Избранница волка
Шрифт:
– А… куда мы?
И дыханье замирает от ответа:
– Домой...
Глава 58
Комнату, в которой мы оказываемся, я вижу впервые и с любопытством верчу головой, рассматривая совершенно непритязательную и по-мужски лаконичную обстановку.
– Где мы? – изумленно спрашиваю, пока не понимая, куда мы попали.
Может, канцлер снова меня куда-то на край света переместил, опасаясь очередного покушения. Честно говоря, я очень рассчитывала на возвращение в горную хижину, которая успела за эти несколько дней стать мне родной. Но… решение принимала, к сожалению, не я.
– В моих апартаментах во дворце, – отвечает муж, аккуратно укладывая меня на огромную кровать. Яркое покрывало с выбитыми цветастыми узорами по краю, которое мы умыкнули из дома Дитриха, смотрится странно и чуждо на роскошном канцлеровском ложе, устланном пушистой снежно-белой шкурой какого-то неизвестного мне зверя.
Еще раз осматриваюсь, теперь уже с большим вниманием. Так вот где живет мой муж, оказывается. И теперь, получается, я? Ведь Рейнхард четко произнес слово “дом”, я слышала. Или, все же, мне выделят отдельную комнату. В исторических романах не раз писали об отдельных спальнях для супругов, иметь общую считалось верхом неприличия.
– Тут полностью безопасно, – заметив мой взгляд и истолковав его по-своему, уверяет Рейн. – Доступ имеет лишь мой помощник Гофрид, и то в нежилую часть, и мой личный камердинер. Тебе, правда, пока придется обойтись без служанки, но потом мы ее подберем. Я лично прослежу, чтоб она была более надежной, чем ее предшественница.
– Да, конечно, – киваю я, припоминая разговор с королем.
Значит, предательницу Лизхен будут завтра допрашивать. Интересно расскажет ли мне мой дорогой супруг об успехах в расследовании. Уж очень хотелось бы узнать, для кого так старалась вероломная служанка. Вряд ли это ее идея и инициатива. Неужели принцессе расчищала дорогу к возлюбленному? Николь вполне могла прознать о том, что я иномирянка – спросить у отца или Дитриха, вряд ли тот смог бы увильнуть от ответа ее высочеству, все ж человек подневольный. А может, просто пальцем в небо попала, или решила, что я телепорт в пределах Эрдлиха собираюсь использовать…
– Тебе нужно отдохнуть, – прерывает мои размышления голос Рейнхарда и извлекает из кармана брюк небольшой пузырек из темно-синего стекла. – И выпить еще порцию укрепляющего снадобья, которое рекомендовал доктор.
А я ведь, в самом деле, как-то по-детски наивно рассчитывала, что неприятные ощущения от незавершенного ритуала, как рукой снимет, когда мы все же его завершим. Ну, или хотя бы станет получше. А особых изменений в самочувствии не наблюдается – то ли времени прошло слишком мало, то ли консумация не менее важна, чем магическое подтверждение. Только сонливость вновь начинает потихоньку подбираться к моему все еще взбудораженному сознанию. А спать мне нельзя, по крайней мере, пока. Я должна хотя бы отчасти понять, что меня ждет.
– Мы за завтраком все подробно обсудим, Вета, – Рейнхард правильно понимает мой упрямый и преисполненный решительности взгляд. – Я обещаю…
– И расследование? – дотошно уточняю. А то знаю я Рейна, как облупленного… уже… Увильнет от темы, если не выбить конкретное обещание.
– И расследование, – вздыхает муж и тут же, подозрительно прищурившись, спрашивает. – Подслушивала?
Кивнув, краснею, как спелый помидор, но взор не прячу. Мне стыдиться нечего. Это же моя жизнь и не интересоваться ею я не могу.
– И все, что вы узнаете от Лизхен на допросе, – в конец наглею, упрямо задирая подбородок.
– И все, что узнаем на допросе, – поразительно быстро соглашается Рейн и протягивает мне стакан с налитым в него лекарством. – Но ты должна стать очень послушной девочкой и беспрекословно выполнять все распоряжения не только лекаря, а и мои тоже...
– Это шантаж, – недовольно ворчу, глотая горькую жидкость.
– Он самый, – подтверждает муж. – А теперь ложись. А я еще поработаю немного.
Честно говоря, я думала, что мы хотя бы вместе уснем, если уж близость нам запретили. Дремать в кольце его рук становиться для меня привычкой, острой необходимостью, которую я не в силах преодолеть…
– Да, не такой я себе представляла первую брачную ночь, – тихо сетую себе под нос, ерзая на мягком матрасе в попытках устроиться поудобнее.
Глаза Ренйхарда темнеют, и у меня табуном бегут по коже мурашки.
– Мы наверстаем, – хрипло сулит он, награждая меня тяжелым многообещающим взглядом.
Глава 59
Мне кажется, я засыпаю, даже не успев закрыть глаза. Просто выключаюсь, провалившись в кромешную темень, и совершенно не знаю, сколько времени мой новоиспеченный супруг провел за своей сверхважной работой, и когда умостился возле меня. Мне хватает и того, что, проснувшись, мой взгляд сразу же упирается в обнаженную мужскую грудь.
Странно, но обычного для таких ситуаций чувства потерянности и дезориентации нет. Как-то сразу понимаю, где я, и легко припоминаю события вчерашнего вечера – подумать только, теперь я жена канцлера Берграйха – да и чувствую себя значительно лучше. Кроме небольшой слабости, ничего больше не беспокоит. А уж ситуация, когда мое пробуждение происходит в объятьях Рейнхарда, в последнее время и так перестала быть из ряда вон выходящей.
Но сегодня... сегодня Рейн для меня как-то по-особенному привлекателен. И я глаз не могу оторвать от спящего мужа. Ровная, чуть тронутая загаром кожа, пульсирующая жилка на мощной шее, темные, слегка длинноватые волосы, завивающиеся на концах в колечки. А еще ресницы, едва заметно подрагивающие во сне, необычайно длинные и пушистые. Мужчинам такие ресницы иметь просто преступление.
Его грудная клетка плавно поднимается и опадает – судя по всему сон достаточно глубокий – и я могу безбоязненно и дальше пялиться на ничего не подозревающего канцлера, совершенно не опасаясь того, что меня могут уличить в этом нескромном занятии. Но спустя несколько минут простые гляделки мне откровенно надоедают. В пальцах просыпается непреодолимый зуд, руки таки и жаждут присоединиться к глазам в изучении того богатства, которое мне досталось в процессе женитьбы.
Я сопротивляюсь вожделению отчаянно, но не долго. И вот уже моя ладонь осторожно ложится на мужскую грудь, легко проходится по гладкой горячей коже, очерчивая рельеф твердых мышц, опускается ниже. Внутри замирает напряжение, я стараюсь не дышать, дабы не нарушить очарование момента. Только губы слегка покалывает от невыносимого желания поцеловать Рейнхарда.
Я помню, как мы целовались там, возле хижины, помню свои ощущения и нескромные мысли, возникшие в тот момент, а еще томление и жар. И сейчас точно так же – тело словно пронзает острая молния, опаляя изнутри своей жгучей стрелой, а затем внезапно мои любопытные пальцы мягко перехватывают.