Избранник
Шрифт:
— Я вот смотрел, — безостановочно тарахтел Сашка, — у некоторых реакции были ненормальные, как после травки... Но это совершенно точно не она!
— Конечно, не травка! — отрезал Федор Иванович. — Это дурость человеческая! Я и Нелке то же самое сказал. Так разве она слышит?! Как же! Духовность ей подавай! Я для нее, видите ли, малодуховный! Хорош, Витек! Здесь останови.
Он или не понял, что ему только что сказали, или не захотел понять.
Машина встала, и Сашка глянул в окошко. Они находились на самом краю города,
— Саттаров! Башлыков! Ко мне! — скомандовал он, и к нему споро подбежали выскочившие из машины офицеры.
— Все здесь?
— Все... — нестройным хором откликнулись подчиненные.
— А то чтоб не вышло мне как в прошлый раз! — грозно напомнил что-то давнее и явно очень и очень стыдное начальник горотдела.
— Ну что-о вы, Федор Иванович, — смущенно затянули менты.
— Тогда вперед! — завершил «инструктаж» подполковник.
Он сказал еще несколько фраз и стремительно двинулся к машине.
— А куда это мы? — на ходу поинтересовался Сашка, но водитель только досадливо поморщился.
Бугров запрыгнул в машину:
— Вперед, Витек!
Уазик сорвался с места и помчался по грязной ухабистой улице.
— Ну, Женька! — досадливо крякнул подполковник. — Ну, блин, впарил мне хренотень! Ну не дай бог там пусто!
Сашка оторопел. Он знал только одного Женьку — дядю Женю. Но что за «хренотень» он «впарил» начальнику горотдела, не понимал.
Машина встала около невысокого двухэтажного барака. Из уазиков повыскакивали и рассыпались менты, двое сержантов стремительно отвадили нескольких случайно оказавшихся неподалеку зевак, и вся группа скрылась за черной покосившейся дверью подъезда. Бугров сидел в уазике и, расслабленно наблюдая за развитием событий, переговаривался с кем-то по рации.
Внезапно раздался странный треск, затем пять или шесть выстрелов, ухнуло выпавшее на улицу стекло, и Сашка прильнул к боковому стеклу. В окне второго этажа стоял голый по пояс, татуированный до самой шеи мужик с короткоствольным автоматом в руках.
— Падлы! — заорал мужик. — Мусора поганые!
— Йо-ка-лэ... — оторопел Бугров. — Не может быть!!!
И тут же раздалась автоматная очередь.
— "Жилетку" давай! — крикнул Сашке мгновенно согнувшийся в три погибели Бугров.
Сашка непонимающе завертел головой.
— Бронежилет, грю, подай!!! — страшно заорал подполковник. — И не высовывайся, на хрен!
Сашка поискал глазами и сообразил, что прикрытый куском брезента сверток на сиденье рядом с ним, скорее всего, и есть бронежилет. Он откинул брезент, ухватился за рубчатый «броник» обеими руками, с усилием поднял его и протянул Бугрову.
— Твою мать! — заорал Бугров и вывалился в дверцу, на ходу натягивая непослушную бронированную конструкцию. — Всем назад!
— Падлы! — заорал татуированный и выпустил очередь
Тренькнули по металлу пули, и Сашка с шофером дружно охнули и вжались мордами в сиденья. Послышалась еще пара очередей, еще и еще, и вдруг все стихло.
И тут же послышался многоэтажный бугровский мат.
— Вашу в... ж... мать! — орал Федор Иванович. — Вы чего наделали, недоумки?!
Сашка осторожно глянул через лобовое стекло. В окне второго этажа барака было пусто. Он перевел взгляд на беснующегося неподалеку Бугрова, затем на шофера — и вдруг заметил белое пятно на земле прямо под окном. В груди похолодело.
— Во, блин! — скрипнул зубами водитель, стремительно распахнул дверцу и выскочил наружу. — Опять, зараза, по машине! Ну что за жизнь?!
Сашка медленно вышел следом и, оглянувшись по сторонам, подошел ближе к сгрудившимся ментам. Татуированный лежал под окном, уткнувшись лицом в грязь и раскинув тощие бледные руки в стороны, а из рваных отверстий на темно-синих куполах огромного, на всю спину, храма медленно сочилась бурая кровь.
Уже стекшиеся к командиру офицеры на ходу начали виновато горбиться и втягивать головы в плечи.
— Это же Крапленый! — чуть не плакал начальник горотдела. — Какая тварь его замочила?! Вы что, не могли поаккуратней его уронить?! Чтоб живой был?!
— Кто ж знал, что это Крапленый? — растерянно шмыгнул носом кто-то из ментов.
— А гляделки вам на что?! Только на блядей пялиться горазды!
Федор Иванович был вне себя. Похоже, этот синий от татуировки человек представлял для ментов какую-то особую промысловую ценность и его, как редкого зверя, следовало добывать с величайшим вниманием и только живьем.
— Башлыкова ко мне! — жестко распорядился Федор Иванович и начал стаскивать бронежилет. — Держи, Караоглу! И пацана домой отвези!
Водитель кивнул, принял бронежилет, и они побрели назад, к машине, слушая, как за их спинами начинается жуткий начальственный разнос.
— Кто он? — поинтересовался Сашка.
— Крапленый, что ли? — недовольно буркнул шофер.
— Ага...
— Да так, беспределыцик местный. Бугор за ним давно охотился.
— И че теперь?
— А че теперь? — невесело вторил водитель. — Теперь всё: труп он и есть труп. С него взятки гладки!
Караоглу подбросил его к самому подъезду, и Сашка побрел по ступенькам на второй этаж. Минувшие сутки выдались настолько сумасшедшими, что он как никогда ясно осознал, насколько права оказалась мать с этими своими снами. Сюда ехать не стоило.
Дядьки дома не оказалось, и Сашка хлопнул холодильником, но почувствовал, что невероятно пропотел, преодолел мгновенно проснувшийся голод и побрел в душ. И только здесь, глянув на шкафчик с туалетными принадлежностями, понял, что следует сделать. Потому что, если это всё-таки наркотик, он должен быть где-то здесь.