Избранное
Шрифт:
Может быть, она упрекала свое самодельное божество за это веселье? Ничуть. Как огонь притягивает бабочку благодаря своему сходству со звездами, так для Хэмшоши освещенные, наполненные звуками музыки и веселья окна Мохита сливались в какое-то райское видение. Сидя глубокой ночью в одиночестве, она из этого света, теней и звуков, из томления и мечтаний своего сердца соткала в своем воображении какое-то волшебное царство, и, возведя на его трон своего кумира, сжигая перед ним, как ладан, свою юность, счастье и горе, настоящее и будущее на углях своего желания, — служила ему в этом своем безлюдном, молчаливом храме. Она не знала о том, что за этими таинственными окнами, в этом хороводе счастья царят отвращение, усталость, тоска; не знала, какой горит угрюмый,
Так Хэм могла бы, сидя в одиночестве у своего окна и мечтая об этом призрачном рае и воображаемом своем божестве, еще долго, как во сне, проводить дни за днями; но, увы, божество смилостивилось, и рай опустился на землю. Как только рай прикоснулся к земле, он внезапно исчез, а та, что все эти дни питала его своим воображением, смешалась с земным прахом.
Как на эту восторженную девочку, сидящую у окна, случайно упали блуждающие взгляды Мохита; как он написал ей за подписью Бинод Чандр, изменив свой почерк, несколько писем и под конец получил робкое, тревожное, горячее ответное письмо с большим количеством орфографических ошибок; какая затем поднялась буря внутренних борений, радости и страха, сомнений и отчаяния; как после этого словно весь мир начал вращаться вокруг нее в упоении гибели и постепенно расплывался в бесплотную тень; как, наконец, однажды вращающееся мировое колесо центробежною силою внезапно далеко отбросило ее в сторону, — всего этого мы не считаем нужным излагать здесь подробно.
Однажды глубокой ночью Хэмшоши, покинув отца, мать, братьев и дом, села в экипаж вместе с Мохитом, известным ей под именем Бинода Чандра. Когда божество очутилось рядом с ней во всем своем земном обличии и со всеми своими земными аксессуарами, Хэмшоши захотелось умереть от стыда.
Наконец, когда они тронулись, она плача обняла ноги Мохита и сказала:
— Умоляю тебя, отпусти меня домой.
Мохит, забеспокоившись, зажал ей рот, а экипаж быстро помчался вперед.
Как перед умственным взором утопающего проходят в мгновение ока все события его прежней жизни, так Хэмшоши во мраке запертой кареты стала вспоминать, как каждый день утром отец дожидался ее к завтраку, как она кормила своего маленького братца после его возвращения из школы, как она по утрам приготовляла пан [127] вместе со своей матерью и как пополудни мать ее причесывала. Все уголки их квартиры, все потребности ежедневного уклада жизни — все это засветилось в ее воображении; ей казалось, что это — ее потерянный рай. Приготовление пана, причесывание, обмахивание отца веером во время еды, шалости братцев — все стало казаться ей исполненным мира, недостигаемым счастьем; она не могла понять, что могло ей быть еще нужно в мире, когда она имела все это!
127
Пан — жвачка, состоящая из листьев кустарника бетеля и плодов ареко-вой пальмы, с примесью извести; имеет тонизирующее действие.
Она подумала о том, что теперь все девушки в семьях спят глубоким сном. Она раньше никогда не подозревала, какое счастье — спокойно спать у себя на постели в тишине ночи. Завтра рано утром женщины поднимутся и возьмутся за домашние дела; эта бессонная ночь бездомной Хэмшоши тоже будет иметь свое утро; и когда этим безрадостным утром знакомый, мирный, улыбающийся лик солнца осветит их маленький домик на краю их улицы, какие в нем поднимутся плач и возгласы боли и стыда!
Сердце Хэмшоши разрывалось, и с рыданием, умоляющим голосом, она сказала:
— Теперь ведь еще ночь; мать, отец и братья еще спят. Отвези меня поскорее назад!
Но божество, не обращая внимания на ее слова, ввело ее в наполненный дребезжанием и стуком колес вагон 2-го класса и повезло навстречу тому раю, о котором она столько дней мечтала.
Немного
3
Мы остановились здесь только на одном событии из истории молодости Мохита; о других мы умолчим во. избежание монотонности в нашем повествовании.
В упоминании всех этих других событий, впрочем, нет и надобности. Вряд ли теперь кто-нибудь помнит еще имя Бинода Чандра. Мохит стал теперь степенен и благочестив, ежедневно справляет религиозные церемонии и сыплет цитатами из шастр; своих детей он обучает йогическим упражнениям [128] , а женщин в своем доме держит взаперти во. внутренних комнатах, недоступных даже солнцу, луне и ветру. Совершив некогда ряд преступлений по отношению к женщинам, он теперь считает нужным особенно сурово, карать женские преступления против общественной морали.
128
…обучает йогическим упражнениям… — т. е. системе физических упражнений, связанных с йогой — одной из древнеиндийских философских систем, имевших целью, будто бы, подготовить индивидуальную душу к слиянию с душой мировой.
Через два-три дня после вынесения им смертного приговора над Кхиродой судья — большой гастроном, — выбрав себе овощей в тюремном огороде, решил навестить тюрьму: ему любопытно было посмотреть, раскаивается ли Кхирода в своем преступлении. Он вошел в помещение для арестанток.
Еще издали он услышал шум и крики. Войдя в камеру, он увидел, что Кхирода затеяла ссору с надзирательницей. Мохит усмехнулся, подумав:. «Вот женская природа! Перед лицом смерти — и то не упустит случая поскандалить! Этакая еще и в царстве Ямы [129] заведет спор с его слугами».
129
Царство Ямы — т. е. загробный мир.
Он решил, что упреками и наставлением вызовет у нее раскаяние. Едва. успел он приблизиться к ней с этой благою целью, как Кхирода, бросившись перед ним на колени и сложив умоляюще руки, жалобным голосом сказала:
— Господин судья, сделайте милость! Скажите ей, чтобы она отдала мне мое кольцо!
Спросив, в чем дело, он узнал, что надзирательница случайно заметила спрятанное у Кхироды в волосах кольцо и хотела его у нее отнять.
Мохит снова, усмехнулся про себя. Этой женщине сегодня еще предстоит казнь; а она не может отказаться от этой безделушки! Поистине, для женщины украшения дороже жизни.
Он сказал надзирательнице:
— Покажи-ка мне кольцо!
Надзирательница отдала кольцо ему.
Он вдруг отпрянул, словно взял в руку горящий уголь. На внутренней стороне кольца, на фоне из слоновой кости, нарисован был масляными красками миниатюрный портрет молодого человека с бородою и усами, а с наружной стороны золотыми буквами выведено было: Бинод Чандр.
Тогда, подняв глаза от кольца, Мохит внимательно посмотрел на Кхироду, и перед ним всплыло залитое слезами, светящееся нежностью, пылающее стыдом лицо, виденное им двадцать четыре года тому назад: сходство несомненно!
Мохит снова. взглянул на надпись, а когда он после этого медленно поднял глаза, эта падшая, преступная женщина, в сиянии маленького золотого кольца, засверкала перед ним каким-то нестерпимым блеском, как золотое изваяние богини.
1894
Тетрадь
После того как Ума научилась писать, с ней просто сладу никакого не стало: в доме на всех стенах она выводила углем кривые, неровные строчки: «дождь идет», «лист дрожит».