Избранное
Шрифт:
Бабушка улыбнулась и села к столу. Тогда женщина еще раз улыбнулась и спросила Олега:
— Уроки делаете?
— Да вот, задачку не могу решить.
— Когда-нибудь решите. У этих задач у всех есть решение. Вероятно, так.
— Так, — сказал Олег, — да решить надо к завтрашнему дню.
— Не надо мучиться, — улыбнулась женщина. — Отдохните, а потом решение само придет. Вы не знаете, где здесь можно купить картофеля? — обратилась она к бабушке.
— Даже и не знаю. Вот разве что у Бедняги. Или вот в этом доме, — бабушка показала на избу Наташи.
— А у вас нет?
— Что вы, мы не здешние, — сказала бабушка. — У нас было немного, да собирались уезжать и все продали.
— А где этот — как его? — Бедняга живет…
— Вот в этом доме наискосок, — показала бабушка.
— Я там была. Там такой чахлый старичок. Я и ушла оттуда.
— Хорошо, что ушла, — сказал дед. — Раздел бы догола и по миру пустил. Последний крест за краюху сухаря снял бы.
— Да, забавный старик, — согласилась женщина. — Я ему будильник старинный предложила, так он мне вилок квашеной капусты протянул. А потом говорит: нет, не надо. Вот шапочку вашу за полведра картошки взять могу. Я ему говорю: а сама-то в чем пойду? Так и пойдешь, говорит, весна уж скоро, без шапки можно.
— Так вам ничего и не удалось найти? — спросила бабушка.
— Нет, в крайнем доме я килограмм масла выменяла. Старушка там такая. У нее сын, говорит, скоро с фронта вернется, так вот она взяла у меня для него кашемировый костюм. Еще от мужа остался. Не новый, правда, уж лет восемь ему, но муж так и не успел его поносить.
— Нет у нас ничего, мы бы поделились, — сказала бабушка и посмотрела женщине на ноги. — Отекают?
— Да вот уж вторую неделю. Не знаю, отчего. Не болят, не ноют, а тяжесть. И хожу как в кандалах.
— Это от недоедания, — сказала бабушка.
— Я знаю. У меня уж было такое. В Ленинграде. И ела я тогда хуже, но не так тяжело было. А как вывезли, все прошло. А вы откуда?
— Мы из Киева, — сказала бабушка. — Мы уж давно здесь по разным деревням.
— Да, да, — покачала женщина головой. — Ну, я пойду. Хорошо, хоть масла достала. Добрая попалась мне старуха.
Женщина говорила, но было видно, что уходить ей не хочется.
— Вы посидите, — сказал дед. — Угощать нечем, так мать хоть кипятку нагреет. Куда идти? Успеете. Я вот тоже уже не хожу.
— А с вами что?
— Да черт его знает! Слабость, и пухну весь. Уж месяца три назад на МТС руку рассадил на станке стружкой, и все не зарастает. Мокнет. Не гниет, а так — мокнет.
Бабушка ушла к печке и стала разводить под таганком огонь.
— Вы знаете… — Женщина сняла с головы шапочку и положила ее на стол. — Нет ли у вас какой хорошей книги? Я хоть и в библиотеке работаю, а все детские книги там.
— Какие у нас книги… — сказала бабушка.
— А Колькины-то, — сказал дед. — Пусть посмотрит, может, там и есть чего. Все равно без дела лежат.
Олег принес из сеней красный чемодан, поставил на пол и принялся чемодан распаковывать.
— И еще мне узелок муки дали, — сказала женщина, глядя, как Олег распаковывает чемодан. — Так, ни за что, дали, и все.
— Где это? — спросила бабушка.
— А вот тут дом недалеко. Двое там живут. Такая молодая красивая белая женщина. На девочку похожа, и мужчина с военной выправкой.
— А… — сказала бабушка.
— Какие-то странные люди, — задумалась женщина. — Горе, что ли, у них? Я постучала, говорят: войдите. Вошла. Она плачет, слезы на глазах. И он тоже, красный, невеселый, тоже, что ли, плакал. Смотрят на меня и не стесняются. И добрые оба такие. А что-то между ними стоит.
— Вы посмотрите книги, — сказала бабушка.
Женщина присела перед чемоданом и удивленно сказала:
— И всю эту массу книг вы возите с собой? Из самого Киева привезли?
— Да, — сказала бабушка, — мы возим с собой эти книги.
— Ну-ка, что здесь такое?
На самом верху лежал большой толстый альбом с диаграммами первой пятилетки. Женщина полистала диаграммы и отложила их в сторону.
— Вы специально это возите с собой? — спросила женщина.
Женщина полистала одну из книг и вынула из нее небольшую фотографию.
— Тут фотография забыта, — сказала она.
— Да, она лежит там, — сказала бабушка. — Пусть лежит.
На фотографии сидел военный. На петлицах его поблескивали ромбы. Военный держал в руках маленькую книжку и читал, чуть склонившись над страницами. Он слегка улыбался подтянутыми губами, а длинные волосы падали ему на глаза.
— Какое знакомое лицо, — сказала женщина. — Я его где-то видела. Или кого-то на него похожего.
— Вы лицо похожее видели здесь. Вот в том доме, где муку вам дали, — сказал дед.
— Постойте, — задумалась женщина и щепоткой пальцев собрала длинные брови на лбу. — Постойте. Да, то лицо похожее. Но нет. Я именно это встречала.
— В том доме брат этого человека. Младший брат, — сказала бабушка. — Они и похожи.
— Нет, по-моему, я именно это лицо видела. Хотя… кто его знает. Много похожих лиц на свете. Ну, посмотрим, что дальше.
Женщина перекладывала книги и посмеивалась глазами, покачивала головой и даже немного помолодела.
— Забавные какие у вас книги. Очень забавные и редкие.
— Тут всякие книги есть, — сказал дед. — Это сына нашего.
— Ах, вон что! — Женщина посмотрела на Олега. — А вы, молодой человек, читаете их?
— Нет, — сказал Олег, — как-то не читаю. Они все в чемодане.
— Читать эти книги гораздо полезнее, чем решать задачки. — Женщина вынула из чемодана огромный зеленый фолиант.
В книге перелистывалось много картин. Люди сидели и стояли на этих картинах в плащах, в латах. Другие гнали в поле коров и взмахивали кнутами. Иные сражались и падали, пронзенные мечами. А на одной картине всадники дрались со львами и тиграми.