Избранное. Проза. Стихи.
Шрифт:
Меч тогда нам найти не удалось. И с того момента началось наше глобальное отступление по всем фронтам, приведшее к разгрому Великого рейха. Явилось ли это простым совпадением, или следствием неудачных раскопок – кто знает? Но факт есть факт, – словно не замечая нетерпеливых поёрзываний Анатоля, гость не спеша продолжал свой рассказ.
– Итак, всем известно, что войну мы проиграли. Страх как жаль, – столько надежд было с ней связано. Я присмотрел своей Марте отличный надел земли в Украине – несколько деревень на юге. Чернозём великолепный, соловьи по ночам, тёплая речка, подсолнухи… Куда там Провансу! Но все планы рухнули. После разгрома рейха я с женой и дочерью, как и вся правящая верхушка, рванул в Южное полушарие.
Анатоль смотрел на гостя уже с откровенной неприязнью. Он был знаком с теорией наци: главенство якобы единственной достойной на Земле расы – истинных арийцев, так они себя называли. Понятно, что цветные (метисы и мулаты) в их число не входили. И значит, подлежали уничтожению. Сволочь фашистская! Хорошо же вас уделали! Да, видать, не всех. Говорят, что многие из них после разгрома рейха осели в здешних краях.
Колдун своими пронзительно голубыми глазами посмотрел из-под лохматых рыжих бровей на гостя:
– Благодарю за познавательный рассказ, но чем, собственно, могу помочь?
– Видите ли, – немец толстыми пальцами вновь потёр душистую сигару, – будучи много о Вас наслышанным, о вашей сверхъестественной силе, хотел бы просить Вас вот о чём, – он опасливо оглянулся, боясь посторонних, – в те военные годы именно я руководил раскопками в Украине, под Никополем в частности. Кое-что припрятал, каюсь, несколько старинных золотых вещиц. Показывал их знатокам антиквариата в Париже – цены нет артефактам. Продавать не стал, но видите ли, вот беда! С некоторых пор со мной и членами моей семьи происходят небывалые речи, я бы даже сказал: жуткие! – Немец нервно закурил, – внезапно заболела дочь. Тяжело, а ведь ей нет и тридцати! Красавица – крупная, сильная, стройная! Этакая Брунгильда! Нервы, что твой провод! Бомба взорвётся – не дрогнет! А тут вдруг упала с лошади (она давно занимается конным спортом – опытная наездница). Да так неловко, – сломала ногу. И жеребец, чтоб он издох, злопамятная скотина, протащил её (нога в стремени) с полкилометра! Накануне она знатно отхлыстала его за непослушание. Потом жена. Ни с того – ни с сего врачи обнаружили у неё опухоль в груди. Никогда не болела, аккуратно проходила профилактические осмотры. На одном из них и обнаружили… Помогите! Редко кого прошу. Сейчас предчувствую большие несчастья в будущем. Готов благодарить. В разумных пределах, разумеется.
– Жадный фриц, – подумал Анатоль. – Просит да с оглядкой: как бы ни переплатить. Не тут—то было, сдеру с него по полной. И уже вслух:
– Помогать буду. Денег мне сейчас не надо, не беден. А вот один из древних артефактов возьму. Выберу сам и возьму.
– Но позвольте, – начал было немец, – это бесценные вещи, выходит, я зря рассказал…
– На этом всё. Жизнь родных должна Вам быть дороже. Торговаться не буду, – отрезал Анатоль. Глазами дал понять: аудиенция закончена.
Немец встал.
– Когда к Вам можно приехать? И привезти сокровища?
– Как будете готовы. Затягивать или нет с приездом – решать Вам. Я бы не советовал откладывать надолго.
– Понял, буду через неделю. Разрешите откланяться.
Анатоль проводил гостя холодным взглядом светлых глаз.
– Да, счастья нет на этом свете. Всё призрачно, всё – мираж, – продолжал свои думы колдун, – и верить в счастливое
Сколько раз он – Анатоль – менял человеческие судьбы. Но и он не Бог. Иногда, действительно, ничего изменить нельзя. Так отчего же тогда всё зависит? Неопределённость бесила его. Он привык контролировать абсолютно всё. Людям, выходившим из-под его контроля, он не прощал неповиновения. Но больше всего не прощал измен.
– Самую страшную рану предательства могут нанести только самые близкие люди, – ведь ты им доверяешь безраздельно и даже не задумываешься об особенностях их поведения, о каких-то их фразах: чем они могут быть для тебя чреваты… И когда-нибудь: на, получи! И стресс от такого удара бывает настолько страшным, что многие не выдерживают, тяжело заболевают или умирают даже…
Не однажды в жизни колдун испытывал горечь разочарований. И сам часто «отделывал» от последствий измен обращавшихся к нему за помощью. Но с годами перестал верить кому бы то ни было. И друзья постепенно, один за другим покинули его. И слава Богу! Больше уже не предадут.
– Этот фриц в конце концов окажется предателем. Не смотря на всю свою доблесть и спесь. И первой пострадает преданная ему безраздельно жена. Эй, Сэм, неси сюда кальян! – Иногда, не очень часто, колдун покуривал гашиш из металлического чеканного кальяна, изрезанного тонкими замысловатыми рисунками. Это был старинный кальян, изготовленный специально для подобных курений. Анатоль привёз его из плавания к берегам Ближнего Востока.
Вскоре вязкие, пряные клубы дыма окутали колдуна.
Колдун смутно помнил своё детство, – оно было безотрадным, как во всех бедных семьях. Отец слыл гулёной и бездельником, мать – труженицей. Он не знал, была ли она красавицей, но по тревожным взглядам, которые бросали на неё встречные женщины, понимал, что она их чем-то задевает. Чем? Своей природной статностью и значимостью. Её было видно за километр, так она ходила: с какой-то особой величественной грацией, совершенно природной при этом. Позже, увидев статую свободы в Америке, он понял, кого она ему напомнила, – его мать. Ей не надо было стараться, что бы слыть красивой. От того и не любили её женщины в посёлке, отводили глаза при встрече и не хотели здороваться.
Он помнил свою бабушку, деревенскую чародейку, и её мать – свою прабабушку. Та тоже занималась колдовством. Она погибла во время страшного цунами, однажды обрушившегося на остров. Анатолю тогда исполнилось пять лет. Раньше на памяти островитян таких катастроф не было, защищённый коралловыми рифами остров бури обходили стороной. Но в тот день с утра жутко завыли собаки и куда-то подевались все кошки в округе. Мать с бабушкой и Анатолем уехали в город продавать рис – далеко в горы. А всю деревню смыло – как и не бывало её раньше. Когда они вернулись через несколько дней – онемели от ужаса и горя. Деревня исчезла. Начисто. И безмятежно сияло солнце над бирюзовым морем. И зазывно кричали чайки, радуясь богатому улову.
Погибли почти все жители. И его отец в том числе. Он отсыпался дома после ночной пьянки. Прабабушка же свою смерть предчувствовала и неделю ходила в церковь к католическому священнику – он всё не хотел её исповедовать.
В тот роковой день она буквально пристала к ним тогда с тем рисом: чтоб только её дети уехали из дому. Подняла накануне дома скандал – никто не понимал, что это ей так приспичило. Она и сама не понимала толком, но своих близких выпроводила. И тем спасла.