Избранное в двух томах. Том 2
Шрифт:
Особенно верен он был маленькой, состоявшей всего из нескольких человек, группе своих ближайших сотрудников, в течение многих лет деливших с ним все
удачи и неудачи, все взлеты и падения, все радости и горести, неизбежные на
трудном пути создания новой техники, вернее, создания новой отрасли техники.
За последние десятилетия в нашей стране было создано несколько таких новых
отраслей: ракетная, атомная, радиоэлектронная. Каждая из них потребовала
такого
далекому от этих дел человеку просто трудно себе представить (поэтому, наверное, многие и не представляют). Но других возможностей тут не
оставалось: все вновь созданные у нас отрасли техники были жизненно
необходимы для страны. По-настоящему необходимы. Обойтись без них (или
заменить чем-то уже существующим и налаженным) было невозможно.
И тем не менее рождение нового не проходило, да и не могло проходить, безукоризненно гладко. Оно и неудивительно. Когда новое пробивает себе
дорогу, даже самые могучие умы не всегда в состоянии правильно оценить всю
меру того, что оно с собой несет. И тем более — что способно принести в
будущем. Известно, что, например, Рентген не признавал существования
электронов, Альберт Эйнштейн еще в 1939 году в одном интервью высказал
неверие в перспективу высвобождения атомной энергии, а Амундсен не допускал
возможности посадки тяжелых самолетов на дрейфующий лед в районе
Северного полюса. Немудрено, что и перед работниками нашего ракетостроения
зеленая улица расстилалась далеко не всегда.
Вопрос этот был в то время далеко не очевиден. По нему шло много споров.
Не все видели целесообразность затрат (и затрат немалых!) времени, средств, а
главное, сил человеческих на развитие ракетной техники. Тут Королеву и его
сподвижникам приходилось
291
не только проявлять глубокую убежденность в жизненной важности этой отрасли
техники для страны, но и умение убедить в своей правоте других. Королев это
умел.. И тем не менее размах колебаний воззрений на дилемму «ракеты нам
нужны — ракеты нам не нужны» приобретал временами размеры для нестойких
умов почти устрашающие. Иногда мы бывали свидетелями того, как ракетной
технике необоснованно приписывалось универсальное всемогущество в решении
чуть ли не всех мыслимых задач. Но это было позднее, а поначалу гораздо чаще
бывало наоборот — ракетную технику оценивали куда более скептически, чем
она заслуживала.
Легко догадаться, что подобные колебания ощутимо влияли на судьбы как
отдельных людей, связавших свою
творческих коллективов.
Окружавшие Королева заместители и помощники полной мерой прошли
вместе с ним, как говорится, огонь, воду и медные трубы. И если бы — прибегну
снова к этому допущению — я сейчас писал не воспоминания, а повесть или
роман, то, следуя отработанным литературным нормам, обязательно рассказал
бы, во-первых, о трогательно едином стиле, подходе к делу, даже сходной — как
у близнецов — манере поведения представителей этой группы и, во-вторых, о
безоблачной идилличности их взаимоотношений с дорогим шефом.
Так вот, на самом деле ничего подобного не было.
Королёвские заместители — очень разные люди. Разные по всем статьям: от
круга частных, так сказать, внутрикосмических проблем, в которых особенно
явно проявлялись таланты и знания каждого из них, до таких внешних элементов
поведения, как степень громогласности речи, энергичность жестов или
излюбленный лексикон. Впрочем, иначе и быть не могло, потому что, повторяю
еще раз, каждый из них — личность. В отличие от некоторых других
руководителей, Королев не стремился окружать себя послушными, безликими и
безынициативными (а значит, и неконкурентоспособными по отношению к
шефу) исполнителями. Сильный человек, он тяготел к сильному же окружению.
Тяготел, но — и здесь начинается крушение второй части нарисованной
выше идиллической картины—
292
обращался со своим сильным окружением весьма своеобразно: «выяснял
отношения» с ними, не считаясь ни с временем, ни с местом, ни с составом
заинтересованно внимающей аудитории.
Но и тут обращала на себя внимание подробность, на мой взгляд, принципиального характера: за подвергавшимися поношению замами
сохранялось право отвечать бушующему шефу в той же тональности и тех же
выражениях. И, видит бог, некоторые из них этим правом отнюдь не
пренебрегали!
Работы от своих заместителей Королев требовал неимоверной — почти такой
же, какой требовал от себя.
Павел Владимирович Цыбин рассказывал:
— Даст иногда задание. Выйдешь от него, сядешь в машину, доедешь к себе
— это несколько считанных минут от Главного. Только войдешь в кабинет —
звонок: «Ну как, что-нибудь придумал?» — «Что ты, Сергей Павлович! Бог с
тобой! Я же только что приехал!» — «А по дороге. .»
Сроки давал иногда немыслимые. Скажешь ему: «В такой срок уложиться