Избранное. Статьи, очерки, заметки по истории Франции и России
Шрифт:
Императрица последовала совету Потемкина и 3 августа 1782 г. направила письмо Шагин-Гирею с обещанием оказать ему военную помощь в подавлении мятежа. Одновременно она предложила хану перебраться из Керчи в Петровскую крепость, куда должен был приехать и Потемкин, наделенный ею всеми необходимыми полномочиями [196] . 2 сентября Г.А. Потемкин прибыл в Петровскую крепость (г. Бердянск) и по завершении переговоров с Шагин-Гиреем отдал приказ генерал-поручику графу А.Б. Де Бальмену занять Крым и восстановить там порядок.
196
Присоединение Крыма к России. Рескрипты, письма, реляции и донесения: в 4 т. / Сост. Н. Дубровин. СПб., 1885–1889. Т. 4. С. 723.
В первых числах октября 1782 г. русские войска начали
197
Присоединение Крыма к России. Рескрипты, письма, реляции и донесения: в 4 т. С. 876.
За развитием событий в Крыму пристально наблюдал из Петербурга французский посланник маркиз де Верак. «В настоящее время волнения в Крыму больше всего занимают петербургский двор», – писал он в Версаль в июне 1782 г. Сообщая об отправлении из Петербурга в Константинополь дипломатического курьера с предложением к Порте способствовать восстановлению на крымском престоле Шагин-Гирея, де Верак не исключал того, что «Россия, как полагают, вот уже несколько месяцев ищет лишь повода, чтобы порвать с турками», и мятеж в Крыму «дает ей такую возможность» [198] . Правда, сам де Верак не склонен был разделять эту точку зрения.
198
Archives des Affaires Etrangeres. Correspondance politique. Russie. 1782. Vol. 108. F. 381, 382. (Далее: ААЕ.) Верак – Вержену, 28 июня 1782 г.
«Кажется, что волнения в Крыму все больше и больше досаждают петербургскому двору, – писал Верак министру иностранных дел месяц спустя. – Курьер, посланный в Константинополь, еще не вернулся, но господин Булгаков уже… сообщил, что у него было объяснение с рейс-эфенди, который заявил, что, по мнению Порты, татары имели все основания быть недовольными ханом и что их действия не дают никаких оснований и поводов к вмешательству. Я думаю, – продолжал французский посланник, – что Россия со своей стороны также склонна предоставить татарам возможность спокойно решить вопрос о своем государе… В этом деле в Петербурге нет полного согласия относительно возможных действий. Одни полагают, что императрица должна рискнуть и пойти дальше, невзирая на протесты турок. Другие, более умеренные, напротив, считают, что интересы России не позволяют ей ввязываться в новую войну. До сих пор это последнее мнение одерживало верх. В любом случае можно достоверно утверждать, что, несмотря на передвижение войск, ни один полк не получил еще приказа вступить в Крым. Говорят также, но я не решаюсь это подтвердить, что в Вену отправлен курьер с целью выяснить, до какой степени можно рассчитывать на помощь императора, в случае если бы здесь решились на войну» [199] .
199
Ibid. Vol. 109. Е 88–89.
Информация, сообщенная Вераком графу Вержену, в значительной части была достоверной. Я.И. Булгаков с самого начала кризиса действительно вел напряженные переговоры с рейс-эфенди (министром иностранных дел), обвинявшим Россию в постоянном вмешательстве во внутренние дела Крыма и, по существу, оправдавшим свержение Шагин-Гирея. Русский посланник выдвинул встречные обвинения в причастности Турции к организации последнего мятежа в Крыму. Обе стороны старались выяснить степень готовности и решимости друг друга к тому, чтобы начать новую войну из-за Крыма.
Достоверными были и сведения Верака о попытках Екатерины II выяснить отношение австрийского императора Иосифа II к возможным действиям России в Крыму. Помимо канала личной переписки, она воспользовалась для этого и двухнедельным пребыванием в Вене великокняжеской четы, совершавшей путешествие по Европе [200] .
200
Екатерина II и Г.А. Потемкин. С. 154.
За развитием конфликта в Крыму внимательно следил из Константинополя и граф де Сен-При, которому было поручено оказывать сдерживающее влияние на Порту, предостерегая ее от войны. «Я был бы Вам крайне признателен за оказание помощи в выполнении возложенной на меня королем миссии, – писал граф Сен-При 12 августа 1782 г. маркизу Вераку, – если бы Вы детально информировали меня о том, что происходит в Петербурге относительно дела татарского хана. Суть приказов короля состоит в том, – уточнял Сен-При, – чтобы отдалить, насколько это будет от меня зависеть, всякую возможность разрыва между Россией и Портой, используя тот очевидный резон, что последняя не в состоянии оказать сопротивление, а также нашу очевидную заинтересованность в ее безопасности». При этом Сен-При с досадой признавался Вераку: «Я не могу бесконечно играть здесь роль адвоката русских, одновременно теряя доверие турок» [201] . Информацию, получаемую от маркиза Верака, граф Сен-При намеревался использовать для умиротворяющего воздействия на оттоманских министров.
201
ААЕ. Correspondance politique. Russie. 1782. Vol. 109. F. 117 recto verso; F. 119 verso. Сен-При – Вераку, 12 августа 1782 г.
Прогнозируя развитие русско-турецких переговоров по ситуации в Крыму, французский посланник в Константинополе писал своему петербургскому коллеге: «Естественно, Россия пытается восстановить Шагин-Гирея… который, несмотря на религиозные различия, бросается в ее объятия. Порта, чувствуя нерасположенность к ней этого татарского государя, стремится к тому, чтобы его изгнание было окончательным, и потому поддерживает право татар свободно избирать своих ханов, как это предусмотрено в заключенных договорах. Но петербургский двор мог бы возразить на это, что свободное избрание не предполагает свободу свержения. По меньшей мере, Россия может утверждать, что изгнание Шагин-Гирея было вовсе не волеизъявлением всей нации, а результатом действий наглой клики… В этом конфликте, – подчеркивал граф Сен-При, – главное для Порты – понять: бесповоротно ли решение русской императрицы восстановить на троне Шагин-Гирея» [202] . Выяснить этот важнейший вопрос он и просил маркиза Верака.
202
ААЕ. Correspondance politique. Russie. 1782. Vol. 109. F. 120 verso – 122.
Уже через месяц после обращения к нему графа Сен-При у маркиза Верака исчезли все сомнения относительно намерений Екатерины II: «…императрица окончательно решила восстановить Шагин-Гирея на троне и принудить крымских татар вернуться к исполнению своего долга», – докладывал он министру в донесении от 10 сентября 1782 г. Посланник сообщил о приготовлениях к военной операции в Крыму, хотя и усомнился, что она может быть проведена осенью, в неблагоприятных климатических условиях [203] . Об этом же информировал он и своего коллегу в Константинополе.
203
Ibid. F. 165–166. Верак – Вержену, 10 октября 1782 г.
В депеше, адресованной Вержену, Верак писал о неподготовленности русской армии к войне: в полках, где должно быть до 2 тыс. солдат и каждом, насчитывается, по его сведениям, в среднем от 600 до 700 человек. Ходят слухи о дополнительном рекрутском наборе. Положение усугубляется острой нехваткой денег. «Эта война, – подчеркнул французский посланник, – готовится против воли нации; особенно открыто се не одобряют жители Москвы» [204] .
А в это самое время войска генерал-майора А.Н. Самойлова (из состава Крымского корпуса), практически не встречая на своем пути сопротивления, уже подошли к Перекопской крепости. К 18 октября она будет взята, что предрешит судьбу операции.
204
Ibid. F. 231 verso – 232, 237.