Избранное
Шрифт:
Кило. И ты тоже забудь все, что я тебе говорил. Выбрось это из головы. Я тебе никогда ничего не говорил. Я тебя не знаю.
Малу (кивает). Хорошо. (Спускается по лестнице.)
Макс. Ребенок не от меня.
Кило (смотрит на вход и, вцепившись зубами себе в руку, говорит сдавленным голосом). Я хочу домой, Макс. (Разражается слезами и, сотрясаясь от рыданий, прижимается к Максу.) Я хочу домой, сейчас же, немедленно.
Снаружи доносится шум, что-то звякает. Затем слышится голос:
Старший Минне. Что случилось с этой сучкой? Спрыгнула с лестницы с такой прытью, как будто у нее зад загорелся и она спешит поскорей окунуть его в воду. Налетела на меня, выбила из рук фляжку. Все вылилось, а я только что наполнил ее и даже ни разу не приложился! Целых пол-литра! Вот невезуха! Что с тобой, Кило?.. У тебя лицо желтое, как репа.
Кило вдруг набрасывается на него, хватает за горло и начинает душить. Макс оттаскивает его от старика.
Отпусти меня, болван. Черт побери, Кило, ты и в самом деле хотел задушить меня?! (Отходит на безопасное расстояние.) Смотри, парень, не поднесу я тебе больше кружечку на празднике. Черт бы тебя побрал! (Потирает шею.) Поляки уже ушли с завода, собрались в своем бараке и поют. Я пришел за вами, прощальная пирушка начинается. Кило (устало). Я хочу домой.
Макс. Пошли. Идем в барак, к нашим.
Картина шестая
В бараке все перевернуто вверх дном. На полу валяются консервные банки, разбросана одежда. Шкафы Ягера и Кило раскрыты. Младший Минне и Макс сидят на своих кроватях, Кило лежит на своей, уткнувшись лицом в подушку. Из польского барака, который находится позади барака фламандцев, доносится невообразимый шум, там пляшут, раздаются громкие крики. Фламандцы пьяны, но на первый взгляд это не очень заметно. Гомон поляков переходит в пьяную песню.
Младший Минне (подпевает изо всех сил). «Приходи, приходи, приходи, водяной, приходи, приходи, приходи, водяной». Ах, какие красивые у них голоса! Поют, как в церкви. Как хочется пойти туда, к ним, затеряться среди них, пусть эти звуки нисходят на меня, словно голоса певчих с церковных хоров. Но ведь вы меня туда не пустите, верно? (Встает, подходит к двери.) Ведь не пустите? (Злобно.) А мой брат, наверно, сидит у них в бараке, словно эти поляки — его родственники! Несправедливо! Я тоже пойду туда! Я тоже их родственник! Я хочу петь вместе с ними!
Макс. Твой брат велел тебе оставаться здесь.
Младший Минне (снова садится). Он все равно прогнал бы меня сюда.
Макс. А если б ты не послушался?
Младший Минне. Он бы меня побил.
Макс. А если б ты дал ему сдачи?
Младший Минне. Я? Да чтобы я ударил родного брата. Макс. А что тут такого? Представь: ты подходишь к нему, смотришь ему прямо в глаза. Храбро, как солдат. Потом улыбаешься и — р-раз! — даешь по морде, и он валится с копыт.
Младший Минне. Ты негодяй.
Пауза.
Вообще-то мне бы хотелось его разок ударить.
Пауза.
Слегка. Не слишком больно.
Пауза.
Только чтобы припугнуть его.
Кило (садится на кровати). Да, чтобы он испугался. Как, например, испугался я, когда получил оплеуху. (Максу.) Проклятый ублюдок!
Макс улыбается.
Однажды я осуществлю эту мысль, которую ты так ловко подбросил Минне. Посмотрю тебе прямо в глаза и — р-раз! — так двину тебе по морде, что размажу по стене.
Младший Минне. Когда, Кило? Когда это будет? Ты предупреди меня.
Макс. Никогда. Кто-нибудь другой может это сделать, со страху или из мести. Но ты — никогда. Уж скорее на это способен Минне, но не ты.
Младший Минне. А я и не отказываюсь. Но только если будет темно! (Подходит к двери, прислушивается и вынимает из-под подушки Старшего Минне ключ от их общего шкафа. Открывает шкаф, достает бутылку, наливает до краев кружки Макса и Кило, убирает бутылку, закрывает шкаф и снова кладет ключ под подушку.) Брат забыл свой ключ!
Поляки поют снова.
Красивые голоса у поляков, мощные, легкие. Мы так петь не можем. Это не для нас, у нас просто не хватает пороху. Да и не приучены мы к этому. Когда им хочется кричать, они кричат, а мы не смеем.
Поляки вдруг закричали хором: «Гей, гей, гей», очевидно они пляшут.
Кило (кричит). Эй, эй, эй, эй, эй-эй-гей!
Младший Минне. Эй, эй, эй! (Издает радостный визг, хлопает в ладоши и топает ногами.) Ты тоже кричи, Макс. Ну давай, сегодня же последний день сезона, сегодня праздник.
Макс (вяло). Эй, эй, эй.
Пауза.
Кило. Я поеду с вами в Эвергем. Ну, ты доволен?
Макс. Да.
Кило. Ты не настоящий рабочий, ты подонок. Но ты своего добился, и я поплетусь за тобой, как жирный пес на цепи. Почему я это делаю? (Вздыхает.) В Эвергеме будет ярмарка. Она уже началась. Карусель. Тир. Пончики. Ну что ж. Повеселимся всласть.
Младший Минне. Верно, Кило.
Кило. Когда мы здесь, мы говорим: повеселимся в Эвергеме, а когда мы дома, ноем: поскорее бы снова уехать на сахарный завод. Вот там мы по-настоящему повеселимся.
Младший Минне. Но ведь мы и вправду здесь веселимся. (Быстро и осторожно снова достает бутылку с можжевеловой водкой из шкафа, наливает в кружки Кило и Максу. Потом поднимает бутылку и смотрит ее на свет.) О-ля-ля. Минне обязательно заметит. (Добавляет еще немножко Кило и Максу, потом доливает бутылку водой и закрывает ее.) Ой, что будет, когда он сунется туда! Ой, что будет!
Макс. Твой брат уже так надрался, что ничего не заметит.
Младший Минне. Надо и мне попробовать. По-моему, здорово. (Пьет из собственной бутылки.) Мы поедем домой. (Плачет.) А нам здесь было так хорошо! Так тепло. И мы тут были все вместе. (Всхлипывает.) А теперь пришло время возвращаться в Эвергем, к тетке, и опять жить с ним в одной комнате, только с ним вдвоем, и тогда он мне словечка не скажет. Он ведь болтает со мной при других. И больше никогда не читает мне газету, как прежде. (Пьет.) Ну погодите! В один прекрасный день я подожгу эту чертову хибару!