Избранное. Повести и рассказы
Шрифт:
Вероятно, в те же времена возник обычай воспитывать будущих владык Листорана в суровых условиях Мира. Подбирают их мудрецы по особым, лишь им ведомым признакам. Почему же для этой цели годятся только братья-близнецы и зачем надо губить одного из них, толком объяснить никто уже не может, но и нарушать исторически сложившиеся правила тоже никто не желает.
Континент Северная Кабила очертаниями своими частично накладывается на Европу, а частично на Африку. Как раз в точках перехода и возникали древние цивилизации. Но в Замирье знают о Мире гораздо больше, чем в Мире о Замирье, поскольку здешние жители с малых лет окружены магией и чародейством и ничему особенно не удивляются,
«Да, неважно у вас разведочка-то работает!
– порадовался Виктор Панкратович.
– Все до кучи валят, не владеют информацией в полном объеме!»
Эндустан заметил его саркастическую усмешку и вдруг начал дословно цитировать целый абзац из ленинской работы «Как нам реорганизовать Рабкрин». Виктор Панкратович открыл было рот, но мудрец все испортил.
– Сервантес!
– значительно сказал он и поднял палец.
«Хренантес!
– мстительно подумал Востромырдин.
– На тебя государство деньги тратило, а ты Митрофанушка!»
– Ты улыбаешься, государь, - укоризненно сказал Эндустан.
– Да, я могу быть неточен, ибо знания мои несовершенны. Но ведь и в Мире сведения о нас весьма недостоверны. Взять хотя бы того носатого поэта из земли, похожей на сапог. Конечно, он выбрал не самую удачную точку перехода и не самого добросовестного проводника. Я понимаю, что тюремные подземелья Аронакса вовсе не приморский курорт, но все эти огненные реки, мороженые предатели... Где он такое видел? Общеизвестно, что предателей в Аронаксе вовсе не морозят, а без суда и следствия отправляют прямо на фарфалыгу... Нельзя же приносить здравый смысл в жертву поэтическому воображению!
– О чем это ты?
– спросил Виктор Панкратович.
– О рукописи, которую мне любезно предоставил славнейший и ученейший муж Пико делла Мирандола. Ему иногда удавалось меня вызвать...
«Господи!
– похолодел Востромырдин.
– Вызвать, вызвать...» И тотчас же перед глазами его нарисовалась сцена из какого-то фильма ужасов: родная пятиконечная звезда, грубо намалеванная на каменном полу, и в центре, в пятиугольнике, появляется...
Взгляд мудреца был ледяным.
– Не вспоминай даже про себя об этом боге, государь, - сказал Эндустан.
– Тем более что ты в него не веришь. Именно поэтому твоя бывшая страна - лучшее место для воспитания листоранских владык. Нам только короля-христианина не хватало!
И захохотал чудовищным басом, так что даже безухий канцлер вздрогнул.
– Есть предметы, которых даже нам с тобой лучше не касаться, - предупредил колдун возможные вопросы.
– Так вот, мессир Мирандола познакомил меня с этим сочинением, и я убедился, что и самый гениальный выходец из Мира не в состоянии объективно описать Замирье и наоборот. Или вспомним рассказ про девочку, провалившуюся в нору... Я имею в виду эту детскую книжку...
– Буратино, что ли?
– хрипло спросил Виктор Панкратович и
– Нет, не Буратино. Но там, впрочем, немало верного: и про гусеницу на грибе, и про кадриль... Только в нору она попала, преследуя отнюдь не кролика. Судя по описанию и манерам, это типичная беззубая тарара...
«Беззубой тарарой» дразнили в детдоме и самого Виктора Панкратовича, когда он возрастным порядком лишился молочных зубов, а гляди-ка - есть такая, оказывается!
А Эндустан Умудрившийся продолжал перечислять незнакомые Востромырдину имена и названия, и все-то у него выходили фантазеры либо злонамеренные брехуны.
– По слухам, лишь один из ваших сочинителей сумел довольно честно и подробно рассказать о Тетании, но наши собственные сведения об этом материке слишком туманны и противоречивы, чтобы делать какие-то выводы. Самое странное, что человек этот сам в Замирье не бывал и выуживал сведения о нем по крупицам из тысяч и тысяч томов, он даже ослеп... К счастью для обеих сторон, у нас и время-то течет по-разному: то согласно, а то как побежит-побежит! Да вот ты сам удостоверься!
С этими словами Эндустан начал крутить какую-то выходящую из стола рукоятку. По мере ее вращения башня стала как бы втягиваться в пол, а прозрачный купол, соответственно, приближаться. Виктор Панкратович понял, что башня вершиной своей и впрямь выходит в лесное озеро. То ли озеро было небольшое, то ли оптика тут давала такие искажения, но прямо над головой Востромырдина склонились голые ветви обыкновенных берез. «Рукой ведь подать, - подумал он.
– Дам старику в лоб, разобью стекло и вынырну...»
Но ничего этого сделать он не успел, потому что в мгновение ока ветви взорвались и окутались зеленым пламенем - это пробились и раскрылись березовые листья. Какое-то время все было без изменений, потом листья начали стремительно желтеть и редеть, потом поверхность воды подернулась рябью, потом пошли белые мухи, потом воду заволокло сплошной зеленоватой пеленой, потом пелена потрескалась и пропала, а ветки вновь оделись зеленью...
«Зима-лето, зима-лето, - считал про себя Виктор Панкратович.
– Вот меня уже в секретариат должны забрать... Вот я уже завотделом... Вот уже урна с прахом медленно приближается к Кремлевской стене, добрые люди кресла делят, а я тут торчу, как сыч на колу...»
И король даже застонал от бессильного отчаяния.
Мудрец, видно, понял его состояние и отпустил рукоятку. Она сама собой закрутилась в обратную сторону, и купол ушел куда положено.
...Бывает еще по недосмотру, что обитатели обеих сторон гостят друг у друга и некоторые даже состоят в кровном родстве, продолжал Эндустан. Обе Ойкумены связаны между собой и более таинственными узами. Например, если два человека лягут спать в одно время точно друг против друга на разных сторонах диска, они запросто могут поменяться снами, отчего и видится во сне всякая дрянь. Иногда менялись не только снами, но и местами. Такие бедняги попадали обычно на костер или в сумасшедший дом.
А подчас бывают происшествия и более трагические. Так, например, заурядная дискуссионная драка по поводу методов холодной обработки металла между листоранскими и аронакскими кузнецами, имевшая место на Красной неделе в трактире «Челюсть дихотома», повлекла за собой лиссабонское землетрясение; и наоборот, следствием октябрьского 1964 года Пленума ЦК КПСС явилась повальная эпидемия Ясной Холеры среди кирибеев-кочевников. Супружеская измена маркграфини Термидоры обернулась в Мире англо-бурской войной, а премьера чаплинского фильма «Золотая лихорадка» - катастрофическим наводнением в Баратинии.