Избранное
Шрифт:
В коридоре Кило, послюнив носовой платок, вытирает Малу лицо.
Малу (очнувшись). Ты, Кило?
Кило. Да.
Малу. Ты надрался?
Кило. Ты тоже.
Малу. Ты должен мне заплатить.
Кило. Вот, выпей еще кофе.
Малу (пьет). Кофе соленый.
Кило (пробует кофе и морщится). Верно. Это из термоса Младшего Минне. Он говорит, что
Малу. Я хотела подохнуть, Кило, как ты мне велел. Но у меня не хватило духу.
Кило. Я был дураком.
Малу. Нет, это я была дурой. (Тихо плачет.) Я больше не буду, никогда. Улыбнись мне, Кило.
Кило (пытается улыбнуться). Стало быть, ты хотела умереть?
Малу. Я была на кухне. Лили тоже была там. Она стареет не по дням, а по часам и гниет изнутри. Незаметно. И я такая же, как она. Мы пили с ней «Бенедиктин». Я пью все подряд. Малу пьет все подряд. Я как помойное ведро, лей что хочешь. И вдруг я бросилась в барак к полякам. Я мчалась и орала: «Идите все ко мне, идите все. (Разражается бурными рыданиями.) Идите все к Малу».
Кило (вытирает ей лицо). Тебе холодно?
Малу. Да. Но мне здесь хорошо.
Кило. Ну, здравствуй.
Малу. Здравствуй. (Судорожно вытирает рот.) Я такая грязная.
Кило целует ее в губы.
Малу (вытирает рот ему, потом себе). Как бы я хотела смыть навсегда, стереть то, что я наделала. У всех этих поляков было твое лицо, твои руки. «Кило, — кричала я по-фламандски, чтобы они не поняли меня, — Кило, ты все-таки мой!» Ты и в самом деле все-таки мой. Хочешь ты того или нет. Я крепко держу тебя…
Кило. Не надо об этом.
Малу. Ты уедешь?
Кило. Да.
Малу. Так будет лучше.
Кило. Мы уедем вместе.
Малу (недоверчиво смотрит на него и снова начинает всхлипывать). Я уже не смогу быть порядочной.
Кило. Сможешь.
Малу. Мы поедем вместе? В Париж?
Кило. А хоть бы и в Париж.
Малу. Сейчас?
Кило. Сегодня вечером еще будут поезда?
Малу. Поздно ночью идет поезд на Сен-Кантен.
Кило. Тогда мы уедем сегодня же ночью.
Пауза.
Малу. Как я хотела бы быть чистой, Кило, белой, как те сахарные головы, которые у нас на родине дарят друзьям в честь рождения ребенка. И если бы ты мог раскусить меня пополам, внутри у меня все оказалось бы белым-белым.
Кило. Хватит реветь.
Малу. Если б можно было вычеркнуть, если б можно было стереть в памяти сегодняшний вечер! Чтобы мы встали утром и оказалось, что ни барака, ни… всего этого никогда не было. Но нет, это невозможно. Ты всегда будешь носить это в себе. Вот здесь. (Кладет ему руку на голову.)
Кило. Там уже и так слишком много всего накопилось, не беда, если прибавится еще и это. (Расчесывает ей волосы.)
Малу. Завтра ты попрекнешь меня этим. Что ж, попрекай. Завтра. Но сейчас ничего не говори. Ты такой теплый. (Прижимается ухом к его груди.) Я слышу, как ты думаешь обо мне. «Ты была грязной девкой, Малу, и, хоть это крепко засело во мне, я изо всех сил стараюсь забыть. Малу, я не хочу, чтобы ты грустила».
Кило (хрипло). Не реви.
Малу. «Малу, у нас с тобой ничего не получится. Мы не справимся с этим, ни ты, ни я. Но сейчас мне так хочется убедить себя, что это возможно».
Кило. Давай оба убеждать себя, что это возможно.
Малу. Долго-долго.
Кило. Да.
Малу. Насколько хватит наших сил. (Пауза.) Я не хочу иметь детей, Кило. (Пауза.) Слышишь? (Пауза. Малу настойчиво повторяет.) Я не хочу иметь детей.
Постепенно в коридоре тоже становится темно. Из барака фламандцев доносится песня: «Еще мы погуляем, еще далек рассвет, еще мы погуляем, ведь мамы дома нет».
Занавес.