнула на стол, взглядом ловя его взгляд, впитывая в себя его дыхание, тяжело вырывающееся из груди. Темные волосы, янтарем отливавшие в бликах пламени, разметались по дереву, контрастируя со светлой, молочной кожей девушки.
Моран продолжал двигаться в ней, из последних сил пытаясь оттянуть момент разрядки, стремясь в полной мере насладиться видом возбужденной, сгорающей от страсти красавицы.
Его жены. Его избранницы.
Которую не было сил отпустить и которую отпустить он был обязан.
Пока еще не стало слишком поздно.
Поймав взгляд небесных, отравленных зеленью глаз, увидев, как они лихорадочно блестят, а сама Ксандра в исступлении кусает губы, страж почувствовал, как его волной накрывает наслаждение. Лавой выжегшее все внутри, стершее все мысли, и даже голос, непрестанно звучавший где-то глубоко в сознании, теперь казался почти неразличимым.
Едва слышимым…
…В ту ночь маркиза впервые за долгое время не мучила бессонница, не тянуло остаться в одиночестве. И девушка, уснувшая у него на груди, впервые проснулась разбуженная не служанкой, а лаской и поцелуями мужа.
ГЛАВА 27
Сидя в кресле возле очага, в котором только начало разгораться пламя, робко подбиравшееся к днищу закопченного котелка, Опаль с интересом рассматривала жилье человека, прозванного Чернокнижником. Отправляясь на встречу с загадочным колдуном, девушка ожидала увидеть убогую лачугу посреди дремучего леса, вроде той, в которой прозябала старуха Берзэ. Полную засушенных лягушачьих лапок, крысиных хвостов и прочей мерзости.
Каково же было удивление герцогини, когда поиски привели ее в небольшой городок на западе Вальхейма, радовавший взор опрятными улочками и добротными домами с тенистыми двориками. Жилище мага, увитое плющом, с ухоженным палисадником, в котором росли яблоневые деревья, заставило девушку задуматься, увенчалось ли успехом ее расследование или она ошиблась.
Внутри жилье колдуна, к которому горожане почтительно обращались не иначе как лекарь Дюбуа, тоже было чистым, с мебелью, может, и грубоватой, лишенной изящества, к которому так привыкла молодая герцогиня, зато сработанной на совесть. И в воздухе витал аромат готовящейся с пряностями дичи.
Каменный пол устилали шкуры животных. Два стеллажа, темневшие по углам гостиной, ломились от книг. И пока месье Дюбуа ходил за сидром, дабы гостья могла утолить жажду (почему-то этот высокий, худой как щепка мужчина, одетый в темный костюм из грубого сукна и до блеска начищенные туфли с пряжками, не жаловал вина), Опаль из любопытства заглянула в несколько талмудов.
И это только укрепило ее сомнения. Едва ли можно было найти какое-нибудь хитрое заклинание в исторических трактатах и преданиях Единой. К разочарованию девушки, она не обнаружила ни одного тома, хранящего в себе древние, скрытые от большинства знания.
— Наверное, книги по магии он где-то прячет, — приободрила себя гостья и вернулась в удобное кресло.
Больше всего Опаль опасалась повстречать шарлатана, который только голову ей заморочит. Нет, денег герцогине было не жалко — жалко времени. Каждый час, что проживал Моран, упиваясь любовью своей треклятой женушки, а она, Опаль, страдала, мысленно вновь и вновь возвращаясь к тем светлым дням, когда была счастлива со своим кумиром и чувствовала себя пусть не любимой, но хотя бы желанной, был подобен пытке.
Герцогиня д’Альбре устала жить прошлым, устала теряться в своих мечтах, так и не осуществившихся. Следовало как можно скорее разорвать этот порочный круг. Развеять чары стража, которого одновременно и любила и ненавидела.
Только смерть маркиза могла принести ей избавление от этого затянувшегося кошмара.
— Ваша светлость, — вернулся в комнату лекарь и протянул гостье большую кружку сидра, не преминув похвалиться: — Сам готовлю из своего урожая и по своему собственному рецепту.
Герцогиня натянуто улыбнулась.
Хозяйственный чистюля днем, исцеляющий людские хвори, а по ночам могущественный чародей, приносящий в жертвы младенцев? Девушка нахмурилась. Как-то не вязался образ этого господина, такого любезного и улыбчивого, с образом безжалостного колдуна, который Опаль рисовала в своем воображении.
— Так что же вас привело ко мне, дорогая герцогиня? — Помешав густое варево в котелке, которое постепенно начинало шипеть и булькать и по запаху очень напоминало чечевичную похлебку, Чернокнижник опустился в соседнее кресло.
Отпив из кружки немного освежающего яблочного сидра, Опаль вгляделась в лицо колдуна. Совершенно невыразительное, и глаза его были такие же: светло-карие с зеленцой, что-то вроде болотной тины.
— Никак не пойму, месье, из какой стихии вы черпаете силу?
— Я не стихийник, — улыбнувшись одними уголками тонких бескровных губ, признался месье Дюбуа.
— Демоны? — деловито осведомилась Опаль, гадая, действительно ли этот нескладный верзила — потомок великих морров.
— Разве ваша светлость приехала ко мне из самой столицы, только чтобы выведать все мои секреты? — увильнул от ответа лекарь.