Избранное: Динамика культуры
Шрифт:
Реальные проблемы совместимости, приспособляемости и конфликта группируются вокруг некой функции, играющей главную роль, и дополнительных влияний института и его образующих факторов. И здесь мы подходим к понятию общей меры, или общего фактора, интересов и намерений. В действительности это понятие, как мне кажется, дает путеводную нить, столь необходимую во всех дискуссиях об изменениях и контакте {64} .
Общий фактор существует всегда, когда есть долгосрочная тождественность интересов европейцев и африканцев, а также имеются в наличии компетентность и осведомленность при проведении хорошо спланированной политики со стороны белых. При таких условиях в отношениях между двумя расами будет заложена основа для сотрудничества и согласия в идеях, чувствах и общем мировоззрении. Политика косвенного управления, развития туземной экономики, привнесения определенных африканских обрядов в христианский культ, построения системы последовательного образования со всей полнотой возможностей для образованных африканцев – это примеры описанной ситуации. Они должны прослеживаться во многих частях континента, повсюду, где существование общего фактора доброй воли и сходящихся интересов привело к гармоничному процессу развития.
64
Следующее ниже обсуждение проблемы общего фактора представляет собой материал лекции «Культурные изменения в теории и на практике» («Culture Change in Theory and Practice»), прочитанной Малиновским слушателям Оксфордской университетской летней школы колониального управления 5 июля 1938 г. – Прим. Ф. М. К.
Трудности, возникающие из-за нехватки земли в Африке (в том числе из-за перегрузки пастбища и эрозии почвы), подход к решению проблемы рабочей силы, принцип цветного барьера – это частные случаи того, что может быть охарактеризовано как «негативный общий фактор», если вводить арифметическое понятие. Разрушить что-либо в африканской жизни только потому, что это не по нраву европейцам, – это классический случай отсутствия всякого общего фактора, недостаток, который может привести к конфликту. Опять-таки, африканское чувство порядка и уважения к закону не поощряется, но подавляется в том случае, когда белые устанавливают для туземцев весьма обременительные правила, такие как законы паспортного контроля, ограничение свободы передвижения и лишение обычных привилегий на транспорте, в общественных парках и других местах отдыха. Или взять другой пример: представим себе группы туземцев, доставляемых из их родных мест в городские поселения для того, чтобы «сидеть на корточках» на фермах, где они должны жить по правилам денежной экономики, зависящей от системы оплаты труда. Если изучение их бюджета показывает, что их необходимые расходы превышают их обычную заработную плату, это со всей очевидностью свидетельствует о неправильном регулировании, выступая в качестве объективного признака негативного общего фактора {65} .
65
Детальное обсуждение подобных условий в деревенских и городских районах содержится в следующих статьях: Hellman E. Native Life in a Johannesburg Slum // «Africa». 1935; Fox F. W. Nutritional Problems amongst the Rural Bantu // «Race Relations». Vol. VI. № 1; Hellman E. The Diet of Africans in Johannesburg // «Race Relations». Vol. VI. № 1; по поводу некоторых образцов бюджета и обсуждения заработков см. также: Hunter M. Reaction to Conquest. P. 140–141, 450–454, 516–517.
Гонения на колдовство, при которых конечная цель, то есть уничтожение самой возможности его существования, точно та же, что и в других случаях, но правовые методы ее достижения основываются на непонимании европейцами африканской ментальности и институтов, – другой пример того, как общему фактору в его конечных целях может быть нанесен урон отсутствием общего фактора в методах. В образовательной системе мы имеем дело с другой сложной проблемой, также носящей комплексный характер. Постольку, поскольку приобретение европейских знаний оказалось выгодным, образование стало одной из величайших сил духовного подъема. Но образование может даваться исключительно для того, чтобы сделать африканца более готовым к обращению в христианство; оно может затрагивать только теоретическое знание, которое, с одной стороны, он не может применять для достижения какой бы то ни было практической цели и которое, с другой стороны, разжигает в нем амбиции и рождает справедливые требования, которые никогда не смогут быть удовлетворены в условиях проводимой европейцами политики сегрегации. Такое образование может развить в туземце технические умения, которые он никогда не сможет использовать вследствие расовой дискриминации, закрепленной в законе или обычае. Тем самым образованный новообращенный африканец, как член коллектива или сам по себе, принужден страдать оттого, что он, хотя и равен своему белому соседу по религиозному статусу и образовательному уровню, но из-за цвета своей кожи лишен политических прав, экономических возможностей и социальных привилегий равенства. Коль скоро образование представляет собой один из ключевых процессов в культурных изменениях, рассмотрим его более детально с функциональной точки зрения {66} .
66
Для более детального знакомства с воззрениями Малиновского на образование можно порекомендовать обратиться к его работе «Туземное образование и культурный контакт», см.: Malinowski B. Native Education and Culture Contact // «International Review of Missions». Vol. XXV. 1936. October. – Прим. Ф. М. К.
Образование есть процесс, который начинается с рождения; оно представляет собой социальное и культурное наследие, которым располагает индивидуум. Африканец от рождения обладает определенным статусом в своем племени; будет ли это статус вождя, колдуна, простого человека, воина или лекаря, не имеет значения. Теперь, чтобы занять это предназначенное ему положение, он должен пройти туземное обучение.
Если дать ему европейское образование, то перед ним закроются все возможности туземного обучения. Здесь налицо те самые два порядка, о которых говорилось выше, и вы не можете реализовать один из них без разрушения второго. Кроме того, совместимость и взаимозаменяемость двух фаз доказывается фактами. Вы можете обучить туземцев быть священниками, учителями, юристами, журналистами, инженерами, квалифицированными рабочими и фермерами европейского типа. Однако полное обучение подобного типа требует прежде всего предоставления им всего спектра возможностей, связанных с таким образованием. И вот здесь возникает настоящая трудность. Полнота возможностей для профессионалов, искусных ремесленников и рабочих, не говоря уже о государственных служащих, финансистах, бизнесменах, требует точно такого же обширного фона цивилизации,
Более низкие уровни образовательной системы, смоделированные на основе европейских образцов, опять-таки, предполагают наличие такого рода преподавания, которое полезно в качестве фундамента для более продвинутого образовательного уровня, но является по большей части бесполезной тратой времени для африканца, которому предстоит выучиться на слугу, неквалифицированного работника, низшего правительственного чиновника или члена отряда полиции и который поэтому нуждается в узкоспециализированной подготовке, поскольку для этих целей нужен минимум умений и способностей.
Вместо того, чтобы относиться к образованию как таковому или какому-то из его видов как к безусловно ценному для туземца приобретению, европейцы могли бы принять во внимание следующее: те блага, которые африканец берет от европейской культуры, могут стать барьером или проклятием, недугом или травмирующим фактором, если благодаря полученному перед ним открываются новые горизонты и в нем развиваются амбиции, требующие подняться до тех жизненных стандартов, которые для него в принципе недоступны.
Оценка ситуации с точки зрения общего интереса, «общей меры», в первую очередь требовала бы тщательного изучения того, какую роль должен и будет играть квалифицированный, образованный африканец, как и того, какие из европейских типов книжного обучения, умений и способностей ему понадобятся в условиях наличия ограничений, установленных вследствие сегрегации, политики различий, профессиональной беспомощности. Принцип общей меры гласит, что посредством образования туземцу следует давать только то, что эффективно и полезно как для него, так и для европейского сообщества, притом в форме, полностью совместимой с его будущими функциями. То, что такое образование никогда не должно полностью разрушать его племенные узы, отдалять его от семьи и клана и, помимо всего прочего, не должно вызывать в нем презрение ко всему африканскому, – это подразумевается во всей нашей аргументации {67} .
67
См. выше, прим. 2 к главе V «Функция и приспособляемость африканских институтов», где содержится информация о комитетах, учрежденных в 1943 г. для изучения этих проблем. – Прим. Ф. М. К.
Перейдем к проблемам контакта, с которыми неизбежно приходится сталкиваться в работе миссионера. Миссионер – это главный наставник, главный строитель новой африканской морали, тот, кто стоит во главе процесса оценки африканцами всего того, что есть наилучшего в западной культуре. Часто именно он первым приходит к оптимальной позиции в решении африканских проблем, и столь же часто именно он последним отходит от нее. Но в то же время миссионеру препятствуют скрытые от поверхностного взгляда трудности, противоречивость, присущая его работе, и ассоциации, затрудняющие его деятельность. Начнем с последнего из названных: он должен читать проповедь о всеобщем братстве в той атмосфере, где призывы, содержащиеся в этой проповеди, отнюдь не всегда осуществляются на практике. В самом деле, там и тогда, где и когда принцип цветного барьера официально (или неофициально) выступает в качестве закона страны, вся работа миссии вдвойне затруднена. Этот негативный общий фактор выражен в конфликтах и противоречиях, присутствующих внутри европейского лагеря.
Почитание предков во многих отношениях представляется мне ключевой проблемой и критерием оценки работы миссионера. Именно в отношении этого аспекта африканской культуры репрессивная тенденция миссии послужила причиной задержки процесса обращения в христианство. Одной из неправильных позиций по отношению к почитанию предков является восприятие его как целиком и полностью достойного осуждения просто потому, что оно образует сердцевину африканского язычества и что оно включает в себя жертвоприношение, гадание и общение с предками, представляющиеся в высшей степени не соответствующими христианским принципам и нормам. Обычно европейцы занимали именно такую позицию. Но более полное знание о том, что заключает в себе обычай почитания предков в Африке и в чем суть религиозных принципов туземцев, заставило бы миссионеров придерживаться иного образа действия, который, – по крайней мере, в некоторых областях – еще не поздно было бы ввести. Ибо требование почитать предков сам по себе столь же здравый в теоретическом отношении принцип, сколь и четвертая заповедь Евангелия. Постепенно заставить его перейти в подчиненное положение, сделать его следствием, вытекающим их монотеизма, короче говоря, полностью согласовать его с христианской позицией сыновней почтительности и глубокого уважения к предкам, – реализация всех этих задач достигла бы той же цели хотя и более медленным, но гораздо более эффективным способом. При таком компромиссе может быть найден общий фактор между христианством и почитанием предков.
Почитание предков, в его настоящем виде загнанное в подполье, часто выживает в форме чувств трепета и страха, сохраняющихся по отношению к умершим. Этот обычай благодаря неверной позиции служителей христианской религии сохраняется, хотя и уходит в тень, и в любой момент готов стать искрой, способной разжечь костер религиозной розни. В целом принцип открытого и честного выражения собственных позиций предпочтительней подавления инакомыслия, проводимого с неистово пуританским усердием. Но наиболее важный момент, касающийся почитания предков, состоит в том факте, что данный обычай связан с типом социальной организации – с семьей и кланом; и вся правовая система туземного общества тесно с ним связана. Полное уничтожение догмы, таким образом, с социологической точки зрения вредно. Переведение догмы на подобающее ей место с сохранением ее социальных, экономических и правовых влияний дало бы те же самые догматические результаты и удовлетворило бы пуританские запросы миссионера без того, чтобы привести к отвратительным последствиям {68} .
68
Одна из величайших проблем в работе миссионера – это проблема пола. Должны быть найдены цель и научное определение половой морали, то есть особого рода регулирования в контексте данной культуры, которое находится в гармонии с присущими этой культуре институтами брака и семьи. Если добрачные отношения как форма пробного брака разрешены, то отменять их без изменения контекста опасно. Это может привести к развитию противоестественных порочных связей и скрытого, взамен явного, прелюбодеяния. Здесь вновь очевидно то, что части института должны трансформироваться постепенно и согласованно друг с другом.