Избранница забытых богов
Шрифт:
Тихие всхлипы вырывались из меня между поцелуями.
А его грубые мужские пальцы порхали нежнее бабочек, время от времени плотно притирая клитор и тут же возобновляя круговые поглаживания. Я приподняла бедра, в жажде стать еще ближе, получить еще больше удовольствия, сильнее сжала его твердость и ускорила свои движения вверх-вниз, задавая желанный ритм.
Мужчина тоже ускорился.
И вот уже мы оба оказались на грани.
Я выгнулась, чувствуя нарастающий пик, проводя с максимальной силой по всей его длине, наслаждаясь его открытыми эмоциями и выплеснувшейся энергией...
И обмякла. Понимая, что больше я не смогу сделать даже лишнего вдоха...
– Знаешь, вот именно в такие моменты и стоит завоевывать королевства...Сопротивляться
Мягкий смешок. И Малхаз переместил меня так, что я оказалась сидящей в уютном одеяле из его объятий, с головой на его груди.
Какое-то время мы провели без движения.
А потом мужчина заговорил...
– Я не собирался жениться. Воины Черной Бури не заводят семью так скоро- нам достаточно доступных девок в городах, гдемы останавливаемся... Да и не каждая жена согласится на то, что её мужчина будет отсутствовать дома большую часть цикла. Если только эленэ... Но и она не остановит, когда тебя подхватывает волна или приказ вышестоящего. Если только случайная встреча... Так и вышло. Я редко бывал на балах - а тут пошел. Городской голова устраивал в Рмени, а мы как раз там отдыхали после выполнения задания. Дочь его и оказалась моей... эленэ, - его голос пресекся, и он замолчал, будто не готов был выдавить ни слова.
– Если тебе от этого плохо... не говори дальше, - прошептала тихонько.
Я понимала, что это прозвучало почти как просьба... Моя трусливая просьба и нежелание погружаться в его прошлое еще глубже.
Но то была временная слабость - на самом деле я хотела знать правду. А он хотел её рассказать. И уж если два упрямца сошлись в одной точке - слово будет произнесено.
– Мне от этого плохо, - жестко и даже чуть раздраженно пояснил Малхаз.
– Но я хочу рассказать. Никогда этого не делал, веришь ли...
– Верю, - я вздохнула.
– В тот вечер... Я и правда повел себя, как описывают все эти пошлые книжицф. Как притянутый граблями к ней подошел и чуть не разорвал парнишку, что крутился рядом. И пропал окончательно, когда заглянул в ее голубые глаза...
Слушать стало неприятно... Нет я все понимала, но тоска и нежность, которую я чувствовала в его голосе, отдавалась во мне мелкозубчатым напильником.
Вжик-вжик по моему сердцу и гордости.
Я отстранилась, итут же была уложена обратно на грудь. Малхаз не то что не дал мне слушать свою историю в более... приличной обстановке, напротив, обхватил руками и даже ногой зажал мои ноги, придавил, притиснулпосильнее, будто хотел затолкнуть себе под кожу - и чтобы я там сидела и слушала.
И я расслабилась.
Ему и правда надо было выговориться - а я была в состоянии разделить с ним боль. Вскрыть снова зарубцевавшуюся рану и дать выплеснуться гнилой черноте.
– Знаешь, то что мы избранные... не сделало нас терпимей.Мирин была очень юной и хрупкой. Наивной и... избалованной. И тут я... Бывший крестьянин, солдат. Не сказать, что опытный в обращении с такими девочками. Хотьнаши Линии пели созвучно... меня многоераздражало. Её ранимость, капризность, постоянные упреки. Конечно, мы поженились сразу - кто ж перечит проявлению - и я увез её в Имерет, в свой особняк, в котором и не жил никогда. Какое-то время её отвлекало домоводство, возможность обустроить все по своему вкусу... А потом она заскучала. Ей захотелось общества...Нет, ей захотелось спутника на балы и приемы, которых в Имерете бесконечное множество. А мне хотелось... да к Буре мне эти приемы были! Она все больше требовала- я все чаще сбегал. И при этом нас тянуло друг к другу с неимоверной силой, но вместе нам было... сложно, а вдали друг от друга - физически плохо. Хотя яи не знал тогда, что такое плохона самом деле...
– Малхаз начал говорить все быстрее, глотая слова, будто надеялся проскочить этот момент на всех парах, - Когда мы узнали, что Мирин беременна, обоим это показалось даром свыше. Вот только спокойней не стало. Напротив. И её бесконечные истерики... В общем, я опять не выдержал
– хотя когда я хотел разговаривать? Ни разу -зачем-то подкупила портал-механиков, потом еще и в наемном экипаже тряслась - и прибыла такина границу.
Он замолчал, собираясь с мыслями.
Горечь, чувство вины, боль потери продолжали толкаться в меня настойчивыми пиявками, вворачиваясь в кожу и отравляя мою кровь.
Наша голая кожа соприкасалась, и я чувствовала, как в меня перетекают его страхи и опустошенность... Но вместо того, чтобы отгородиться, принимала их полностью. А взамен... отдавала чистоту и спокойствие.Я не знала, зачем Проявленные Линии устроили для меня подобное испытание... И вообще, нашу встречу.Но знала, что не смогла бы оставить его снова наедине с черными тенями, окружившими душу и мысли.
Жриц учили многому - в том числе утешению и дарованию надежды. А Малхаз, снявший броню с собственного сердца, оказался податлив моим возможностям.
Удивительно, насколько он сделался откровенным.
Удивительно, насколько он вдруг стал доступен для понимания. Я чувствовала людей и их потаенные страхи - или помыслы, не всегда чистые. Но далеко не с каждым мне удавалось ощутить единение...Разве что члены моей семьи и те, кого я знала с детства и кто был близок мне, разве что их душевные инструменты были настроены на мои движения. Когда по колебаниям воздуха от дыхания, по дрожи на кончиках пальцев, по запаху, что разливается в воздухе от их мыслей, ты понимаешь, что происходит с ними... и будет происходить.
И тут вроде бы то же самое - но со знакомым - незнакомым мужчиной...Почему?Только ли дело было в сексе? Обмене энергиями? Или в том, что я впитала его кровь?
Малхаз тем временем продолжил:
– Я сам её убил, - выдавил он плотный ком, что мешал дышать ему полной грудью.
– Постоянным желанием следовать своей сути, а не Линиям. И Око наказало меня... С этим я был бы согласен. Но зачем оно наказало её? И нашего ребенка? На границу тогда напали... Мирин же появилась неожиданно, начала меня в чем-то обвинять - как раз, когда нас призвали. Я грубо отстранил её, а она... оседлала какую-то лошадь, понеслась прочь, сумасшедшая... Прямиком в Бурю... В жернова смертельного механизма, идущего на нас, плюясь магией. Затянуло и её, и меня. Вот только она погибла - а у меня всего лишь оторвало и перемололо протянутую к ней руку... и душу. Потом было разбирательство, были крики её родителей, что я убийца... И была пустота. Годы пустоты. Из меня ведь выкачали не только смысл, но и магию. Надолго. И яне собирался жить. Вкакой-то мере, меня заставили,хотя единственное, что я заслуживал - это смерть. Я искал смерти, молил о ней, но Буря меня раздери, Око посчитало меня недостойным ответа...
– Не говори так, - я сказала резко и все-таки оторвалась от него, ударив по его груди кулаком и зло глядя в глаза. У меня были свои причины ценить жизнь, какой бы они ни была, и я была твердо намерена обратить его в свою веру.
– Никто не может брать на себя ответственность за выбор другого человека - и требовать смерти там, где его жизнь может дать другим гораздо больше!
Посмотрел на меня удивленно, а потом вздохнул и крепко обнял, закрывая глаза. Ему как-будто было проще, если я на него не смотрю...
Мы помолчали немного.
– Я не пытаюсь оправдаться, - вдруг скатил валун очередного признания Малхаз.
– Не ищу втебежалости или сочувствия... Я лишь хочу, чтобы ты знала, с кем имеешь дело. И сама решала, стоит ли тебе и дальше общаться со мной. И я пойму...если не захочешь.
Последнее он произнес совсем глухо.
А я едва истерично не рассмеялась.
Ах, Малхаз... Меня вовсе не напугала твоя история - лишь подтвердила мои собственные предположения.
Но ты оказался гораздо смелее, чем я.