Избранное

Асадов Эдуард Аркадьевич

ЧУДАЧКА

Одни называют её «чудачкой»И пальцем на лоб — за спиной, тайком.Другие — «принцессою» и «гордячкой».А третьи просто — «синим чулком».Птицы и те попарно летают,Душа стремится к душе живой.Ребята подруг из кино провожают,А эта одна убегает домой.Зимы и весны цепочкой пёстройМчатся, бегут за звеном звено…Подруги, порой невзрачные просто,Смотришь, замуж вышли давно.Вокруг твердят ей: — Пора решаться,Мужчины не будут ведь ждать, учти!Недолго и в девах вот так остаться!Дело-то катится к тридцати…Неужто не нравился даже никто? —Посмотрит мечтательными глазами:— Нравиться — нравились. Ну и что? —И удивлённо пожмёт плечами.Какой же любви она ждёт, какой?Ей хочется крикнуть: «Любви-звездопада!Красивой-красивой! Большой-большой!А если я в жизни не встречу такой,Тогда мне совсем никакой не надо!»1964 г.

КОГДА ПОРОЙ ВЛЮБЛЯЕТСЯ ПОЭТ…

Когда порой влюбляется поэт,Он в рамки общих мерок не вмещается,Не потому, что он избранник, нет,А потому, что в золото и светДуша его тогда переплавляется.Кто были те, кто волновал поэта?Как пролетали ночи их и дни?Не в этом суть, да и неважно это.Всё дело в том, что вызвали они!Пускай горды, хитры или жеманны, —Он не был зря, сладчайший этот плен.Вот две души, две женщины, две Анны,Две красоты — Оленина и Керн.Одна строга и холодно-небрежна.Отказ в руке. И судьбы разошлись.Но он страдал, и строки родились:«Я вас любил безмолвно, безнадёжно».Была другая лёгкой, как лоза,И жажда, и хмельное утоленье.Он счастлив был. И вспыхнула грозаЛюбви: «Я помню чудное мгновенье».Две Анны. Два отбушевавших лета.Что нам сейчас их святость иль грехи?!И всё-таки спасибо им за этоСвятое вдохновение поэта,За пламя, воплощённое в стихи!На всей планете и во все векаПоэты тосковали и любили.И сколько раз прекрасная рукаИ ветер счастья даже вполглоткаИх к песенным вершинам возносили!А если песни были не о них,А о мечтах или родном приволье,То всё равно в них каждый звук и стихДышали этим счастьем или болью.Ведь если вдруг бесстрастна голова,Где взять поэту буревые силы?И как найти звенящие слова,Коль спит душа и сердце отлюбило?!И к чёрту разговоры про грехи.Тут речь о вспышках праздничного света.Да здравствуют влюблённые поэты!Да здравствуют прекрасные стихи!1972 г.

ПЕСНЯ-ТОСТ

Парень живёт на шестом этаже.Парень с работы вернулся уже,Курит и книгу листает.А на четвёртом — девчонка живёт,Моет окошко и песни поёт,Всё понежней выбирает.Но парень один — это парень, и всё.Девчонка одна — девчонка, и всё.Обычные, неокрыленные.А стоит им встретиться — счастье в глазах,А вместе они — это радость и страх,А вместе они — влюблённые!«Влюблённый» не слово — фанфарный сигнал,Весеннего счастья воззвание!Поднимем же в праздник свой первый бокалЗа это красивое звание!Месяцы пёстрой цепочкой бегут,Птицы поют, и метели метут,А встречи всё так же сердечны.Но, как ни высок душевный накал,Какие слова бы он ей ни шептал,Влюблённый — ведь это не вечно!Влюблённый — это влюблённый, и всё.Подруга его — подруга, и всё.Немало влюблённых в округе.Когда же влюблённые рядом всегда,Когда пополам и успех, и беда,То это уже супруги!«Супруги» — тут всё: и влюблённости пыл,И зрелость, и радость познания.Мой тост — за супругов! За тех, кто вступилНавек в это славное звание!Время идёт. И супруги, любя,Тихо живут в основном для себя.Но вроде не те уже взоры.Ведь жить для себя — это годы терять,Жить для себя — пустоцветами стать,Всё чаще вступая в раздоры.Муж — это муж, и не больше того.Жена есть жена, и не больше того.Не больше того и не краше.Но вдруг с появленьем смешного птенцаОни превращаются в мать и отца,В добрых родителей наших!И тост наш — за свет и тепло их сердец,С улыбкой и словом признанья.За звание «мать»! И за званье «отец»!Два самые высшие звания!1960 г.

ЛЮБИМ МЫ ДРУГ ДРУГА ИЛИ НЕТ?

Любим мы друг друга или нет?Кажется: какие тут сомненья?Только вот зачем, ища решенья,Нам нырять то в полночь, то в рассвет?Знать бы нам важнейший постулат:Чувства, хоть плохие, хоть блестящие,Тёплые иль яростно горящие,Всё равно: их строят и творят.Чувства можно звёздно окрылить,Если их хранить, а не тиранить.И, напротив: горько загубить,Если всеми способами ранить.Можно находить и открыватьВсё, буквально всё, что нас сближает.И, напротив: коль не доверять,Можно, как болячки ковырять,Именно всё то, что разделяет.То у нас улыбки, то терзания,То упрёков леденящий душ,То слиянье губ, и рук, и душ,То вражда почти до обожания.То блаженство опьяняет нас,То сердца мы беспощадно гложем,Осыпая ревностями фраз,Но причём ни на день, ни на часРазлучиться всё-таки не можем.Кто ж поможет разгадать секрет:Любим мы друг друга или нет?5 июня 1998 г. Москва

НЕ ПРИВЫКАЙТЕ НИКОГДА К ЛЮБВИ

Не привыкайте никогда к любви!Не соглашайтесь, как бы ни устали,Чтоб замолчали ваши соловьиИ чтоб цветы прекрасные увяли.И, главное, не верьте никогда,Что будто всё приходит и уходит.Да, звёзды меркнут, но одна звездаПо имени Любовь всегда-всегдаОбязана гореть на небосводе!Не привыкайте никогда к любви,Разменивая счастье на привычки,Словно костёр на крохотные спички,Не мелочись, а яростно живи!Не привыкайте никогда к губам,Что будто бы вам издавна знакомы,Как не привыкнешь к солнцу и ветрамИль ливню средь грохочущего грома!Да, в мелких чувствах можно вновь и вновьВстречать, терять и снова возвращаться,Но если вдруг вам выпала любовь,Привыкнуть к ней — как обесцветить кровьИль до копейки разом проиграть!Не привыкайте к счастью никогда!Напротив, светлым озарясь гореньем,Смотрите на любовь свою всегдаС живым и постоянным удивленьем.Алмаз не подчиняется годамИ никогда не обратится в малость.Дивитесь же всегда тому, что вамЗаслуженно иль нет — судить не нам,Но счастье в мире всё-таки досталось!И, чтоб любви не таяла звезда,Исполнитесь возвышенным искусством:Не позволяйте выдыхаться чувствам,Не привыкайте к счастью никогда.1994 г.

ОНА УСНУЛА НА ПЛЕЧЕ МОЁМ

Она уснула на плече моёмИ, чуть вздыхая, как ребёнок, дышит,И, вешним заколдованная сном,Ни чувств, ни слов моих уже не слышит…И среди этой лунной тишины,Где свет и мрак друг в друге растворяются,Какие снятся ей сегодня сны?Чему она так славно улыбается?А кто сейчас приходит к ней во сне?Я знаю. Ибо я умен и зорок!Улыбки эти безусловно — мне,Ведь я любим и непременно дорог!Сквозь молодость и зрелость столько летИдём мы рядом, устали не зная,Встречая бури радостей и бедИ в трудный час друг друга выручая.Но мудрая и добрая лунаВдруг рассмеялась: «Чур, не обижаться!Ты прав, конечно, но она — жена,Пусть милая, а всё-таки жена,А им мужья, как правило не снятся!На свете часто всё наоборот:Ты — муж прекрасный! Глупо сомневаться!Но вот скажи мне: ты запретный плод?Нет, я серьёзно: ты запретный плод?Ах, нет? Тогда не стоит волноваться!Муж существует в доме для того,Чтобы нести обязанность любую.Он нужен для того и для сего,Короче, абсолютно для всего,Но толко не для ласк и поцелуя…А если сам захочешь навещатьВдруг чьи-то сны под звёздным небосводом,То должен тоже непременно стать,Хоть в прошлом, хоть теперь, но только статьВот этим самым «запрещённым плодом».Она уснула на плече моём,Неслышно ночь под потолком сгущается…Любимая моя, согрета сном,Совсем по-детски тихо улыбается…Лезть к ближним в мысли люди не должны,И споры ничего не достигают.Ну что ж, пускай средь вешней тишиныЕй сладко снятся лишь такие сны,Что дорогое что-то воскрешают…И если мне никак не сужденоБыть тем, кто снится в дымке восхищенийИль в тайне острых головокружений,Я снов чужих не трону всё равно!И я ревнивых игл не устрашусь,Ведь может статься, озарён судьбою,Я всё равно когда-нибудь явлюсь,Вот именно, возьму да и приснюсьДуше, готовой восхищаться мною…Пусть сны любимой остро-хороши,Однако может всё-таки случиться,Что ведь и я не олух из глушиИ в песне чьей-то трепетной душиМогу и я торжественно явиться!1995 г.

ГИБНУЩАЯ ДЕРЕВНЯ

Умирают деревни, умирают деревни!Исчезают навеки, хоть верь, хоть не верь.Где отыщется слово суровей и гневней,Чтобы выразить боль этих жутких потерь?!Без печали и слёз, будто так полагается,Составляется акт, что с таких-то вот порДеревенька та «с данных учётных снимается»И её больше нет. Вот и весь разговор.А ведь как здесь когда-то кипела жизнь!С гулом техники, свадьбами и крестинами.Воевали с врагами и вновь бралисьИ трудиться, и свадьбы справлять с любимыми.И бурлила бы с шуткой и смехом жизнь,И пошла бы считать она вверх ступени,Если б в душу ей яростно не впилисьВсе, кто жаждал свалить её на колени!Почему покидают тебя сыновья?Отчего твои дочери уезжают?Потому что нищают твои края!И тебя в беззакониях попирают!Сколько сёл на Руси, что от благ далеки,Нынче брошены подло на прозябанье?!Где живут, вымирая, одни старики,И стираются с карты былые названья.Сколько мест, где село уж давно не село,Где потухшую жизнь только пыль покрывает,Где репьём как быльём всё до крыш поросло,И в глазницах окон только ветры гуляют…Впрочем, есть и деревни, где жизнь и труд,И в сердцах ещё где-то надежда бьётся.Только сёл, где не сеют уж и не жнут,Не поют, не мечтают и не живут,С каждым годом всё больше под нашим солнцем…Так на чём же, скажите, живёт Россия?И какой поразил нас суровый гром?!Что ж мы делаем, граждане дорогие?И к чему же в конце-то концов придём?!Пусть не знаю я тонкостей сельской жизни,Пусть меня городская судьба вела,Только всех нас деревня произвела,Из которой все корни моей Отчизны!Это значит… а что это вправду значит?Значит, как там ни мучайся, ни крути,Но для нас нет важней на земле задачи,Чем деревню вернуть, возродить, спасти!А покуда в нелёгкие наши дниЗа деревней — деревня: одна, другая,Обнищав, словно гасят и гасят огни,И пустеют, безропотно исчезая…22 мая 1998 г. Москва

«ПЕРЕОЦЕНКА»

Разрушили великую страну,Ударив в спину и пронзая сердце.И коль спросить и пристальней вглядеться,На чьи же плечи возложить вину?А, впрочем, это долгий разговор.Вопрос другой, не менее суровый:Куда мы нынче устремляем взорИ что хотим от этой жизни «новой»?Твердят нам: «Если прежней нет страны,То нет былых ни сложностей, ни бренностей.Сейчас иные мерки нам нужны.У нас теперь переоценка ценностей!»Переоценка, говорите вы?А кто для нас настроил эти стенки?Ведь от любых границ и до Москвы.Уж если брать не с глупой головы,Какие тут ещё «переоценки»?!Как в прошлом каждый в государстве жил?Не всё блестяще было, что ж, не скрою.Диктат над нами безусловно был,И «чёрный воронок» мелькал порою…Да, было управленье силовое.Теперь всё это вовсе не секрет.Но было же, но было и другое,Чего сегодня и в помине нет!Пусть цифры строги и немного сухи,Но лезли круто диаграммы вверх.То строилась страна после разрухи!И за успехом вспыхивал успех!Росла в плечах плотина Днепростроя,Звенели сводки, как победный марш,Кружились в песнях имена героев,Турксиб летел в сиянии и зное,Рос Комсомольск, Магнитка, Уралмаш!Но вновь нам горло стиснула война.Опять разруха и опять работа!Но снова вспыхнул свет за поворотом:И вновь, как в сказке, выросла страна!Ну а теперь какими же мы стали?Ведь в прошлом, бурно двигаясь вперёд,Мы из разрухи родину вздымали,А нынче просто всё наоборот!А нынче, друг мой, сердцем посмотри:Страшась в бою открытых с нами схваток,Противники коварно, изнутриВонзили нам ножи между лопаток.Сперва, собравшись на краю земли,К взрывчатке тайно приложили жало,А после: трах! И к чёрту разнесли,И родины былой — как не бывало!И всё, что люди прежде воздвигали,И чем мы все гордились столько лет,Разрушили, снесли, позакрывали,Разграбили державу и… привет!И на глазах буквально у народаВсё то, что создавалось на века,Плотины, шахты, фабрики, заводы, —Практически спустили с молотка!Возможно ль, впав в осатанелый раж,Буквально всё и растащить, и слопать?!И можно ль честно деньги заработать,Чтобы купить аж целый Уралмаш?!А ведь купил! Нашёлся скромный «гений».Раз деньги есть, то и нахальство есть!А Уралмаш — лишь часть его владений,А всех богатств, пожалуй, и не счесть!Когда же всем нам истина откроется,Что мы идём практически ко дну,Коль педагоги по помойкам роются,А те, с кем даже власть уже не борется,Спокойно грабят целую страну!«Переоценка», говорите вы?Вы к нищенству уже спустили планку.Историю России и Москвы, —Всё вывернули нынче наизнанку!Мол, Русь тупа, культура нам лишь снится,Науки нет совсем, а потомуНам якобы уж нечем и гордиться,А чтобы хоть чего-нибудь добиться,Должны мы раболепно поклонитьсяЛюбому заграничному дерьму!Жизнь рушится и к чёрту рассыпается.Ну вот и вся «переоценка ценностей»!И если молвить без вранья и лености,То чепуха же просто получается!И, может, лучше в самом же началеПризнать провалом совершённый путь.И то, что мы недавно отрицали,Свергали и ругательски ругали,Вновь нынче с благодарностью вернуть?!19 марта 1998 г. Москва

ПРЕСТУПЛЕНИЕ И НАКАЗАНИЕ

Однажды парком в предзакатный часШла женщина неспешно по дороге.Красавица и в профиль, и в анфас,И в глубине зеленоватых глаз —Одна весна и никакой тревоги.Была она как ветер молода,И, видимо, наивна до предела,Иначе б непременно разгляделаТри тени за кустами у пруда.Не всем, видать, предчувствие дано.Тем паче если не было примеровЧего-то злого. В парке не темно,И шла она уверенно в киноБез всяческих подруг и кавалеров.Но быть в кино ей, видно, не судьба:Внезапно с речью остроэкзотичнойШагнули к ней три здоровенных лбаС нацеленностью явно эротичной.Один промолвил, сплюнув сигарету:«Она — моя! И споров никаких!»Другой: «Ну нет! Я сам сожру конфету!»А третий хмыкнул: «Мы красотку этуПо-дружески разделим на троих!»Закат погас, и в парке стало хмуро.Вдали сверкнули россыпи огней…«Ну, хватит! Брось таращиться как дура!Ступай сюда в кусты!» И три фигуры,Дыша спиртным, придвинулись плотней.«Ребята, что вы?!»… Голос замирает,А трое смотрят хмуро как сычи.«Вы шутите? Ну что вас раздирает?!» —«Мы шутим? Да серьёзней не бывает!Снимай же всё, что надо, и молчи!»Один дохнул: «Заспоришь — придушу!Сейчас исполнишь всё, что нам угодно!Чтоб выжить — покажи, на что способна!»Она вздохнула: «Ладно… Покажу!»Неторопливо сбросила жакеткуИ первому, уже без лишних фраз,Ребром ладони яростно и меткоПо горлу — словно сталью: раз! И раз!И вновь — удар! «Теперь души, скотина!»И тут буквально чудо наяву:Почти со шкаф величиной, мужчинаКак сноп мгновенно рухнул на траву!Другой, взревев, рванулся к ней навстречу,Но тут — приём и новый взмах рукой!И вот уже второй за этот вечерКак бык уткнулся в землю головой…А третий, зло зубами скрежещаИ целясь впиться в горло пятернёю,Вдруг резко вырвал нож из-под плащаИ прыгнул кошкой с бранью беспощадною.Она же резко вымолвила: «Врёшь!»И, сжавшись, распрямилась как пружина.И вот, роняя зазвеневший нож,На землю третий грохнулся детина.И тут, покуда, ползая ужом,Они стонали, мучаясь от боли,Она, как вспышка воплощённой воли,Шагнула к ним с подобранным ножом.«Ну что, мерзавцы? Отвечайте, что?!Насильничать решили? Дескать, сила?Скажите же спасибо мне за то,Что я вам жизни нынче сохранила!Сейчас я вновь в кинотеатр иду,А ровно через два часа — обратно.Однако же прошу иметь в виду:Чтоб даже духу вашего в садуЗдесь просто близко не было. Понятно?!А притаитесь где-то за кустом,Тогда, клянусь, что я на этом местеЛишу вас вашей жеребячьей честиВот этим самым вашим же ножом!А если ж вдруг найдёте пистолет,Намного хлеще сыщете ответ:Ведь я кладу почти что пулю в пулюИ рисковать вам даже смысла нет!»Чуть улыбнувшись, строго посмотрела,Губной помадой освежила рот,Неторопливо кофточку наделаИ лёгким шагом двинулась вперёд.Шла женщина спокойно и упрямо,И строгий свет горел в её глазах,А сзади три насильника и хама,Рыча от боли, корчились в кустах…О, люди! В жизни трудно всё предвидеть!И всё-таки не грех предупредитьМужчин, способных женщину обидетьИ даже силу где-то применить:Чтить женщину есть множество причин:Когда умом, да и силёнкой тожеОна сегодня часто стоить можетИ двух, и трех, и пятерых мужчин!8 марта 1995 г.

СЕРДЦА МОИХ ДРУЗЕЙ

Виктору Чибисову, Александру Горячевскому,

Борису сергееву, Юрию Коровенко

Пришли друзья. Опять друзья пришли!Ну как же это славно получается:Вот в жизни что-то горькое случается,И вдруг — они! Ну как из-под земли!Четыре честно-искренние взора,Четыре сердца, полные огня.Четыре благородных мушкетёра,Четыре веры в дружбу и в меня!Меня обидел горько человек,В которого я верил бесконечно.Но там, где дружба вспыхнула сердечно,Любые беды — это не навек!И вот стоят четыре генерала,Готовые и в воду, и в огонь!Попробуй подлость подкрадись и тронь,И гнев в четыре вскинется кинжала.Их жизнь суровей всякой строгой повести.Любая низость — прячься и беги!Перед тобой четыре друга совестиИ всякой лжи четырежды враги!Пусть сыплет зло без счёта горсти соли,Но если рядом четверо друзейИ если вместе тут четыре воли,То, значит, сердце вчетверо сильней!И не свалюсь я под любою ношею,Когда на всех и радость, и беда.Спасибо вам за всё, мои хорошие!И дай же бог вам счастья навсегда!7 апреля 1997 г. Переделкино