Избранница волка
Шрифт:
Мальчишка лет двенадцати сидит за столом в допросной и хмуро смотрит на всех исподлобья. Худой, грязный, щуплый… обычный уличный побирушка.
– Я уже все рассказал, – зло фыркает он, увидев меня. – Больше ничего не знаю.
– Так расскажи мне еще раз, я ведь не слышал, – сажусь напротив него и пристально смотрю в глаза. Оборотень. Чистокровный. Какое-то мелкое животное, возможно хищник.
– Пускай те вам перескажут, – презрительно цыкает в сторону оборотней нахальный малой и вольготно откидывается на спинку кресла, складывая руки на груди.
– А хочу тебя услышать, – хмыкаю про себя, но внешне остаюсь таким же суровым.
Несмотря на внешнюю браваду, постреленок явно чувствует во мне сильного хищника, которому инстинктивно следует кориться, но сопротивляется изо всех сил, то ли выгораживая кого-то, то ли просто отчаянно труся.
Запугивать детей я не люблю, но если он вхож в одну из уличных группировок, нужно постараться выжать из него все, что получится. Гуманно выжать естественно. А потом пристроить к делу. Нечего таким талантливым и смелым оборотням шататься по улице, попадая в новые и новые передряги. Он, судя по всему, умный малый и сразу оценит перспективу государственных харчей и образования.
– Давай так, – смотрю краем глаза на протокол, чтобы узнать имя ребенка. – Флоренс…
– Фриц… – перебивается меня постреленок.
– Прости? – удивленно поднимаю брови
– Меня зовут Фриц, – с нажимом произносит детеныш.
– Хорошо, Фриц, – тут же соглашаюсь. – Мы забываем о твоем вторжении в королевский сад, которое между прочим карается законом. – А ты с нами сотрудничаешь.
– Карайте, – упрямо вздергивает подбородок мальчик. – Максимум – вы меня посадите в тюрьму для несовершеннолетних. А если я вам солью информацию, меня прирежут в первую же секунду на улице.
– Не прирежут, Фриц, – твердо заявляю. – Ты на улицу не вернешься. Я забираю тебя себе.
Глаза мальчишки округляются как два блюдца, кажется он вот-вот упадет от изумления.
– Куда это себе? – испуганно выдавливает он.
– Ты знаешь кто я? – хитро щурюсь.
– Знаю, презрительно кривится ребенок. – Ты булл.
Ругательное название городской стражи слетает с его губ очень даже легко и непринужденно. Гневно дергается один из следователей, оскорбленный подобным высказыванием, второй оказывается более сдержанным, но тоже сжимает кулаки.
– Ты ошибаешься, малыш, –- вкрадчиво говорю, не отрывая взгляда от его глаз. – Я Рейнхард Вельф… Слышал о таком?
Лицо мальчугана удивленно вытягивается, и он сдавленно хрипит.
– Канцлер? Настоящий канцлер?
– Он самый. Так ты будешь рассказывать? – спрашиваю я, и вижу в ответ, испуганный, но исполнений благоговейного уважения и восхищения кивок.
Спустя полчаса я выхожу из допросной совершенно удрученный полученными знаниями. Что понадобилось от Веты Слепому – главарю местной бандитской шайки – остаётся под большим вопросом.
Попадаю в коттедж я значительно позже, чем рассчитывал. Пришлось отдать множество указаний по поводу своего малолетнего осведомителя, ещё и уверить оного, что милая девушка Виолетта, которая угощала его вкусными конфетами, в целости и сохранности.
В гостиной лесного домика темно, как и на кухне. Но пахнет совсем иначе, чем вчера, пахнет домом, деревом и Ветой, моей маленькой лисичкой, пахнет местом, куда хочется возвращаться снова и снова и это чувство для меня неожиданно дорого.
Моя невеста в спальне, сладко посапывает на кровати в обнимку с какой-то книгой, так и не дождавшись меня. И я, быстро сходив в душ, аккуратно ложусь рядом, прижимая к себе девочку, ставшую уже для меня удивительно близкой и родной, и сам ныряю в сон. Нужно будет за завтраком кое-что обсудить.
Глава 53
Цветана
Просыпаться полностью взобравшейся на Рейнхарда начинает входить у меня в привычку. Себе же я напоминаю коалу, которая руками и ногами оплела ствол эвкалипта в виде блаженно улыбающегося во сне канцлера. Как в таком положении мы умудряемся преспокойно дрыхнуть, остается тайной за семью печатями.
Потихоньку отползаю, стараясь не потревожит оборотня – видимо, бедняга вчера слишком поздно вернулся – и поднимаюсь с кровати.
На кухне меня ждет обещанный горячий ужин, который в моем случае превращается в завтрак. Хотя есть с утра суп-пюре как-то непривычно, но мне настолько хочется ощутить вкус чего-нибудь жидкого и горячего, что я незаметно для себя уплетаю целую миску, возводя мысленную хвалу предусмотрительному канцлеру, наложившему на еду заклинание стазиса. Хотя и моей “спящей красавице” остается больше половины аппетитно пахнущего блюда.
Безумно хочется кофе, но пока я не умею пользоваться плитой, и приходиться ждать пока проснется мужчина. Остатки хлеба я быстренько выбежав во двор, выкидываю прикормленным птицам, которые привели голодающие пополнение.
"Похоже я понемногу обзавожусь хозяйством…", – усмехаюсь про себя, наблюдая, как накидываются на угощение пернатые. А, когда возвращаюсь, Рейнхард уже сидит за столом и доедает остатки супа.
– Доброго утра, – смущенно улыбаюсь, одергивая подол его сорочки надетой на мне вместо туники.
– Доброе, Вета, – окидывает меня изумленным взглядом мужчина.
Ну да, выгляжу я явно необычно для этого мира. Да и для своего, чего уж тут скрывать.
– Извини, я совсем не подумал о твоей одежде. Нужно будет что-то прихватить с собой в следующий раз.
– Все в порядке, – небрежно отмахиваюсь, взбираясь на высокий стульчик у стола. – Меня тут все равно, кроме сорок, никто не видит, – на этих словах мой собеседник многозначительно покашливает, и я торопливо добавляю. – Ну, и вы конечно же.
– Все равно нужно. В таком уж точно нельзя возвращаться домой, – улыбается мужчина и встает из-за стола, чтобы поставить на плиту круглобокий, начищенный до блеска, чайник. – А то скажут, что канцлер денег жалеет на свою невесту.
– А когда мы вернемся? – тут же спрашиваю. Не то, чтобы мне тут не нравилось. Честно говоря, наоборот, в этом чудесном домике я чувствую себя удивительно спокойно и уютно. Мне даже иногда кажется, что мы с Рейнхардом обычная земная семья. Он уходит утром на работу, а я дожидаюсь его дома, занимаясь обычными для домохозяйки вещами. Вчера вот, уборку от скуки сделала.