Избранное
Шрифт:
— Няня со своей лучиной, — сказала девушка.
За Маленцом опять послышался голос:
Спой мне песню, как синица Тихо за морем жила; Спой мне песню, как девица За водой поутру шла.— Значит, поедешь скоро, — сказала девушка задумчиво.
— Не хочется мне уезжать, — сказал Андрей. — Давай поедом вместе.
— Я никуда не могу отсюда уехать, — сказала девушка и положила руки на колени.
— Поедем.
— Нет.
— Мне здесь так спокойно. — Андрей нагнулся и зачерпнул за бортом пригоршню воды.
Выпил воду.
Девушка тоже зачерпнула пригоршню за другим бортом. Тоже выпила.
— Теперь тебе уже не будет спокойно, — сказала она грустно.
— А тебе? — сказал Андрей.
Низкая тьма облаков рассеивалась, и в небе начали проступать, звезды. Заметно холодало.
— Там, на усадьбе, в доме окна большие, — негромко заговорила девушка. — Ночью встанешь у окна при таком разливе, а звезды все по воде рассыпаны. А зимой в камине гудит, и мороз на стеклах, и половицы поскрипывают.
По голосу чувствовалось, что девушка думает совсем не о том, о чем говорит. По разливу ходило течение. Оно развернуло лодку и медленно понесло по кругу.
— Теперь ты будешь счастливым, но жить тебе тревожно станет. Хотя ничего бояться не будешь, — сказала девушка.
— Не буду я счастливым.
— Ты помни обо мне, — сказала девушка. — Конечно, — сказал Андрей.
— Ты меня не забывай, — сказала девушка.
— Как же я тебя забуду? — сказал Андрей.
— Ты полетишь куда-нибудь?
— Не знаю.
— Если ты куда-нибудь полетишь, то обязательно обо мне помни. А я в это время буду о тебе думать. И мне за тебя будет страшно.
Девушка села на весла и начала грести. Она гребла и говорила, как бы размышляя вслух:
— Теперь ты будешь счастливый. Это делает человека неподвластным. Человек ничего другого просто уже не видит. Ему можно отпиливать руку, а он будет петь. И все станут думать, что он сошел с ума. И жалеть его станут. И бояться. Но ты этого не бойся, ты-то станешь сильным.
— Я все это время был счастливым, — сказал Андрей. — И сейчас я счастливый. Только мне тревожно.
— Не нужно сейчас тревожиться. — Девушка положила весла на борта. — А то, что ты был счастлив… Это просто так. Это еще не совсем счастье. Это — только начало. Ты был спокоен, и тебе казалось, что ты счастлив. А счастлив ты будешь тогда, когда не сможешь найти себе места. Но не заметишь счастливости. Ты помни обо мне, — попросила она еще раз.
Лодка подходила к берегу. Там, на горе, светились окна. Воздух сделался холодным, и ярко сияло электричество.
— Здесь, на горе, живет забавный человек, — сказала девушка и вздохнула. — Он себе кухню летнюю во дворе поставил. Ради шутки написал на ней: «Харчевня». И русалку нарисовал. Теперь ему беды хватает. Туристы, как придут, надпись увидят и валят. А дверь закрыта. Шум туристы поднимают, книгу жалоб требуют. Заведующего ищут. А ему это нравится.
— Я знаю, — сказал тихо Андрей.
— Я знаю, что знаешь, — сказала девушка.
Лодка подошла к берегу и въехала на траву. Девушка сошла на берег. Она отошла на несколько шагов и остановилась к лодке спиной. Андрей вытащил лодку далеко на сушу. Девушка продолжала стоять. Андрей подошел к ней и осторожно тронул за плечо. Девушка обернулась, приподняла руки и приблизила их к Андрею ладонями вперед. Андрей тоже поднял руки и приложил свои ладони к ладоням девушки. Ладони девушки вздрагивали, и Андрей увидел, что она плачет. Девушка плакала, но не опускала лицо.
— Иди, — сказала она быстро и пошла к лесу.
Андрей зашагал в гору.
— Андрей! — крикнула девушка из лесу. — Андрей!
И Андрей бросился на крик. Но услышал громкий бег. И уносился бег по лесу все дальше и дальше.
Андрей вернулся к дому. Начинало светать. Рассвет был хорошо заметен, потому что небо уже стояло чистым. И румянился легкий морозец. В комнате соседа гремел приемник. Андрей прошел к себе, не раздеваясь бросился на постель. Он заснул мгновенно.
Но во сне Андрей почувствовал тревогу. Будто стоит он на краю света…
Андрей проснулся и вышел на крыльцо. Сосед ходил по своему огороду, хозяйственно рассматривал грядки, держал в руках лопату и бодро напевал. Приемник в его комнате пел, и гремел музыкой телевизор. Возле крыльца валялась на земле маленькая ветка яблони. На ветке съежились распустившиеся и убитые морозом цветы.
Андрей вышел за калитку и направился на горку. На горке шумели сосны, а тени их длинные ложились далеко вниз, до самой воды. Разлив был громаден. Из Маленца на широкое течение разлива выносило лед. Течение кружило его и несло. И Андрей увидел на разливе небольшую льдину, а на льдине стоял человек. Человек стоял в коротком светлом пальто, на голове трепетал синий платок. Человек пристально смотрел со льдины в сторону горки.
— Ау, — тихо сказал Андрей.
Человек поднял руку и стал махать ему оттуда, с самой середины разлива.
— Ау, — сказал Андрей.
Человек снял с головы платок и стал махать платком. Льдину кружило и уносило все дальше. Скоро льдина совсем пропала из глаз.
И Андрея охватило неистовое беспокойство. Он побежал по горке. Потом остановился. Потом опять побежал. И остановился снова. Ему стало казаться, что со всех сторон на него смотрят. И зовут разными голосами. Смотрят рядом и смотрят издали. Зовут из-за леса и зовут из-за горизонта. Андрей стремительными шагами спустился с горы. Он шатал сильно и твердо. Он прошел мимо соседа, мимо дома, мимо поселка.
Он шагал через лес к автобусной остановке. В лесу гремела весна. Андрей шагал и почему-то все повторял слова, которых раньше никогда не слышал и не видел и даже не подозревал, что могут быть они на свете:
— И теперь, когда роса уже высохла на тропинке, я прикладываю ладонь к земле и долго слушаю удаляющееся тепло шагов этой замечательной девушки, которой мне больше никогда не придется увидеть.
1970 г.
ОБЛАЧНЫЙ ВЕТЕР