Избранное
Шрифт:
Потом он перевел разговор на другое. Поговорил о постоялом дворе, о грузовике, который отправится оттуда, и о женщинах: вообще. Как с ними бывает и как с ними надо обращаться. Он слегка выпендривался, видно, хотел научить меня уму-разуму, словно он один во всем этом разбирался. Но он не так уж хорошо разбирался: говорил то, что говорят обычно, а то как раз — и неправда. Но я не перечил.
— Может, у них найдется койка для тебя, — сказал он. — Обычно всегда одна или две комнатенки пустуют. Поговори с Нелли. — Он засмеялся.
У
Постоялый двор был пятый от начала шоссе по левой стороне. По правой вообще дома уже кончались, там построили спортплощадку, а дальше шли садовые участки. Дом был старый, двухэтажный, с остроконечной двускатной крышей. Не очень большой, покрашенный белой клеевой краской.
— Там наверху спит Нелли, — сказал мой зять.
Под скатом крыши по всему фасаду тянулась доска с надписью: «Привал для водителей грузовиков». Сбоку, чуть ниже, на шарнире была укреплена фара, по ночам она освещала вывеску. Но фару еще не зажгли, хотя уже совсем стемнело.
Дом находился в глубине, гораздо дальше той черты, на которой стояли другие дома. На площадке перед ним я увидел не то три, не то четыре грузовика с прицепами. Колеса грузовиков разворотили землю, кое-где в колеях еще не просохли лужи после грозы, которая пронеслась сегодня днем. Какой-то парень в комбинезоне с большим гаечным ключом в руках возился со своей машиной. Когда мы проходили мимо, зять приложил палец к козырьку фуражки, по парень, только мельком взглянув на нас, продолжал свою работу.
Внутри, в комнате для приезжих, было на редкость тихо. Откуда-то сзади доносились приглушенные звуки радио, но его никто не слушал. За столом сидели несколько человек и ели. Или, может, они просто молча курили. Как видно, мой зять знал почти всех. Он окликал их по именам, и они звали его по имени.
— Ну, Карл, как деда? — спросил он небритого человека, в волосах которого уже пробивалась седина, хотя он был не старый. Карл ел свиную ножку с кислой капустой. На большом пальце левой руки у него был свежий шрам, черный от машинного масла. Быстро взглянув на меня, он продолжал жевать.
— Мы выезжаем в пять, — сказал он с набитым ртом.
Очевидно, уже раньше обо всем было договорено.
Потом вперед вышла молодая женщина. Или девушка. Она была совсем другая, не такая, как моя сестра, это я сразу понял. Темнее — я имею в виду ее волосы и глаза. Волосы у нее были очень даже темные. Но различие, в сущности, заключалось не в этом. Прежде всего она была куда шустрее.
— Добрый вечер, детка, — сказал мой зять и потрепал ее по щеке.
Девушка не обратила на это внимания, она смотрела на меня. И я внимательно глядел на нее. У девушки были веснушки, не так уж много, на обоих
— Он, стало быть, поедет завтра с Карлом до Унтерхаузена, — сказал ей мой зять. — Оттуда он за час доберется пешком до дома. А теперь принеси-ка нам две кружки пива. Жара адская.
Мой зять сел рядом с Карлом. Я запихнул рюкзак под скамейку и тоже сел с ними. Нелли пошла в конец комнаты, где, наверно, была стойка. Ходила она тоже совсем по-другому, не так, как моя сестра. Может быть, впрочем, различие заключалось в том, что она была на высоких каблуках.
— Пусть ночует в кузове, — сказал с набитым ртом Карл, — у меня там тридцать мешков кофе. На них можно здорово выспаться.
— Что делает Ханнес? — спросил кто-то из присутствующих.
Я не сразу понял, к кому он обращается: ко мне или к моему зятю. Хотя я был весь внимание. Очень странно, что они знакомы с братом матери.
— А что ему, собственно, делать? — ответил зять вместо меня.
— И этот тоже станет таможенником? — спросил тот же человек, показав на меня большим пальцем.
Все в комнате засмеялись, но негромко и беззлобно.
— Твое здоровье, Нелли, — сказал мой зять, когда девушка принесла пиво. Отхлебнув из кружки, он провел по мокрым усам тыльной стороной руки. — Иди сюда. Присядь к нам на минуточку. — Он обхватил ее за бедра и притянул к себе.
Я слегка отодвинулся, чтобы освободить для девушки место. И собирался было отпихнуть подальше рюкзак, потому что она зацепилась за него ногой. По Нелли сказала:
— Отстань.
— Контрабанда? — спросил все тот же человек, который сидел напротив.
— Он сделал покупки в городе, — объяснил мой зять. По-видимому, разговор этот был ему неприятен. — Они живут там, у себя, как на Луне.
— Луна — это здорово, — засмеялся кто-то.
И все за столом рассмеялись.
— Мы даже не предполагали, что в тех местах — Луна. Ты и правда с Луны свалился? — спросил он.
И Нелли тоже взглянула на меня. Чтобы узнать, не с Луны ли я свалился. И я посмотрел на нее. Потом мой взгляд упал на руку зятя, которая лежала на бедре девушки. Казалось, рука была вовсе не его, какой-то посторонний предмет. Но сверху кисть была влажная от пива, которое он стирал с усов. Я заметил также, что, допив кружку, зять притянул Нелли еще ближе. Тут я опять поднял глаза.
— Ты ужинал? — спросила Нелли.
Я кивнул.
— Он ужинал на Луне, — сказал тот же парень, которому так понравилась острота насчет Луны. — На Луне едят свиные ножки?
— Хватит, кончай, — сказала Нелли и высвободилась из рук зятя.
Зять положил деньги за пиво на стол и поднялся.
— Ну вот, Нелли, спрячь его у себя под крылышком до завтра, не то он у нас пропадет. Я все улажу, Карл.
— Ладно, ладно, — сказал Карл.