Избранные произведения в двух томах: том I
Шрифт:
— Нет, Галочка, опять прозевал!
ПОВЕСТИ О ДЕТЯХ
Белая коза Альба
Высокие белые цветы в овраге душно пахли медом и болотом. Катя осторожно шагала по тропинке, поджимая пальцы босых ног. Она отвыкла ходить
Узенький ручей сворачивал то вправо, то влево и тоже, казалось, искал себе дорогу помягче среди камней и зарослей крапивы.
Овраг кончился. Тропинка сбежала вниз, к реке. Ручей заторопился, запенился и ринулся в реку, как настоящий маленький водопад. Река была наполнена до самых краев, гладкая, блестящая. Справа на желтой отмели копошились ребятишки.
Ближе к Кате, посередине реки, плыл мальчик.
Загорелые руки взлетали над водой и опускались почти без плеска.
«Хорошо плавает», — подумала Катя.
Круглая стриженая голова повернулась, мальчик заметил, что Катя смотрит на него, и стал «выставляться». Он поплыл на спине, потом на боку, стал нырять, да так старательно, что Катя испугалась — не потонул бы.
Потом опять помчался саженками к другому берегу. Там росли камыши и плавали, как зеленые тарелки, широкие листья кувшинок.
— Сорви мне одну лилию! — крикнула Катя.
Он ловко вытягивал из воды длинные темные стебли. Набрал большой букет и поплыл обратно, загребая одной рукой, а другую, с цветами, держал высоко над водой.
В кустах послышался детский плач. Катя обернулась.
Маленькая растрепанная курносая девочка, совершенно голенькая, стояла среди зарослей крапивы у самой реки и жалобно хныкала. По-видимому, ей самой было непонятно, как попала она в эту колючую чащу.
Она стояла спиной к реке, отмахивалась руками, отступала назад и каждую минуту могла сорваться вниз.
Подойти к ней со стороны реки было невозможно, потому что берег в этом месте нависал над водой.
Катя заметалась, забегала кругом, но крапива была такая густая и высокая, что она не решалась идти прямо.
— Стой, Маруся, не шевелись! — крикнул мальчик, подплывая. — Я сейчас тебя вытащу!
Он бросил букет на траву и смело раздвинул голой рукой жгучие ветки. Маруся, подхваченная под мышки и поднятая высоко над крапивой, испуганно задергала ногами.
— Пусти, Сережка!
Но он спокойно вынес ее из чащи и поставил на землю. Потом повернул лицом к отмели и сурово сказал:
— Беги к своей Нюрке и скажи, чтобы она больше тебя одну не пускала.
Маруся убежала с ревом. Отбежав довольно далеко, она остановилась, обернулась и прокричала что-то, по-видимому очень злое и обидное. Потом загудела опять и помчалась к отмели.
— Ой! — сморщилась Катя. — Как ты обжегся!
У мальчика были яркие синие глаза. Он спрятал за спину руку, покрытую волдырями, и быстро сказал:
— Мне
Пока он одевался и выжимал трусики, Катя, присев на траву, собирала брошенные лилии.
— Дай мне одну.
— Возьми все. Это тебе.
— Спасибо, — Катя прижалась щекой к нежным, прохладным цветам.
— Ты будешь купаться? — спросил мальчик.
— Нет. Бабушка сказала: посмотреть реку и сейчас же домой. Ведь я только сегодня приехала.
Они пошли оврагом вдоль ручья.
— Меня сегодня папа привез к бабушке и уехал, — говорила Катя, — будет приезжать по воскресеньям. Далеко от Москвы до вас все-таки… Ты, наверное, знаешь мою бабушку. Ее зовут Елена Александровна. У нее такая острая крыша и вьюнки на террасе.
— Знаю, — сказал мальчик. — Я живу в соседнем доме.
— Это у вас белая коза, мохнатая?
Сережа вдруг нахмурился.
— У нас.
— Красивая. Как ее зовут?
— Альба.
— Почему Альба?
— Альба — это значит белая.
— Ну вот и хорошо, я буду пить ваше молоко. Бабушка говорила, что, если понравится, можно брать парное козье молоко у соседей. Оно очень полезное. А оно вкусное, козье молоко?
Сережа ответил совсем печально:
— Вкусное.
Высоко над ними, по краю оврага, бежали ребята к реке. Они увидели Сережу и Катю и громко закричали. Сережа поджал губы и пошел быстрее. Кате показалось, что ребята кричат одно какое-то слово, она только не могла разобрать какое.
— Что они кричат? — спросила она удивленно.
— Меня дразнят.
— Почему дразнят?
Сережа ничего не ответил и побежал к дому.
Катя вошла на крыльцо и протянула бабушке букет.
— Смотри, бабушка, мне Сережа нарвал.
Она налила воды в глубокую тарелку, поставила на окно и пустила плавать лилии. Они были такие светлые и яркие на солнце. Казалось, что они освещают всю комнату.
Долговязая, лохматая Нюрка сидела на загородке, рядом с Катей.
Она срывала босой ногой головки ромашек, ловко перехватывала руками и гадала, общипывая лепестки:
— Любит… не любит… плюнет… поцелует…
Катя тоже попробовала сорвать ромашку ногой, но у нее ничего не вышло: ноги были коротки.
Ей пришлось спуститься на землю и сделать запас.
— Ты на кого гадаешь? — спросила Нюрка.
— Не знаю.
— Гадай на нашего Федьку.
Катя помолчала, обдумывая.
Федька, Нюркин брат, был такой же лохматый и долговязый, как сестра.
— Нет, — сказала Катя, — я лучше на этого Сережку.
Она мотнула головой на соседний дом.
Нюрка захохотала.
Легкие лепестки разлетались по ветру. Ромашка попалась неудачная. Еще не оборвав до конца, Катя уже видела совершенно ясно, что получится «плюнет». Она с досадой потянула последние три лепестка, бросила желтую серединку и спрыгнула вниз.