Избранное
Шрифт:
На следующий день Цзяюань явился в тот же самый час и ел на этот раз соевый творог. По сероватой поверхности были прихотливо разбросаны зеленый лучок, землистого цвета кунжутная кашица и алый перец. И отчего это эрудиты, отечественные и зарубежные, которым известно все, даже имя императора Цинь Шихуана [190] , не ведают, кто тот гений, что изобрел соевый творог?
— Вы обманываете меня.
— Что вы!
— Сказали, будто не работаете.
— Так оно и есть. Три месяца, как вырвался с «перевоспитания» в Великой северной пустыне. Но со следующего месяца
190
Император, известный своей жестокостью, основатель династии Цинь.
— В каком-нибудь научном учреждении?
— На уличном пункте бытового обслуживания. Учеником. Моя задача — научиться ремонтировать зонтики.
— Какой ужас!
— Вовсе нет. У вас есть сломанный зонт? Тащите ко мне.
— А как же ваша оптимизация? И еще эта, палеонтология, и иностранные языки…
— Буду продолжать.
— Ремонтировать зонтики методом оптимизации? Сооружать их из костей динозавра?
— Э, оптимизация хороша и для зонтиков. Слушайте, не в этом суть… Если можно, еще порцию творога, только перца поменьше, а то меня уже пот прошиб. Спасибо… Так вот, профессия — это средства к существованию и элементарный долг перед обществом. Но не только и не навсегда, профессия — еще не весь человек. Мы не должны быть рабами профессии, но, чтобы стать хозяином, нужны знания. Ну, вот мы с вами оба ремонтируем зонтики и получаем по восемнадцать юаней, но вы знаете о динозавре, а я нет, и потому вы сильнее, лучше, богаче меня. Так?
— Не понимаю.
— Нет, понимаете, все вы понимаете. Иначе зачем бы вам со мной разговаривать? Э, вон там какой-то шаньдунец буянит, камушек ему, видите ли, в арахисе попался, десну поцарапал. Ну ладно, до свидания.
— До свидания. До завтра.
От этого «завтра» у Сусу запылало лицо. «Завтра» — это напопник с лентой, жалкая забава бедной девчушки, змей — простой, примитивный, но зато свободный и беспечальный. Завтра… Тучки и грезы, шелест бамбука, шорох травы, пенье струны, осенние листья, весенние лепестки.
Назавтра он не пришел. И на следующее завтра — тоже. Пропал ее жеребёнок. Высматривая его, Сусу, бедная лошадушка, заблудилась и долго ржала, металась по склону между деревьев. Будто у него разом пропали все документы, продовольственные карточки. Где жить? Что есть?
— Ой, это вы! Пришли все-таки!..
— Бабушка умерла.
Сусу как в прорубь окунули, она долго стояла, привалившись к стене, пока не сообразила, что не о ее бабушке речь идет, а о бабушке этого очкастого чудика. И все-таки было больно, била дрожь.
— Жизнь коротка, потому и нет для нас ничего дороже времени.
— А мое драгоценное время уходит на тарелки, — грустно улыбнулась она далекому цокоту копыт своего жеребенка.
— Спасибо вам за них, они многим нужны. И потом, не одни же тарелки у вас.
— А что еще? Сама-то я никому не нужна — только мои тарелки. А какого труда стоило родителям пристроить меня к ним!
— Увы, всюду одно и то же, — понимающе улыбнулся он. — А займитесь-ка арабским языком, у вас же тут заведение мусульманское.
— Ну и что, что мусульманское? Не явится же сюда египетский посол отведать жареных клецок.
— А вам не приходило в голову, что когда-нибудь вы сами поедете послом в Египет?
— Смеетесь? Такое только присниться
— Так смотрите побольше снов, улыбайтесь, шутите — что в том дурного? Без этого жизнь тускнеет. И потом, верьте в себя, в то, что по уму, характеру, способностям вы можете быть не только послом, но и чем-то большим. Главное — учитесь.
— Ух, как в вас заговорил честолюбец.
— Э, нет, просто аадам.
— Что?
— Аадам.
— Что еще за аадам?
— Человек! Вот я научил вас первому арабскому слову. Слову прекраснейшему. Его еще пишут иначе: «Адам» — тот самый, из Эдема. А Ева — это «небо», его произносят «хава». Человеку необходимо небо, небу нужен человек.
— Так вот почему в детстве мы запускаем воздушных змеев!
— О, вы схватываете на лету.
Урок первый: Адаму нужна Ева, Еве — Адам. Человеку — небо, небу — человек. Нам нужны воздушные змеи и воздушные шарики, самолеты и ракеты, космические аппараты. Вот так она стала заниматься арабским — к ужасу бдительных сограждан. Тебе не положено отвлекаться от тарелок. Поддаваться всяким веяниям. А нет ли у тебя связей с заграницей? Смотри, дождешься новой чистки, отыщут у тебя какую-нибудь политическую «странность» — может, «странные занятия» или какое «странное явление», а может, ты вообще странный человек — и заведут дело. Послушайте, я же ни одной тарелки не разбила. В начальники не лезу. Ну, про Магомета, Садата и Арафата знаю. Так что для «особого дела» основания, может, и есть. Но если следственную группу возглавишь ты, я буду счастлива.
Вот тогда-то у них все и «сладилось». Папе тут же донесли. От всевидящего ока да всеслышащих ушей девушкам никуда не скрыться.
— Как зовут, фамилию не менял? Социальное происхождение? Кем служит? Чем занимался до аграрной реформы? А после? Биография начиная с трехмесячного возраста? Политическое лицо? Нет ли среди членов семьи или близких родственников помещиков, кулаков, или иных чуждых элементов, не находился ли кто-нибудь под следствием, в заключении, не был ли приговорен к казни? Ярлык вешали? Сняли? Когда? Как проявил себя в политических движениях? Доходы, расходы, сбережения означенного гражданина и основных членов его семьи…
Ни на один из этих вопросов Сусу не имела ответа. Мать — в слезы. Тебе всего лишь двадцать четыре года и семь месяцев, а до двадцати пяти, ты же знаешь, браки запрещены. Смотри не нарвись… И папа решил пойти по инстанциям, в милицию, кадры — все разузнать о парне. По этому поводу надо будет кое-кого «со связями» пригласить на обед с баранинкой «шуаньянжоу». Трах — папин любимый чайник исинской керамики грохнулся на пол и разлетелся вдребезги.
— Так разыскивают контрреволюционера, а не друга! — зазвенел сталью голос Сусу. Затем она расплакалась.
А потом и управляющий столовой, и члены ревкома, и сотрудники, и начальник группы, и парторг — все приставали к ней с такими же «отеческими» расспросами и «материнскими» увещеваниями. Мол, пролетарская любовь рождается из единства убеждений, взглядов, идей. Путем длительного, тщательного взаимного узнавания. Будь серьезной, осмотрительной, требовательной. Как натянутая струна. И бдительной к козням врага. Есть пять критериев пролетарской революционной смены, вот по ним и выбирай себе мужа… Так и шмякнула бы об пол столовским чайником. Но к общественной собственности Сусу еще с пионерского возраста относилась с уважением…