Избранное. Том 3. Никогда не хочется ставить точку
Шрифт:
Когда-то думалось так: если у меня с литературой не сладится, уйду снова в поле, коллектором меня всегда возьмут. И вот потребовались годы, чтобы понять такую простую истину; профессия писателя — это профессия, которую не бросают. А если кто и бросает, то неопровержимо ясно, что этот человек очутился в литературе случайно, либо по ошибке, либо руководствуясь не теми соображениями.
Из писем Г. Б. Жилинскому
Жилинский Герман Борисович — геолог, заслуженный деятель науки, лауреат Ленинской премии, автор научных работ, научно-популярных и документальных
Январь 1971
Многоуважаемый Герман Борисович!
Прежде всего спасибо Вам за письмо и за присланные материалы по истории открытия чукотского золота. Как говорили в старину, «нельзя не узреть в сем божьего промысла». Я ведь собирался к Вам ехать где-то в конце этого года, ибо получить у Вас консультацию по первым шагам этого открытия мне просто необходимо. Но начну по порядку.
Я окончил Московский геологоразведочный институт, на Чукотке начал работать с 1957 года. Первая моя партия была как раз на Ичувееме. Три года работал в Певеке, затем начальником группы партий в СВТГУ, затем в СВКНИИ у Н. А. Шило. Девять лет я занимался только Чукоткой, островом Врангеля и гравиметрической съемкой на льду Восточно-Сибирского и Чукотского морей («ловил» платформу Берингию: я геофизик). В конечном счете пришлось выбирать между профессией геолога и литератора, и победила последняя. Уже несколько лет я профессиональный литератор, член Союза писателей.
Теперь о золоте. Темой этой я заинтересовался давно. У каждого литератора есть своя, главная цель. Моей целью довольно давно уже было рассказать о ребятах редкой формации — геологах Чукотки «старых» времен, 1930 1950 годов. Почти каждое лето я летаю в Певек или вообще на Чукотку, хотя в общем за девять лет излазил её вдоль и поперек и проплыл на байдаре от Певека до Лаврентия вдоль всего побережья. Но суть не в этом.
Начав раскапывать «предысторию», я натолкнулся на Вашу фамилию. До тех пор мне была известна лишь одна версия. К сожалению, когда я копал певекский архив, на Севере уже не было Чемоданова, не было и Стружкова, то есть людей, с которыми я работал. Так и возникла идея съездить к Вам в Алма-Ату. Но Ваше письмо пришло раньше.
Так что, Герман Борисович, все стоит на своих местах. Теперь кратко о моем замысле.
1. Это должен быть роман о подвижниках геологии. Произведение сугубо литературное, но основанное на четкой документальной основе. По роду своей новой профессии я довольно много скитаюсь по дальним углам Союза, встречаю сотни людей и свято верю в то, что открыватели Колымы и Чукотки были люди особой формации и именно они могут и должны служить примером для молодого поколения нашего времени.
2. Исторически не имеет смысла забираться глубже времен Богдановича. Кончаться же все должно, видимо, на открытии золота в районе мыса Шмидта (прииска «Полярный»).
Здесь у меня, кстати, хронологическая «дыра». Время экспедиций Совзолота и НИИГА у меня в материалах почти отсутствует.
3. Так как законы литературы так же незыблемы, как законы науки, то вся история открытия должна быть как история столкновения характеров, обстоятельств и т. д. Но опять таки первая моя профессия требует, чтобы тут как можно меньше было или вообще бы не было натяжек. Книгу-то будут прежде всего читать геологи, я ведь получаю довольно много писем от ребят из СВТГУ с призывом взяться за эту тему, пока за нее не взялся какой-либо варяг, ни черта непонимающий в геологии и не испытавший на собственной шкуре чукотских обстоятельств.
4. Самое сложное. Так как большинство чукотских геологов вышло из Колымы и имело колымскую школу, то по логике и надо бы начинать с Колымы. С корифеев надо бы начать, с Билибина, Цареградского, Зимкина, Васьковского и иже с ними. Тем более что последние из них уже уходят в небытие. Логика, повторяю, советует начать с Колымы. Но трудность в том, что на Колыме я не имел дело ни с одной партией, писать же могу только о том, о чем имею личные впечатления. Ваш совет и, если возможно, помощь были бы, Герман Борисович, неоценимы. Эпоха освоения Колымы и Чукотки, как всякая героическая эпоха, не должна пропадать в безвестности, люди, которые ее делали, — так же.
В случае успеха романа он будет экранизирован (я сейчас довольно много работаю в кино), и таким образом долг паблисити будет выполнен полностью.
В конце февраля я буду дома. Как раз сейчас заканчиваю доработку сценария двухсерийного телевизионного фильма по повести «Птица капитана Росса» (если я правильно понял, Вам переслали из Магадана эту далеко не лучшую мою книжечку, где я частично упомянуло чукотском золоте и где есть эта повесть).
Я буду очень благодарен, если, приехав в Москву, Вы сообщите мне телефон или адрес. Если же Ваша поездка в Москву в конце февраля не состоится, то где-то к осени я прилечу в Алма-Ату. Перемещаться мне довольно просто, так как в почтенном журнале «Вокруг света» у меня открытый лист: в любое время в любую точку Союза в качестве спецкора журнала.
Встретиться же нам просто необходимо.
С искренним уважением О. Куваев.
24 мая 1971
Уважаемый Герман Борисович!
У меня просто в самом деле «нет слов», чтобы выразить Вам благодарность за помощь, которую Вы мне оказываете. Я некоторое время не отвечал Вам, потому что был занят «подчисткой остатков» — сдавал две запланированные книги, рукописи в журналы, сценарий и так далее, то есть освобождал время от всех долгов и забот для работы над «золотом». Мне это удалось. Сейчас уже непосредственно приступил к систематизации материала, в июле сяду за машинку.
Очень рад, что Вы правильно и точно меня поняли. Меня прежде всего интересует объективная история открытия чукотского золота. То, что бытующая версия не совсем точна, я понял еще в Певеке и, еще не зная, живы ли Вы и где живете, решил Вас разыскать.
Второе, и не менее важное. Каждая, история должна иметь окончание с продолжением. Уже года два я для этой цели собираю разные материалы.
И третье. По видимому, более важное для меня, чем для Вас. Это не исторический труд — это роман. Главными в нем, конечно, являются морально философские категории, которые автор пытается решать. В качестве «реактива» для проявления характеров и эпохи я выбрал историю чукотского золота. Ну а будучи геологом, работавшим на Чукотке и имеющим там много друзей, я обязан ее писать честно.
Вы любезно обещали мне помочь также чисто житейским материалом. Ароматом эпохи, что ли. Это чертовски важно. Йу, как мы и решили, я к Вам приеду, с тем чтобы Вы смогли посвятить мне несколько вечеров, время мы согласуем.
Сейчас я еду на Памир (давно пообещал это журналу «Вокруг света»). Да и просто надо подумать. Горные выси этому способствуют. Июль я буду дома — работать с редактором над рукописью, а в августе-сентябре, как всегда, буду в Магаданской области. Где-либо на Колыме или на Чукотке. «Частная» экспедиция. В прошлом году я в одиночку сплавился по Омолону, нынче пойду по Олою или от Чаунской губы к устью Колымы на байдаре.