Избранное в двух томах. Том 2
Шрифт:
погружением в состояние ничегонеделания. Этот психологический феномен
нашел даже отражение в тексте, сочиненном космодромными поэта-226
ми местного значения и исполнявшемся в соответствующих случаях на мотив
известной песни «На дальних тропинках далеких планет. .». Так вот в этом
фольклорном произведении были такие слова:
. .Ракета улетела — и нам пора в дорогу.
Пускай теперь потрудится товарищ Левитан.
В какой-то степени подобные послестартовые
освободившихся участников пуска к ближайшему источнику информации о
последующем ходе дел — ко «Второй гостинице».
Но, конечно, лишь в какой-то степени.
Пуск, состоявшийся 12 апреля 1961 года, был особый! В сравнение с ним не
шел ни один из предыдущих, да, пожалуй, и последующих стартов. И настроение, и эмоциональное состояние всех, кто был на космодроме, не позволяли ни
одному из них, сделав дело, разойтись по своим углам.
Все собрались на площадке перед «Второй гостиницей». И, оказывается, вся
информация, поступавшая в «телефонную» комнату, мгновенно, практически
одновременно, доходила до множества людей, стоявших на улице. . Каким
образом? По каким каналам? Не знаю. Не берусь ответить на этот вопрос. Могу
только отнести его к разряду еще не разгаданных тайн космоса.
Когда лидеры нашей космической программы появились на крыльце, они
увидели перед собой множество людей, каждый из которых вложил свой
собственный, личный вклад в общее дело, нес всю полноту ответственности за
него, — словом, был не «винтиком» (существовало когда-то такое недоброй
памяти определение), а личностью. . И вся эта большая группа людей взорвалась
— буквально взорвалась —криками. Разобрать, кто что кричал, было трудно.
Кое-где пробивалось «Ура!», но все прочие слова терялись в общем гуле.
Наверное, по числу децибел этот гул ненамного уступал шуму стартующей
ракеты-носителя. Ну, а сила душевных переживаний человеческих — какими
децибелами измерить ее?..
На площадке возник стихийный митинг — короткий, но очень эмоционально
насыщенный. Говорили возбужденно, сбивчиво, не всегда гладко. Но насколько
же этот импровизированный митинг был сильнее любого размеренного и
распланированного собрания с
227
аккуратными ораторами, читающими по бумажке свои заранее подготовленные
речи!..Короткий путь по раскалившейся к середине дня степи — и мы па «десятой
площадке», то есть в поселке Тюра-Там, будущем городе Ленинске, на окраине
которого находится аэродром.
Здесь происходит нечто вроде парада. Перед деревянной, кустарно
сколоченной трибуной проходят по-разному одетые, выстроившиеся не по
ранжиру, обладающие далеко не блестящей строевой выправкой люди. Но
почему же этот парад производит на меня такое впечатление? И добро бы только
на меня, человека, в парадном деле, скажем прямо, мало эрудированного, а
посему весьма нетребовательного. Однако и стоящий в нескольких шагах маршал
Москаленко не скрывает волнения. Когда прохождение закончится, он сравнит
его с военными парадами на Красной площади, которыми не раз командовал, причем сравнит, так сказать, на равных..
Перед отлетом состоялся обед, который трудно было назвать вполне
торжественным единственно по той причине, что протекал он в темпе несколько
форсированном: Королев, да и все его спутники торопились к месту посадки
«Востока».
После первого тоста — «За успех!» — Сергей Павлович, выпив шампанское, с размаху хлопнул свой красивый хрустальный бокал об пол — отдал дань
старинному обычаю. Во все стороны веером полетели звонкие блестящие
осколки, и многие присутствующие уж было размахнулись, чтобы последовать
эффектному примеру Главного конструктора, но были упреждены торопливой
репликой одного из руководителей космодромного хозяйства:
— Главному конструктору можно, но нам, товарищи, не надо!.
Его нетрудно было понять: мы трахнем бокалы, поедим, попьем и улетим. А
кто будет списывать сервиз?.. То-то же!
Как в полусне проходил для всех нас этот день.
Всего несколько часов назад мы у подножия ракеты обнимали Гагарина и
желали ему счастливого пути — пути, по которому не проходил еще ни один
человек на свете.
228 И вот позади долгое ожидание старта, сам старт, пунктир сообщений о
полете «Востока» вокруг земного шара, сообщение о благополучной посадке, импровизированный митинг на космодроме, столь же импровизированный
парад. .
Мы летим на том же Ил-14, на котором две недели назад прибыли на
космодром, Летим к месту посадки Гагарина.
После пережитых треволнений, а отчасти и после весьма полноценного
обеда, которым нас угостили напоследок на космодроме, клонит ко сну. И, кажется, не одного меня: в соседнем кресле клюет носом Олег Ивановский.
Внезапно по ассоциации вспоминается продуктивная деятельность «высокой
комиссии», участниками которой мы оба были несколько дней назад, и меня
тянет на признания.
— Знаешь, — говорю я, — а ведь это, будь оно неладно, число — сто
двадцать пять — я Юре сказал. И записал ему. Чтобы в случае чего сразу перед