Избранные письма. Том 2
Шрифт:
Ваши обязанности так широки, что трудно их свести до нескольких пунктов. Надо пройти мысленно по всему театру, исключая только актерски-художественную часть.
Пойдемте же по театру.
Товарищество. Организация его. Пусть основы его зависят от двух учредителей, а согласие — от членов товарищества. Но оформить его, вести все переговоры и т. д. — дело Ваше. Как это было с Вормсом[435].
Вы, конечно, скажете, что я взял на себя. Вот тут-то и беда. Видя равнодушие и бездеятельность, — по крайней мере неохоту делать, — я то и дело беру на себя.
Вспомните, как
И вся канцелярская часть в этой области!
И не дожидаясь от меня указаний! А по собственной инициативе, запрашивая меня!..
Имущество театра и арендованные помещения.
Я не могу добиться готового, расцененного инвентаря. Чье это дело? А оно очень не маленькое.
Как в организации юридической, так и в этом у Вас должны быть помощники, исполнители, но руководить ими и доводить до своевременного исполнения — дело Ваше.
Только копнуть в этой области — какие возможности открываются для упорядочения и использования! Но надо это делать, надо считать это в числе постоянных дел на своем столе, не ограничиваясь самыми ближайшими текущими.
Работы по театру.
Проверьте себя добросовестно и Вы увидите, что Вы то и дело жалуетесь то на Николая Григорьевича[436], то на Полунина [одно слово неразборчиво], то на Ивана Ивановича[437], то на полковника[438], а я всегда думаю при этом, что Вы жалуетесь на {226} какого-то второго самого себя. Так как от Вас зависит завести такие порядки и такие усовершенствования, какие нужны. И не только завести однажды, что Вы и делали, а заведя, продолжать усовершенствовать.
Кто виноват, если поделки плохи или не таковы, как нужно? Или если перевозки портят вещи? Или если сцена перегружена?
По тому или другому толчку с моей стороны или по собственной Вашей инициативе в полосе Вашего рабочего настроения, — Вы все это отлично регулировали. Но затем ставили точку на такое долгое время, когда дело покрывается плесенью…
351. К. С. Станиславскому[439]
21 мая 1918 г. Москва
21 мая 1918 г.
Дорогой Константин Сергеевич!
Все, занятые сейчас в театре на репетициях или заседаниях, шлют Вам поздравление с днем ангела, самые горячие пожелания поскорее ликвидировать Ваши недомогания и счастья в дальнейшем.
Все крепко жмем Вам руку. Привет домашним с именинником.
Вл. Немирович-Данченко
352. М. А. Дурасовой[440]
18 сентября 1918 г. Москва
18 сент. 1918 г.
Многоуважаемая Марья Александровна!
Позвольте выразить самое искреннее сожаление, что судьба отняла у Вас возможность участвовать в первом представлении «Сверчка» на Театре[441]. Хотя, вероятно, Софья Владимировна играет отлично, притом же Театр обязан ей тем, что спектакль не отменяется, — но у меня образ Малютки так неразрывно связан с тем трепетным, деликатным и благородным {227} образом,
Жму Вашу руку и желаю скорейшего выздоровления.
Вл. Немирович-Данченко
353. Е. Б. Вахтангову[443]
25 января 1919 г. Москва
25 янв. 1919 г.
Многоуважаемый Евгений Багратионович! Ваше письмо явилось для меня довольно неожиданным и потому тем более взволновало меня. Я так привык к тому, чтобы высказываться до дна в очень маленьких аудиториях; к тому, что по-настоящему слушают меня немногие, а для многих я часто являюсь сюрпризом; и потом на репетициях «Росмерсхольма»[444] я развертывался всего перед двумя-тремя — что считал эти репетиции канувшими в область, откуда нет воспоминаний. Но Вы в двух строках так точно резюмировали, или вернее — тезисировали мои уроки, что, видимо, я тогда раскрывался не впустую. И, зная Вас и Вашу деятельность, я уверен, что лучшее из сказанного мною хорошо вырастится Вами. Остается мне только пожелать Вам здоровья и еще здоровья!
Крепко жму Вашу руку.
Вл. Немирович-Данченко
354. В. П. Шкаферу[445]
6 февраля 1919 г. Москва
6 февраля 1919 г.
Многоуважаемый
Василий Петрович!
Что за недоразумение?
Я и Лужский вот уже вторую неделю ждем, когда нас позовут на заседание по распределению ролей и вообще работ «Снегурочки»…[446]
{228} Мы ждем, и вдруг эта бумага, которой нам «предлагают приступить» и т. д.
Мы ждем, когда нас позовут на заседание Художественной комиссии или Режиссерской коллегии, словом, органа, распределяющего роли и работы.
Я только просил сообщить за два дня. Первые беседы я и Лужский провели вдвоем, а дальше он пойдет один. При нас помощник — Понс.
Жму Вам руку
Вл. И. Немирович-Данченко
355. Е. К. Малиновской[447]
26 марта 1919 г. Москва
26 марта
Глубокоуважаемая и дорогая
Елена Константиновна!
Я так много раз выражал Вам самую искреннюю преданность, и мою лично и всех тех моих товарищей по Художественному театру, кто Вас хоть немного узнал, что Вы должны понять, как трудно мне писать это письмо: трудно мне отказываться помочь Вам как раз тогда, когда я Вам особенно нужен[448].
Но другого выхода нет! Мои товарищи Вам убедительно объяснили, в чем дело. Им легче говорить обо мне, чем мне о самом себе. Однако стало до разительности очевидно, что давно не чувствовалась так остро необходимость во мне в Художественном театре, как именно теперь. Вдвойне: и потому, что теперь особенно необходимо оберечь искусство от развала, и потому, что в самом Художественном театре происходят реформы, волнительные и обнадеживающие.