Избранное

Асадов Эдуард Аркадьевич

ИМЕНЕМ СОВЕСТИ

Какие б ни грозили горестиИ где бы ни ждала беда,Не поступайся только совестьюНи днём, ни ночью, никогда!И сколько б ни манила празднымиСудьба тропинками в пути,Как ни дарила бы соблазнами —Взгляни на все глазами яснымиИ через совесть пропусти.Ведь каждый, ну буквально каждый,Коль жить пытался похитрей,Встречался в жизни не однаждыС укором совести своей.В любви для ласкового взглядаПорой так хочется солгать,А совесть морщится: — Не надо! —А совесть требует молчать.А что сказать, когда ты видишь,Как губят друга твоего?!Ты все последствия предвидишь,Но не предпримешь ничего.Ты ищешь втайне оправданья,Причины, веские слова,А совесть злится до отчаянья:— Не трусь, покуда я жива!Живёт она и в час, когда ты,Решив познать иную новь,Бездумно или виновато,Как пса бездомного куда-то,За двери выставишь любовь.Никто тебе не помешает,И всех уверишь, убедишь,А совесть глаз не опускает,Она упрямо уличаетИ шепчет: — Подлое творишь!Стоит она перед тобоюИ в час, когда, войдя во вкус,Ты вдруг задумаешь пороюУрвать не самый честный кус.Вперёд! Бери и не робей!Ведь нет свидетельского взгляда!А совесть сердится: — Не надо! —А совесть требует: — Не смей!Мы вправе жить не по приказуИ выбирать свои пути.Но против совести ни разу,Вот тут хоть режьте, скажем сразу,Нельзя, товарищи, идти!Нельзя ни в радости, ни в горести,Ни в зной и ни в колючий снег.Ведь человек с погибшей совестьюУже никто. Не человек!1976 г.

АПТЕКА СЧАСТЬЯ

(Шутка)

Сегодня — кибернетика повсюду.Вчерашняя фантастика — пустяк!А в будущем какое будет чудо?Конечно, точно утверждать не буду,Но в будущем, наверно, будет так:Исчезли все болезни человека.А значит,

и лекарства ни к чему!А для духовных радостей емуОткрыт особый магазин-аптека.Какая б ни была у вас потребностьОн в тот же миг откликнуться готов:— Скажите, есть у вас сегодня нежность?— Да,с добавленьем самых тёплых слов!— А мне бы счастья, бьющего ключом!— Какого вам: на месяц? на года?— Нет, мне б хотелось счастья навсегда!— Такого нет. Но через месяц ждём!— А я для мужа верности прошу!— Мужская верность? Это,право, сложно…Но ничего. Я думаю, возможно.Не огорчайтесь. Я вам подыщу.— А мне бы капель трепета в крови.Я — северянин, человек арктический.— А мне — флакон пылающей любвиИ полфлакона просто платонической!— Мне против лжи нельзя ли витамин?— Пожалуйста, и вкусен, и активен!— А есть для женщин «Антиговорин»?— Есть. Но пока что малоэффективен…— А покоритель сердца есть у вас?— Да. Вот магнит. Его в кармашке носят.Любой красавец тут же с первых фразПадёт к ногам и женится на васМгновенно. Даже имени не спросит.— А есть «Антискандальная вакцина»?— Есть, в комплексе для мужа и жены:Жене — компресс с горчицей, а мужчинеЗа час до ссоры — два укола в спинуИли один в сидячью часть спины…— Мне «Томный взгляд» для глаз любого цвета!— Пожалуйста! По капле перед сном.— А мне бы страсти…— Страсти — по рецептам!Страстей и ядов так не выдаём!— А мне вон в тех коробочках хотя бы,«Признания в любви»! Едва нашла!— Какое вам: со свадьбой иль без свадьбы?— Конечно же, признание со свадьбой.Без свадьбы хватит! Я уже брала!..— А как, скажите, роды облегчить?— Вот порошки. И роды будут гладки.А вместо вас у мужа будут схватки.Вы будете рожать, а он — вопить.Пусть шутка раздувает паруса!Но в жизни нынче всюду чудеса!Как знать, а вдруг ещё при нашем векеОткроются такие вот аптеки?!1967 г.

МНЕ ТАК ВСЕГДА ХОТЕЛОСЬ ВЕРИТЬ В БОГА

Мне так всегда хотелось верить в Бога!Ведь с верой легче все одолевать:Болезни, зло, и если молвить строго,То в смертный час и душу отдавать…В церквах с покрытых золотом икон,Сквозь блеск свечей и ладан благовонныйВ сияньи нимба всемогущий ОНВзирал на мир печальный и спокойный.И вот, кого ОН сердцем погружалВ святую веру с лучезарным звоном,Торжественно и мудро объяснял,Что мир по Божьим движется законам.В Его руце, как стебельки травы, —Все наши судьбы, доли и недоли.Недаром даже волос с головыУпасть не может без Господней воли!А если так, то я хочу понятьПервопричину множества событий:Стихий, и войн, и радостных открытий,И как приходят зло и благодать?И в жажде знать все то, что не постиг,Я так далёк от всякого кощунства,Что было б, право, попросту безумствоПодумать так хотя бы и на миг.Он создал весь наш мир. А после всех —Адама с Евой, как венец созданья.Но, как гласит Священное писанье,Изгнал их вон за первородный грех.Но если грех так тягостен Ему,Зачем ОН сам их создал разнополымиИ поселил потом в Эдеме голыми?Я не шучу, я просто не пойму.А яблоко в зелено-райской куще?Миф про него — наивней, чем дитя.Ведь ОН же всеблагой и всемогущий,Все знающий вперёд и вездесущийИ мог все зло предотвратить шутя.И вновь и вновь я с жаром повторяю,Что здесь кощунства не было и нет.Ведь я мечтал и до сих пор мечтаюПоверить сердцем в негасимый свет.Мне говорят: — Не рвись быть слишком умным,Пей веру из Божественной реки. —Но как, скажите, веровать бездумно?И можно ль верить смыслу вопреки?Ведь если это правда, что вокругВсе происходит по Господней воле,Тогда откуда в мире столько мукИ столько горя в человечьей доле?Когда нас всех военный смерч хлесталИ люди кров и головы теряли,И гибли дети в том жестоком шквале,А ОН все видел? Знал и позволял?Ведь «Волос просто так не упадёт…»А тут-то разве мелочь? Разве волос?Сама земля порой кричала в голосИ корчился от муки небосвод.Слова, что это — кара за грехи,Кого всерьёз, скажите, убедили?Ну хорошо, пусть взрослые плохи,Хоть и средь них есть честны и тихи,А дети? Чем же дети нагрешили?Кто допускал к насилью палачей?В чью пользу было дьявольское сальдо,Когда сжигали заживо детейВ печах Треблинки или Бухенвальда?!И я готов, сто раз готов припастьК ногам того мудрейшего святого,Кто объяснит мне честно и толково,Как понимать Божественную власть?Любовь небес и — мука человечья.Зло попирает грубо благодать.Ведь тут же явно есть противоречье,Ну как его осмыслить и понять?Да вот хоть я. Что совершал я прежде?Какие были у меня грехи?Учился, дрался, сочинял стихи,Порой курил с ребятами в полъезде.Когда ж потом в трагическую датуФашизм занёс над Родиною меч,Я честно встал, чтоб это зло пресечь,И в этом был священный долг солдата.А если так, и без Всевышней волиИ волос с головы не упадёт,За что тогда в тот беспощадный годБыла дана мне вот такая доля?Свалиться в двадцать в чёрные лишенья,А в небе — все спокойны и глухи,Скажите, за какие преступленья?И за какие смертные грехи?!Да, раз выходит, что без Высшей волиНе упадёт и волос с головы,То тут права одна лишь мысль, увы,Одна из двух. Одна из двух, не боле:ОН добр, но слаб и словно бы воздушенИ защитить не в силах никого.Или жесток, суров и равнодушен,И уповать нелепо на Него!Я в Бога так уверовать мечтаюИ до сих пор надежду берегу.Но там, где суть вещей не понимаю —Бездумно верить просто не могу.И если с сердца кто-то снимет гириИ обрету я мир и тишину,Я стану самым верующим в миреИ с веры той вовеки не сверну!1991 г.

ГРЕХИ ЧЕЛОВЕЧЬИ, ИЛИ КТО ВИНОВАТ?

Мысль о том, что нельзя никогда грешить,Знают все континенты и все народы.Это так. Но, однако, пора спросить:Почему же так нравиться всем грешить?И так странно устроен закон природы?Вот, к примеру: грешно ли курить табак?Да, курение — зло. В этом нет сомненья!Но тогда почему кто-то сделал так,Что куренье приятнее некуренья?Ну, а хмель? Это чуть ли не сатана!Это — грех и опасность ого какая!А Природа — нам мать! Почему ж онаВсе устроила так, что стакан винаНам намного приятней стакана чая?Ну, а что до любви и её утех,Так ведь мы чуть не с юности понимаем,Что как раз вот за этот-то самый грехНаши предки навеки расстались с раем.Ну, а кто изобрёл эти все наслажденья?Не Природа ли с мудрой своей главой?И вели она, только махни рукой —Все на секс бы взирали почти с презреньем.Ведь понятно, что, если блаженства нет —Не нужны ни объятья, ни поцелуи.И ослабь, скажем, дама на миг корсет —Кавалеры кидались бы врассыпную!Шутка — шуткой. Но если всерьёз сказать,То Природа сама нам вручила страсти.Значит, это в её абсолютно власти:Что позволить нам всем и чего не дать?!Ужас в том, что едва ли не навсегдаПлюс и минус смешались невероятно.Ведь грешить почему-то всегда приятно,А творить благородное — скукота.Мы творим только то, что дано творить,Ибо мы у Природы всего лишь дети.Ну, а если грешим мы порой на свете,То кого же за эти грехи винитиь?!1994 г.

ХОЧУ ПОНЯТЬ

Верить можно лишь в то, что всегда понятно.В непонятное как же возможно верить?Непонятное, правда, порой занятно,Только всё-таки это — глухие двери.Вот никак не пойму: почему, зачемБожьим силам угоден лишь раб скорбящий,Раб, повсюду о чем-то всегда молящий,Уступающий в страхе всегда и всем?Отчего возвеличен был в ранг святогоТот, кто где-нибудь схимником век влачил,Кто постами себя изнурял суровоИ в молитвах поклоны бессчётно бил?Он не строил домов, не мостил дороги,Он не сеял хлебов, не растил детейИ за чьи-либо горести и тревогиНе платился в борьбе головой своей.Он молился. Все правильно. Но молитьсяМного легче, чем молотом в кузне бить,Плавить сталь иль сосны в тайге валить.Нет, молиться — не в поте лица трудиться!Но в святые возвысили не того,Кто весь век был в труде и солёной влаге,А того, не свершившего ничегоИ всю жизнь говорившего лишь о благе.И правдиво ль Писание нам гласит,Что повсюду лишь тот и отмечен Богом,Кто склоняется ниц пред Его порогомИ в молитвах Ему постоянно льстит?!Бог — есть Бог. Он не может быть людям равным,Уподобясь хоть в чем-нибудь их судьбе.Разве может он быть по-людски тщеславнымИ вдыхать фимиам самому себе?!И оттуда — из гордого великолепьяЯ не верю тому, что в людских глазахС удовольствием видит ОН Божий страхИ униженно-жалкое раболепье!И никак не могу я постичь душой,Почему и в былом, и при нашем времениЖизнь мерзавцев, как правило, — рай земной,А порядочным — вечно щелчки по темени?!И коль ведомо Богу всегда о том,Что свершится у нас на земле заране,Почему ОН не грянет святым огнёмПо жулью, подлецам и по всякой дряни?!Да, согласен: ОН есть. Но иной, наверно,И не все, может статься, в Его руках,Значит, биться со всем, что черно и скверно,Надо нам. Нам самим, на свой риск и страх.Да и надо ль, чтоб лезли в глаза и ушиЖар свечей, песнопенья и блеск кадил?Бог не жаждет торжеств, не казнит, не рушит.Пусть Он вечно живёт только в наших душах,Где учил бы труду и любви учил.Жить по совести — это и есть — прекрасно.И действительно честным не слыть, а быть,И со всякой нечистью биться страстно —Вот такое мне очень и очень ясно,И такому я вечно готов служить!1991 г.

ЗДРАВСТВУЙ, ГОРОД ОДИНЦОВО!

Александру Гладышеву

Мой друг! И вблизи, и в любой далиЗапомни хорошее, звонкое слово:Есть город под небом Московской землиС лирическим именем — Одинцово.Зимою в снегах, а весной в листве,С лугами, рекой и сосновым боромСтоит

он, спиной прислонясь к Москве,И смотрит на запад спокойным взором.В историю вписано красной строкой,Как правил в Москве по веленью сердецНадежда отечества — Дмитрий Донской,И был у него всегда под рукойЛюбимый боярин Андрей Одинец.И вот за любовь и за то, что ни разуНе гнул пред врагами в боях головы,Пожалован был он великим княземДеревней на западе от Москвы.А грамота князя и мудрое словоВовек нерушимы. На том конец!И если хозяин селу Одинец,То, значит, и зваться ему — Одинцово!И двинулось дело упрямо в ростПри жизни достойнейшей и неброской.Процесс этот сложен, и мудр, и прост,И вот Одинцово — уже форпостУпорства и славы земли Московской!Припомните: смуту и боль землиВ страстях и пожарах, как в лютой пасти,Когда вдруг Лжедмитрии к нам пришлиПод стягами польско-литовской власти.Но долго ль царить на земле моейМогли те поляки и те литовцы?!Гнев бурно прошёл по России всей,И первыми стали их гнать взашейВсе те же отважные одинцовцы!И слово «форпост» не трезвон, а суть,Тут воля, стоящая непреклонно.Припомните: где заступили путьБезжалостным ордам Наполеона?!Да, здесь, как седьмой, как девятый вал,Лупили врагов всех мастей и видовТо Дорохов — доблестный генерал,А то легендарный Денис Давыдов!И, прежде чем встретить у Бородино,Стремились вот здесь днём и ночью битьсяИ вдрызг ощипали ту злую птицуС когтями железными заодно!И, видя всем сердцем насквозь французов,Под немощью пряча свой острый ум,Сидел здесь над планами сам Кутузов,Исполненный гордо-высоких дум!А раньше, предвидя, быть может, пушкиИ подлости пылкой душой грозя,В Захарове юный великий ПушкинПисал свои вирши, перо грызя.Шли годы. И вот, как по злому слову,Фашизм свой стальной обнажил оскал.Он яростно пер. Он гремел, но всталВот тут — возле подступов к Одинцову!Да, встал. И уже — ни фанфар, ни трюков,Ни даже случайных побед хотя б!Не зря ж учредил здесь свой главный штабПобедоносный Георгий Жуков!И пусть все успехи ещё далеки,Но в сердце победы уже отмеченыОтсюда: с полоски Москвы-рекиДо Эльбы и Одера, до неметчины!Торопится время за годом годС проблемами, спорами, вдохновеньем,Живёт в Одинцове живой народ,Готовый к труду и любым сраженьям.А как же иначе?! Ведь всякий годТут рядом отважники и отличники:С бесстрашным танкистом — лихой пилот,А возле ракетчиков — пограничники.А мирные жители? Вновь и вновьСкажу: жизнь звенит! И добавлю снова:Кто верует в искренность и любовь —Прошу вас пожаловать в Одинцово!И в праздничный день мы поднимем тостЗа совесть, за правду и ветер хлёсткий,За город бесстрашия. За форпостСвободы и славы земли Московской!1 июня 1997 г. Москва

СПАСИБО

За битвы, за песни, за все дерзанияО, мой Севастополь, ты мне, как сыну,Присвоил сегодня высокое званиеПочётного гражданина.Мы спаяны прочно, и я говорю:Той дружбе навеки уже не стереться.А что я в ответ тебе подарю?Любви моей трепетную зарюИ всю благодарность сердца!Пусть годы летят, но в морском прибое,В горячих и светлых сердцах друзей,В торжественном мужестве кораблей,В листве, что шумит над Сапун-горою,И в грохоте музыки трудовой,И в звоне фанфар боевых парадовВсегда будет жить, Севастополь мой,Твой друг и поэт Эдуард Асадов!1989 г.

ДУМА О СЕВАСТОПОЛЕ

Я живу в Севастополе. В бухте Омега,Там, где волны весёлые, как дельфины,На рассвете, устав от игры и бега,Чуть качаясь, на солнышке греют спины…Небо розово-синим раскрылось зонтом,Чайки, бурно крича, над водой снуют,А вдали, пришвартованы к горизонту,Три эсминца и крейсер дозор несут.Возле берега сосны, как взвод солдат,Чуть качаясь, исполнены гордой пластики,Под напористым бризом, построясь в ряд,Приступили к занятию по гимнастике.Синева с синевой на ветру сливаются,И попробуй почувствовать и понять,Где небесная гладь? Где морская гладь?Все друг в друге практически растворяется.Ах, какой нынче добрый и мирный день!Сколько всюду любви, красоты и света!И когда упадёт на мгновенье тень,Удивляешься даже: откуда это?!Вдруг поверишь, что было вот так всегда.И, на мужестве здесь возведённый, городНикогда не был злобною сталью вспоротИ в пожарах не мучился никогда.А ведь было! И песня о том звенит:В бурях войн, в свистопляске огня и сталиЗдесь порой даже плавился и гранит,А вот люди не плавились. И стояли!Только вновь встал над временем монолит —Нет ни выше, ни твёрже такого взлёта.Это стойкость людская вошла в гранит,В слово Честь, что над этой землёй звенит,В каждый холм и железную волю флота!Говорят, что отдавшие жизнь в боюСпят под сенью небес, навсегда немые,Но не здесь! Но не в гордо-святом краю!В Севастополе мёртвые и живые,Словно скалы, в едином стоят строю!А пока тихо звезды в залив глядят,Ветер пьян от сирени. Теплынь. Экзотика!В лунных бликах цикады, снуя, трещат,Словно гномы, порхая на самолётиках…Вот маяк вперил вдаль свой циклопий взгляд…А в рассвете, покачивая бортами,Корабли, словно чудища, важно спят,Тихо-тихо стальными стуча сердцами…Тополя возле Графской равняют строй,Тишина растекается по бульварам.Лишь цветок из огня над Сапун-горойГордо тянется в небо, пылая жаром.Патрули, не спеша, по Морской протопали,Тают сны, на заре покидая люд…А над клубом матросским куранты бьютПод звучание гимна о Севастополе.А в Омеге, от лучиков щуря взгляд,Волны, словно ребята, с весёлым звоном,С шумом выбежав на берег под балконом,Через миг, удирая, бегут назад.Да, тут слиты бесстрашие с красотой,Озорной фестиваль с боевой тревогой.Так какой это город? Какой, какой?Южно-ласковый или сурово-строгий?Севастополь! В рассветном сияньи ночи,Что ответил бы я на вопрос такой?Я люблю его яростно, всей душой,Значит, быть беспристрастным мне трудно очень.Но, однако, сквозь мрак, что рассветом вспорот,Говорю я под яростный птичий звон:Для друзей, для сердец бескорыстных онСамый добрый и мирный на свете город!Но попробуй оскаль свои зубы враг —И забьются под ветром знамёна славы!И опять будет все непременно так:Это снова и гнев, и стальной кулак,Это снова твердыня родной державы!1994 г.

ЭДЕЛЬВЕЙС

(Лирическая баллада)

Ботаник, вернувшийся с южных широт,С жаром рассказывал намО редких растениях горных высот,Взбегающих к облакам.Стоят они гордо, хрустально чисты,Как светлые шапки снегов.Дети отчаянной высотыИ дикого пенья ветров.В ладонях ботаника — жгучая синь,Слепящее солнце и вечная стыньКачаются важно, сурово.Мелькают названья — сплошная латынь —Одно непонятней другого.В конце же сказал он: — А вот эдельвейс,Царящий почти в облаках.За ним был предпринят рискованный рейс,И вот он в моих руках!Взгляните: он блещет, как горный снег,Но то не просто цветок.О нем легенду за веком векДревний хранит Восток.Это волшебник. Цветок-талисман.Кто завладеет им,Легко разрушит любой обманИ будет от бед храним.А главное, этот цветок таитСладкий и жаркий плен:Тот, кто подруге его вручит,Сердце возьмёт взамен. —Он кончил, добавив шутливо: — Ну вот,Наука сие отрицает,Но если легенда веками живёт,То всё-таки, кто его знает?..Ботаника хлопали по плечам,От шуток гудел кабинет:— Теперь хоть экзамен сдавай по цветам!Да ты не учёный — поэт!А я все думал под гул и смех:Что скажет сейчас она?Та, что красивей и тоньше всех,Но так всегда холодна.Так холодна, что не знаю я,Счастье мне то иль беда?Вот улыбнулась: — Это, друзья,Мило, но ерунда… —В ночи над садами звезды зажглись,А в речке тёмным-темно…Толкаются звезды и, падая вниз,С шипеньем идут на дно.Ветер метёт тополиный снег,Мятой пахнет бурьян…Конечно же, глупо: атомный век —И вдруг цветок-талисман!Пусть так! А любовь? Ведь её поройБез чуда не обрести!И разве есть учёный такой,Чтоб к сердцу открыл пути?!Цветок эдельвейс… Щемящая грусть…Легенда… Седой Восток…А что, если вдруг возьму и вернусьИ выпрошу тот цветок?!Высмеян буду? Согласен. Пусть.Любой ценой получу!Не верит? Не надо! Но я вернусьИ ей тот цветок вручу!Смелее! Вот дом его… поворот…Гашу огонёк окурка,И вдруг навстречу мне из воротСтремительная фигурки!Увидела, вспыхнула радостью: — Ты!Есть, значит, тайная сила.Ты знаешь, он яростно любит цветы,Но я смогла, упросила…Сейчас все поймёшь… я не против чудес,Нет, я не то говорю… —И вдруг протянула мне эдельвейс.— Вот… Принимай… дарю!Звёздами вспыхнули небеса,Ночь в заревом огне…Люди, есть на земле чудеса!Люди, поверьте мне!1963 г.

АХ, КАК ЖЕ Я В ДЕТСТВЕ ЛЮБИЛ ПОЕЗДА

Ах, как же я в детстве любил поезда,Таинственно-праздничные, зеленые,Весёлые, шумные, запылённые,Спешащие вечно туда-сюда!Взрослые странны порой бывают.Они по возможности (вот смешно!)Верхние полки не занимают,Откуда так славно смотреть в окно!Не любят, увы, просыпаться рано,Не выскочат где-то за пирожкомИ не летают, как обезьяны,С полки на полку одним прыжком.В скучнейших беседах отводят души,Ворчат и журят тебя всякий часИ чуть ли не в страхе глядят на груши,На воблу, на семечки и на квас.О, как же я в детстве любил поездаЗа смех, за особенный чай в стакане,За то, что в квадрате окна всегдаПроносятся кадры, как на экране.За рокот колёс, что в ночную поруБаюкают ласковей соловья,За скорость, что парусом горбит штору,За все неизведанные края.Любил за тоску на глухом полустанке:Шлагбаум, два домика под дождём,Девчонка худенькая с ведром,Небо, хмурое спозаранку.Стог сена, просёлок в лесной глуши…И вдруг как-то сладко вздохнёшь всей грудью,С наивною грустью, но от души:Неужто же вечно живут здесь люди?!Любил поезда я за непокой,За вспышки радости и прощанья,За трепет вечного ожиданьяИ словно крылья бы за спиной!Но годы мелькнули быстрей, чем шпалы,И сердце, как прежде, чудес не ждёт.Не то поездов уже тех не стало,Не то это я уж теперь не тот…Но те волшебные поездаУмчались. И, кажется, навсегда…1975 г.