Избранное
Шрифт:
— Умоляю…
И голос мужчины, сиплый, скрипучий, как будто горло у него забито песком:
— В чем дело? Что вам угодно?
— Вылезайте!
Схватив в охапку одежду, Hyp выскочила из машины. Ее спутник, спотыкаясь, последовал за ней, на ходу натягивая брюки. Сайд приставил пистолет к его виску.
— Не надо, не стреляйте! — плачущим голосом закричал тот.
— Деньги! — коротко потребовал Сайд.
— Они там, в пиджаке!
Саид грубо подтолкнул Hyp к машине.
— Достань!
Охнув, она повиновалась:
— Только, ради всего святого, не стреляйте!
— Давай пиджак!
Быстро вынул бумажник и швырнул пиджак владельцу.
— Уноси ноги, покуда цел!
Не оглядываясь, тот бросился в темноту.
Саид вскочил в машину, включил зажигание. Мотор взревел, и машина рванулась с места. Hyp приводила в порядок
— Хоть и ждала я тебя, а все–таки здорово напугалась!
Ведя машину на предельной скорости, он буркнул:
— Выпей, может, успокоишься.
Она протянула ему бутылку, он отхлебнул глоток, отдал ей. Она тоже отпила немного.
— Бедняжка! У него даже колени дрожали…
— Добрая ты женщина, Hyp. А я вот не люблю фабрикантов.
Hyp откинулась на сиденье и многозначительно сказала:
— Ты вообще никого не любишь!
Нашла время кокетничать! Он ничего не ответил. Машина неслась в сторону Аббасии.
— Нас могут увидеть вместе, — жалобно проговорила Нур.
Он и сам об этом подумал. Свернул на извилистую улицу, которая вела в квартал Дарраса, немного сбавил скорость.
— Я зашел к Тарзану, чтобы раздобыть револьвер и договориться с кем–нибудь из знакомых шоферов такси. Кто бы мог думать, что мне так повезет с машиной!
— Вот видишь, я всегда тебе помогаю!
— Верно. А на этот раз ты была просто неподражаема. Почему бы тебе не стать актрисой?
— Но я вначале по–настоящему испугалась!
— А потом?
— Потом я, по–моему, вошла в роль, и он так ничего и не понял…
— Он так перетрусил, что ему было не до подозрений! Она повернулась к нему:
— А зачем тебе револьвер и машина?
— Для дела…
— Ты с ума сошел? Давно ли ты вышел из тюрьмы?
— Ну, позавчера…
— И опять за старое?
— А тебе легко расстаться со своей профессией?
Она не ответила, уставившись в темноту, туда, где под фарами машины блестела дорога.
За поворотом ночь как будто стала еще темнее и гуще: дорога вплотную подошла к горе.
— Ты вот не знаешь, — вкрадчиво сказала Hyp, — сколько я плакала, когда узнала, что тебя посадили!
— Сколько? Она обиделась.
— Опять ты со своими насмешками!
— Да я вовсе не смеюсь! Я тебе верю: у тебя доброе сердце.
— Зато у тебя вообще нет сердца…
— А оно по инструкции осталось в тюрьме.
— Нет, ты и в тюрьму попал уже без сердца!..
Вот привязалась: сердце, сердце… Спросила бы лучше ту, которая мне изменила, или друзей–предателей, или дочь, что меня оттолкнула…
— Ничего, когда–нибудь и я найду свое сердце…
— А где ты ночевал? Жена твоя знает, где ты?
— Не думаю.
— Ты поедешь домой?
— Вряд ли… Во всяком случае, не сегодня.
— Поедем ко мне! — попросила она.
— А ты живешь одна?
— Да. Улица Нагмуддин, за кладбищем.
— Номер.
— Там один дом. Внизу контора по продаже джута, а позади кладбище.
Он не удержался от смеха.
— Ну и местечко ты себе выбрала! Она тоже рассмеялась:
— А меня там совсем не знают. Никто ко мне никогда не приходил. Ты будешь первым… Я живу на самом верху…
Она ждала, что он скажет, но он молчал, сосредоточив все внимание на дороге, которая пролегала между горой и домами. И среди них дом шейха Али Гунеди. В конце квартала он остановил машину и повернулся к Hyp:
— Здесь я тебя высажу.
— А разве ты со мной не пойдешь?
— Я приду потом.
— Куда ж ты денешься в такую поздноту?
— Слушай. Ты сейчас прямо отсюда пойдешь в полицейский участок. Расскажешь там все, что случилось, слово в слово, как будто ты ни при чем. Опиши меня, только, разумеется, совсем наоборот: толстый блондин, на правой щеке шрам… Скажешь, что я увез тебя силой. Ну, изнасиловал, что ли.
— Изнасиловал?
Он даже не улыбнулся.
— Скажешь, что все это случилось в пустыне Зенхом, что я по дороге выбросил тебя и угнал машину.
— А ты потом придешь?
— Приду. Слово мужчины! А ты сумеешь в участке сыграть свою роль так же хорошо, как в машине?
— Постараюсь…
— Прощай.
И машина умчалась.
VII
Предел удачи — если удастся убить обоих сразу. И Набавию и Илеша. А тогда остается только свести счеты с Рауфом Альваном и бежать. Может быть, и за границу. Да, но с кем останется Сана?.. Острая колючка, вонзившаяся в сердце… Тобою руководит не
Ты сумеешь улизнуть. Так бывало десятки раз. В считанные секунды ты можешь взобраться на крышу и спрыгнуть с третьего этажа на землю целым и невредимым. Стоит тебе захотеть, и у тебя вырастут крылья… Только как ни крути, а в дверь постучать придется, хотя стук может привлечь внимание. Особенно сейчас, глубокой ночью. Набавия поднимет крик, всех перебудит, сбегутся все эти негодяи, примчится легавый. Нет, лучше разбить стеклянный проем в верхней части двери. Он думал об этом еще в машине по дороге сюда и, вынув револьвер, сквозь решетку рукояткой ударил по стеклу. Посыпались осколки, и звон их прозвучал как сдавленный крик в ночи. Он прижался к двери и, держа пистолет наготове, застыл в ожидании, напряженно вглядываясь в темноту коридора. Сердце учащенно билось. Голос: «Кто там?» Мужской голос. Голос Илеша Сидры. Он узнал его, несмотря на то, что в висках стучало до боли. Дверь слева слегка приоткрылась. Слабый луч света, и в нем неясный силуэт человека. Вот он неуверенно направился к входной двери. Саид нажал курок. Короткий выстрел, резкий, как визг злого духа. Вскрик. И снова выстрел, настигший уже падающее тело. И снова крик — пронзительный крик ужаса и мольбы о помощи — Набавия! «И до тебя дойдет очередь, от меня не уйдешь. Я сам дьявол!» — злорадно отозвался он, уже сбегая по лестнице. Кубарем скатился вниз, на мгновение остановился, чтобы перевести дыхание, и незаметно выскользнул на улицу. Спокойным шагом пошел прочь. До слуха долетел стук распахиваемых ставней, тревожные голоса, какие–то восклицания… Вот наконец и машина. Он рывком открыл дверцу и сел. От площади в сторону улицы Сиккат аль-Имам бежал полицейский. Саид быстро нырнул на дно машины. Полицейский протопал мимо. Тогда он осторожно вылез, сел за руль и, не теряя времени, поехал прочь. На обычной скорости обогнул площадь; крики еще не утихли. Впрочем, он слышал их еще долго, даже когда отъехал и уже не мог их слышать. В полном оцепенении он вел машину, не понимая, куда и зачем едет. Убийца… Но еще остается Рауф Альван, этот утонченный предатель. Пожалуй, он–то поважнее Илеша Сидры и опаснее его. Убийца. Я стал убийцей. Перешел в иную категорию. И судьба у меня теперь будет иной. Раньше я похищал ценности, теперь буду похищать подлые людские души. «И до тебя дойдет очередь, от меня не уйдешь. Я сам дьявол». Только ради Саны я пощадил тебя. Но я найду для тебя кару пострашнее. Ты будешь бояться смерти и жить в вечном страхе, не зная ни минуты покоя, покуда я жив. Улица Мухаммеда Али. Он сидел за рулем и все ехал, ехал куда–то. Теперь имя убийцы у всех на устах. Участь убийцы — скрываться, стараясь избежать виселицы. Нет, нет, палач не спросит меня: «Какое твое последнее желание?» Придется им повременить с этим вопросом.