Избранное: Динамика культуры
Шрифт:
Хотя и существует весьма существенное соответствие между институтами различных народов и культур, в то же время подобные институты далеко не тождественны. Как и всякая теория, притязающая на установление разумных оснований компаративной работы, наш анализ удовлетворяет двум фундаментальным условиям: он предлагает конкретные принципы сравнения и настаивает на разнообразии конкретных проявлений общих положений. Поскольку перед каждой культурой стоит один и тот же набор фундаментальных проблем, постольку действительно существует универсальная схема, под которую можно подвести все человеческие культуры. Поскольку каждая культурная проблема может быть решена с помощью целого ряда конкретных видов адаптации, постольку должно существовать многообразие ответов. Мы таким образом говорим о культурном детерминизме, имеющем специфический характер в каждой этнографической области. Эти два принципа не
Так, во всех культурах мы обнаруживаем семью, власть, право, религию, искусство и развлечения. Суть их одна и та же во всех сторонах света, у всех рас и на всех уровнях развития. В то же время каждый институт и каждый аспект конкретной индивидуальной культуры приспособлен к своей среде и обязательно зависит от эволюционной стадии, достигнутой людьми. Вокруг основного ядра каждого института в ходе истории формируется особая форма данного института, за которую люди естественным образом держатся не просто потому, что она им близка по расовому признаку, но потому, что во всех отношениях она затрагивает знакомую им физическую среду, связана с их типом поселения, с их экономической деятельностью и их природными ресурсами.
Например, африканский вождь – это податель дождя, особенно в тех районах, где плодородие зависит от своевременного выпадения осадков и особенностей воздействия солнца. Легенды и исторические прославления африканской власти вождя ощутимы и реальны. На местные памятники этой власти, будь то реальные или сверхъестественные, можно указать пальцем. Мало того, африканский вождь сам есть там, где они. Его можно увидеть. Его власть ощущалась поколениями временами как жестокое своеволие, временами как символ безопасности, как благотворное и оберегающее попечение. Его великодушие распространялось на отца и деда, и до сих пор это великодушие могут высоко ценить и наслаждаться им. Можем ли мы с полной уверенностью сказать, что в каком-либо племени удастся заместить местного вождя или царя фигурой, в действительности выступающей для туземцев как некая фикция, – далеким правителем, президентом, диктатором?
Церемония коронации в Вестминстере для тех, кто не может ее видеть, слышать или читать о ней, не столь впечатляюща, каким предстает африканский ритуал передачи верховной власти. Личностям М. Лебрена, короля Георга и даже Муссолини не хватает четкого контура и реальности. По одному этому примеру мы видим, что для того чтобы европейский «вождь» мог эффективно заместить африканского, для африканца вся ситуация должна быть трансформирована. Теперь это не невозможно – но за это нужно платить высокую цену. Вы могли бы переделать африканского вождя в европейского князька, а быть может, даже в диктатора; или же вы могли бы позаботиться о том, чтобы привезти европейского короля к африканцам. Вторая альтернатива физически невозможна. Король Георг не сможет провести даже пару недель в каком-либо африканском племени, только благодаря огромным усилиям ему удалось съездить в индийский Дурбар. Но все же есть и конкретный пример, по-настоящему раскрывающий смысл приведенного выше рассуждения. Первый путь, то есть переделка африканского царствования в европейское княжение, был бы возможен в том случае, если бы кто-нибудь был готов выделить все необходимые средства для того, чтобы основать княжество, эквивалентное (или карикатурно подобное), скажем, небольшому довоенному германскому княжеству в Африке. Это предложение, очевидно, несерьезно. С другой стороны, многие сторонники туземцев, миссионеры и педагоги питают надежды и работают над внедрением принципов христианской и европейской семьи в Африке и утверждением ее вместо ее туземной формы. Невыполнимая задача? Вовсе нет. Спорадически и в очень малом масштабе ее удавалось решать. Но для того, чтобы добиться этой цели на всем континенте, было бы нужно предоставить каждому семейству жилище, адекватные средства образования и, конечно, экономическую базу, соответствующую жизненным стандартам христианской семьи в Европе, пусть даже бедной.
То, что было сказано о власти вождя и о семье, имеет отношение к каждому институту, каждому роду занятий или профессии. Переход из относительно простого статуса африканца в статус цивилизованного христианина или европейского гражданина требует прежде всего создания определенного фундамента. Кто-то может быть тотемистом и жить, питаясь несколькими личинками в год; пастух масаи может жить на то, что дает ему маленькое стадо коров. Но для того чтобы быть добрым христианином, черным или белым джентльменом, вполне образованным, опрятным, уважаемым и ответственным, готовым к сотрудничеству с любой другой цивилизованной личностью, вы должны иметь экономические гарантии, пользоваться
Стало быть, успешное изменение культуры в Африке требует невероятных расходов. Потому что один из самых глубоких и самых важных принципов социальной науки гласит, что люди готовы перейти только от худшего к лучшему. Только такое изменение происходит без особых трений и относительно быстро. В этом, конечно, и заключена причина того, почему национальные меньшинства в Соединенных Штатах претерпели культурное изменение с поразительной легкостью, с довольно-таки незначительным сопротивлением и с быстротой, невероятной для европейцев, представленных в качестве одного из меньшинств. Шестнадцать миллионов поляков в Европе оставались верны своей культуре, то есть национальным устоям, на протяжении ста пятидесяти лет прусских гонений и сверхчеловеческих усилий их денационализировать. Более четверти от этого числа уже безболезненно вошли в американскую нацию. Главная причина этого (хотя можно назвать и ряд других) состоит в том, что в Соединенных Штатах им повсюду предлагают существенные экономические, политические и социальные преимущества, тогда так при русском или прусском правлении дело обстояло далеко не так.
Что касается возможности полной трансформации африканского племени в черное европейское сообщество, антропологу было бы трудно предсказать, насколько это достижимо без сохранения остаточных различий. Конечно, для этого было бы необходимо обеспечить новое сообщество всеми теми условиями, по большей части материальными, на которых основано западное сообщество, предоставить их вместе с достаточными природными ресурсами земли и сырья и с капиталом, а также дать возможность не только получать, но и производить технические приспособления, присущие западному обществу. Получив все это, мы сможем воссоздать в любом месте Африки больший по размеру и лучший по условиям жизни Гарлем, или районы Ямайки, или аналог Южных Штатов.
Все ли без исключения блага нашей культуры мы предоставляем тем африканцам, которые живут на территориях со значительным числом европейских поселенцев? Выше я отстаивал ту точка зрения, что культурное изменение, когда оно вовлекает в действие действительно важные факторы, то есть институты, не может быть успешным, если оно носит частичный характер. Тем самым компромиссный тип культурного обмена, в котором дарение крайне избирательно, представляет собой полностью иную проблему по сравнению с той ситуацией, когда африканец должен был бы брать от нашей западной цивилизации только то, что ему нравится. Но мы не предоставляем возможность каждому африканцу, подчиненному нам, получить целый ряд элементов нашей культуры.
1. Мы не даем им инструменты физической власти: огнестрельное оружие, самолеты-бомбардировщики, ядовитый газ и все то, что делает возможной агрессию и эффективную защиту.
2. Мы не даем наших инструментов политической власти. Господство остается облаченным в цвета британской или бельгийской короны, французской республики, итальянской или португальской диктатуры. Туземцы, за исключением незначительного меньшинства, не имеют права голоса. Они не являются равноправными подданными империи, гражданами республики или представителями народа при диктатуре. Даже когда им позволено жить под косвенным управлением, оно осуществляется под контролем европейцев.
3. Мы на большинстве территорий не делимся с ними основаниями экономического благосостояния и материальных преимуществ. Металл, добываемый в золотых или медных шахтах, не перетекает в африканские экономические каналы, кроме как в виде неадекватного жалования. Даже тогда, когда при косвенной экономической эксплуатации, такой как в Восточной Африке или Уганде, мы делимся с туземцами частью прибыли, полный контроль над экономической организацией остается в руках западного предприятия.
4. Мы обычно не допускаем их как равных в церковное собрание, школы или гостиные. При некоторых колониальных системах, особенно французских, африканские индивидуумы могут подняться довольно высоко в политической иерархии. В британской Западной Африке расовая дискриминация менее жестока, чем на Востоке или Юге, но полное политическое, социальное и даже религиозное равенство нигде не установлено.