Избранное
Шрифт:
Андреа. Прекрати!
Мать. Уехать отсюда — лучшее, что ты можешь сделать. Я так решила сегодня вечером и завтра же поговорю с отцом. Можешь отправляться в отпуск. Ты ведь мечтала распрощаться с нами — ну вот и пожалуйста! Но только ты поедешь одна. Денег я для тебя найду, если нужно будет, стану побираться, воровать, ни перед чем не остановлюсь, но отсюда ты уедешь. Пока не знаю куда, но уедешь непременно. Хотя бы месяца на три.
Андреа (кричит). Чтобы вы обстряпали все свои грязные делишки!
Мать. Да, пока мы не сыграем эту свадьбу и Томас не будет хорошо пристроен.
Андреа (тихо). Но это же подлость, мама.
Мать.
Андреа. Но между мной и Томасом ничего нет.
Мать. Не лги.
Андреа. Так что же мне делать?
Мать. Уезжай немедленно, и все кончится само собой.
Андреа. А потом?
М а т ь. Когда ты снова увидишь его, он уже будет не тот, уверяю тебя, общество Хилды благотворно повлияет на него. Да и ты сама вырвешься из нечистой, затхлой атмосферы этого дома и почувствуешь себя по-другому. И ты и Томас скоро забудете про все эти глупости.
Андреа. Хорошо, пусть будет так.
Мать. Когда ты поймешь, от чего я спасла вас, в какую трясину вы проваливаетесь, в какое ядовитое…
Андреа. Хватит!
Мать, (смешавшись). Я иду спать. (Прячет коробочку с таблетками в ящик стола.)
Андреа. Я буду ждать его здесь.
Мать. Поверь, мне тоже нелегко, Андреа. Мне кажется иногда, что все это выше моих сил, что еще немного, и я не выдержу.
Андреа отворачивается.
Ведь я поступаю так для его блага. Я люблю Томаса, ради него я готова на все. Сейчас нужно только одно — разрубить все одним махом. Нож мгновенно рассекает нежную, мягкую плоть. Не думай, что мне это дается легко. Но так нужно. Это вовсе не западня, как ты считаешь, это единственно возможный выход.
Андреа. Как нож рассекает… да…
Мать. Нам с папой не так уж много осталось. Мы рано состарились.
Андреа. Иди спать.
Мать (с нажимом). Это единственный выход.
Андреа. Возможно.
Мать. А ты что, хотела бы продолжать такую жизнь?
Андреа. Нет. (Колеблется.) Больше всего я бы хотела… Нет. Ничего. Я подожду его здесь.
Мать. Не говори Томасу, что ты уезжаешь. Я сама ему скажу. Разбуди меня, как только он появится. Ее не надо будить. (Кивает в сторону комнаты, где спит Хилда.) Разбуди только меня. И немедленно. (Останавливается в дверях, долгим взглядом окидывает дочь, сидящую за столом.) Так чего бы тебе хотелось?
Андреа. Я же сказала: ничего. Так, глупость (пытается говорить беззаботным тоном), как и все, что приходит мне в голову.
Мать. Покойной ночи. (Уходит в свою спальню.)
Андреа (уронив голову на руки, смотрит прямо перед собой, потом жалобно зовет). Томми, Томми!
Занавес.
Действие четвертое
Андреа спит все в той же позе. Слышится шум дождя. Шесть часов утра, бледный рассвет за окном. Звонки в дверь: три коротких, один долгий. Андреа вздрагивает, просыпается, бежит к двери. Возвращается с Томасом. Он вымок до нитки, выглядит измученным.
Андреа. Ой, ты весь мокрый. Гулял под дождем?
Т о м а с. Нет, сидел на скамейке.
Андреа (снимает халат). Ну-ка, накинь. Только сначала сними свитер.
Томас садится на кушетку, Андреа стаскивает с него туфли, подвигает свои тапочки.
Томас (дрожа). Я сидел там, в парке, было совсем безлюдно, одни только утки. Потом небо стало проясняться. Начали слетаться птицы. И я подумал: хорошо бы дождь промыл мою голову, просочился бы прямо в мозг и унес с собой все черные, страшные мысли, как ливень дочиста отмывает камни, — вот что я подумал. О, Андреа!
Андреа. Что у вас произошло с Хилдой?
Томас. Я смотрел на воду, по ней расходились круги от дождя. Утки спали, покачиваясь на воде, они ведь не мокнут из-за своего оперения. Одну маленькую уточку течением стало относить в сторону. Она уплывала, так и не проснувшись. А дождь все лил и лил. Я думал: хорошо бы и меня вот так же унесло дождем. Иногда мне кажется, Андреа, лучше бы меня вообще не было на свете.
Андреа. Так что же все-таки произошло у тебя с Хилдой?
Томас. Я испугался. А теперь мне уже не страшно. Все прошло.
Андреа. Что она сделала?
Томас. Она сказала: «Томас, ты не должен бояться». Почему она так сказала? Если бы она этого не говорила, если бы не напугала меня этими словами, может, я и не убежал бы. Но когда я взглянул на нее и она разделась…
Андреа. Совсем?
Томас. Да. Сперва она мне это сказала, а потом вдруг сбросила платье. Я думал, у нее под платьем рубашка и лифчик, как у тебя и у мамы, но оказалось, что на ней больше ничего нет. Когда я увидел ее, совсем голую, мне стало так жутко, что даже дыхание перехватило. Я так испугался, Андреа, а она подходит ко мне и протягивает руки, будто схватить хочет. Я стою ни жив ни мертв. Не знаю почему, меня вдруг обдало жаром, я хотел выбежать из комнаты, но она не пускала. Схватила меня за рукав и шепчет: «Ты любишь меня, Томас?» Она покраснела, вся зашлась и дышит мне прямо в лицо…
Андреа. А ты что?
Томас. Да ничего. У меня в тот момент сердце ушло в пятки, я подумал: вот сейчас она вцепится мне в лицо ногтями, а она подступала все ближе и ближе… и тогда я закричал.
ГІауза.
Андреа. И убежал в парк?
Томас. Нет. Я побежал к менееру Албану, но он спал, и слуга не позволил будить его. Наверно, из-за его почтенного возраста, да, Андреа?
Андреа. Но почему ты направился именно к нему?
Томас. Я думал, он посоветует мне, как быть. Менеер Албан старый, мудрый человек, он объездил весь мир. Я думал: он по-отечески выслушает меня, даст добрый совет, как мне быть… Но менеер Албан спал. Вот я и решил посидеть у пруда. Я подумал: хорошо бы иметь такой пруд у себя дома, и тут увидел Хилду. Она плавала в пруду вместе с утками, голая, а потом высунулась из воды, как жаба, и плюнула мне прямо в лицо. Я отвернулся, вдруг вижу: она уже сидит со мной рядышком, по-прежнему без одежды, и читает газеты. Увидела, что я смотрю на нее, швырнула газету в воду и хотела было схватить меня, но я припустил что есть силы. Добежал до ярмарочной площади и там, на остановившейся карусели, снова увидел ее, она хохотала, она издевалась над моей трусостью. А дождь все шел, и вдруг… я увидел ее на крыше, она вскарабкалась наверх по скользкой черепице, махала мне оттуда и кричала: «Неужели у тебя нет даже зонтика, принц Томас?» А потом принялась швырять в меня зонтики, бросила десять, нет, двадцать штук, они раскрывались и слетали вниз маленькими парашютиками… (Глубоко вздыхает.)