Избранные циклы фантастических романов. Компиляция. Книги 1-20

Михеев Михаил Александрович

Из дюжины идущих по дороге танков «Матильд» было четыре штуки. Еще три Pz. IV, одна «тройка» и четыре «двойки». Сзади бронетранспортеры и грузовики с пехотой. По любым меркам внушительная сила. Русские со своими двумя танками смотрелись против них откровенно жалко. Но зато у них был серьезный опыт боев. А еще они били первыми.

Идущая головной «четверка» вздрогнула и замерла. Просто встала. Т-34 в «противотанковом» исполнении не пошел в крупную серию – специализированная машина в большой войне с ее многообразием ситуаций в долгосрочной перспективе уступает своим универсальным собратьям. Но сейчас бой велся в тех условиях, для которых этот танк, собственно, и предназначался. Много бронированных мишеней и дистанция, позволяющая работать прямой наводкой. И снаряд ударил в борт немецкой машины аккурат чуть повыше катков, проткнул танк насквозь и

выскочил с другой стороны. Осколки, брызгами вылетевшие из брони, никого не убили, но ранены были все, башню заклинило, карданный вал разорвало пополам. Внешне машина выглядела почти целой, две маленькие дырочки, но использовать ее без серьезного ремонта невозможно.

Принцип устройства танковых засад и Хромов, и его заместители понимали отлично. Поэтому от плана Ильвес сейчас отклоняться не собирался. Да и чего тут отклоняться? Подбивается головной танк, затем тот, который замыкает колонну, и все, бери ее тепленькой. В маневре танки стеснены до крайности, съехать с дороги на своих узких гусеницах в рыхлый снег тоже идея не лучшая. Остается только целиться получше да стрелять как можно быстрее. Конечно, вносит коррективы поспевающая сзади пехота, но против нее был продуман вариант противодействия. Увы, реальный бой часто вносит в процесс коррективы, и этот случай не стал исключением.

Замыкали немецкую танковую колонну как раз «Матильды». Логичное, в общем-то, решение поставить самых тихоходных позади всех – они с трудом держали двадцать километров в час, тогда как остальные танки даже не напрягались. Но при этом «Матильды» были наиболее защищенными из участников шоу. А вот Т-28, при всех его достоинствах, оказался не лучшей машиной для борьбы с британским чудом.

Вообще, трехбашенный первенец советских средних танков был неплох в бою, что не раз доказывал самым разным хамам. Модернизации, которым он подвергался, затрагивали в основном защиту, но вот орудие, стоящее в основной башне, оставляло желать лучшего. В момент создания танка оно было актуально как в отношении концепции применения бронетехники, так и по характеристикам. Но сейчас его баллистика выглядела откровенно слабой. При длине ствола в шестнадцать с половиной калибров, она обеспечивала скорость фугасного (а бронебойных попросту не было) снаряда менее трехсот метров в секунду. Достаточно, чтобы наводить ужас на пехоту, для которой три дюйма – это страшно, только вот для борьбы с немецкой бронетехникой уже маловато. А ведь у «Матильды» борт был защищен лучше, чем лоб «четверки» первых серий. И потому взрыв русского снаряда на ее броне выглядел эффектно, но, увы, для вывода танка из строя огненной кляксы было явно недостаточно.

Конечно, нельзя было сказать, что эффект от попадания полностью отсутствовал. Даже без пробития брони мощный взрыв заставил немецких танкистов понять, что чувствует лягушка, посаженная в колокол. Однако фрицев слишком хорошо готовили, да и трусами их никто не осмелился бы назвать. Несмотря на то что весь экипаж был контужен, танк продолжал уверенно двигаться вперед, а башня со смешной сорокамиллиметровой пушкой заворочалась, ища цель.

Второе и третье попадание также не принесли успеха. В отличие от советских и немецких танков, очень качественная английская броня даже осколков с внутренней стороны не давала, хотя состояние экипажа наверняка было не лучшим. Контузия в чем-то страшнее ранения, но пока что фрицы как-то справлялись с ситуацией, тем более что колонна из-за подбитого головного танка остановилась. А когда их орудие наконец-то пальнуло, и снаряд прошелестел в опасной близости от советского танка, стало ясно, что сейчас кому-то придется плохо. Снаряды-двухфунтовки при несерьезных вроде бы габаритах бронепробиваемость имели неплохую. Во всяком случае, неэкранированный Т-28 издырявить могли запросто. Правда, фугасов в боекомплекте «Матильды» не было вообще – ну не запихнешь в сорок миллиметров нормальную порцию взрывчатки, но от этого танкистам было не легче.

Спас положение Т-34. За то время, что экипаж «двадцать восьмого» возился с единственной целью, более современный танк спалил все «четверки», благо промахнуться с такой дистанции было сложнее, чем попасть. Даже темнота не спасала сгрудившиеся в кучу, остановившиеся танки. А затем в «тридцатьчетверке» сообразили, чем может кончиться для коллег дуэль с «Матильдами», и вмешались. Тут и проявились лучшие качества Ильвеса: в училище он на лекциях не спал и сейчас, организуя засаду, постарался расположить танки так, чтобы простреливать дорогу на максимально широком участке. В результате обстреливать «Матильд» он мог без особых проблем, что, в принципе, и решило исход боя.

Когда три снаряда с интервалами в пять секунд проткнули лобовую броню ближайшего к Т-34 танка «Матильда», стало ясно, что игры закончились. Немцы моментально перестали обращать внимание на второй танк, хотя, возможно, это было ошибкой – от попаданий Т-28 спасало лишь то, что в снегу он был зарыт по самую башню, густо обляпанную известью, и в полумраке точно засечь его немцам никак не удавалось. Ориентировались они на вспышки выстрелов, что было не слишком удобно. Точно так же им пришлось ориентироваться, пристреливаясь по Т-34. На этом фоне полученное советским танком попадание выглядело, скорее, случайностью. И, честно говоря, счастья немцам оно не принесло – наклонная форма маленькой башни доставляла немало неудобств танкистам, сжимая внутреннее пространство, но сейчас помогла. Снаряд выбил сноп искр, оставил на броне длинную царапину и ушел куда-то влево и вверх. На этом успехи немцев закончились.

А вот у артиллеристов Т-28 они, напротив, почти сразу же начались. Как только стало ясно, что тяжелобронированными «Матильдами» занялась специализированная машина, они перенесли огонь на менее защищенные цели и со второго выстрела разбили «двойку». Вдребезги разбили – после взрыва фугаса на месте танка остались двигатель с гусеницами и днище, все остальное в живописном беспорядке было раскидано по окрестностям.

Следующим выстрелом накрыли Pz. III, и, хотя машина смогла развернуться, подставляя снарядам лучше защищенный лоб, да и вооружение танка для начала войны было вполне адекватным, успехов его экипаж не добился. Попасть не удалось (хотя, стоит признать, старались), а самим хватило одного снаряда. Тридцать миллиметров брони – совершенно неадекватная защита против трехдюймовки. От взрыва лопнул сварной шов, и сталь просто разошлась, впустив в танк сноп огня и осколков. Из пяти членов экипажа живыми остались двое, боеспособными – никто.

Еще несколько выстрелов, перевернутый Pz. II – и экипажи уцелевших машин, убедившись, что их двадцатимиллиметровые скорострелки бессильны сделать хоть что-то, бросили танки и кинулись наутек. Поле боя осталось за русскими.

Но схваткой танков дело не ограничилось. Идущая позади них пехота вляпалась не меньше. Зенитки, размещенные вдоль дороги, первыми же очередями в упор разнесли «ганомаги», после чего врезали по грузовикам с пехотой. Их поддержали огнем пулеметы с бронетранспортеров, внесла свою лепту и расположившаяся в засаде пехота. Довершил разгром выползший на дорогу Т-28, экипаж которого жаждал реабилитироваться за неудачное начало боя. Громыхающее, плюющееся огнем чудовище проползло по дороге, сметая все на своем пути, и на том бой закончился. Если кто-то из немцев все же уцелел, то предпочел зарыться в снег и не подавать признаков жизни. Достаточно мощное соединение, усиленное бронетехникой, перестало существовать менее чем за десять минут. Разведчикам бой обошелся в четверых раненых.

Дожидаясь, когда немцы отправятся наконец в погоню за Ильвесом, Хромов с трудом сохранял внешнее спокойствие. Больше всего ему хотелось ругаться последними словами, и причины на то имелись. Во-первых, нервы были на пределе, а во-вторых, он дико замерз. Сеновал, на котором они спрятались, защищал от снега, но сквозило изо всех щелей, от чего казалось, будто внутри даже холоднее, чем на улице. Остальным было полегче, а он сдуру не надел шинель, хотя в штабе трофеев было чуть больше чем до хрена. Щегольские сапоги тоже погоде не соответствовали, и оставалось лишь зарываться поглубже в сено да радоваться, что в эти времена практически в центре города можно было найти такие вот почти сельские дома. Иначе могло стать уж совсем кисло.

Но все в этом мире имеет свойство заканчиваться, пришел конец и немецкой обстоятельности. Насколько мог судить Хромов, в погоню бросился практически весь находящийся в городе личный состав и большая часть техники. Сколько-то наверняка осталось, но по сравнению с тем, что было, это слезы. Что же, пора делать то, из-за чего сейчас товарищи рискуют шкурами.

В быстро сгущающихся сумерках мелкие несоответствия формы не бросались в глаза, а потому офицер, деловито шагающий по улице в сопровождении троих солдат, не привлекал внимания. Идет – значит, имеет право. Положено ему идти куда-то. А связываться с офицером себе дороже – в этом отношении един ход мыслей солдат любой армии мира.