Избранные произведения. Том 1

Городецкий Сергей Митрофанович

Гадальщица

«Воску щедро натоплю, Гляну, вспомню и пролью. Сердце правду скажет мне, Воск покажет на стене. Коль остынет островком, Жить у моря с рыбаком. Коли выльется конем, С милым кочевать на нем. Коли выну птицу я, Улетит судьба моя». Воску щедро натопив, Смотрит в воду на разлив. Счастье вынула свое: Остров, конь и птица — всё! Как же так? Судьба молчит. Бабка с печки говорит: «Будет рыбарь и ездок — Воля сердца не порок. Будешь птицей ты сама — Жизнь на свете не тюрьма». <1912>

Ведриночка

М. А. Ведринской

Я в вёдро родилась — любите, люди, Меня, весеннюю меня. Я

знаю сказку о веселом чуде, О стрелке солнечного дня. В клубочек маленький свернувшись юрко, Под снегом беленьким — вот так: Как будто беличьей накрывшись шкуркой, Дремала я в печальных снах. Меня баюкали — «Бай-бай!» — метели, И вьюги пели: «Баю-бай!» А где-то птицы вешние летели Из дальних стран в родимый край. И вдруг я чувствую: чуть-чуть кольнуло В сердечко, будто бы иглой, И что-то тоненькое проблеснуло. «Ты что?» — «Я лучик золотой». «Чего ж ты колешься так очень больно?» «А ты не спи, когда весна!» Слезинки брызнули из глаз невольно: Ведь не поймешь всего со сна! В слезинках ясных вся земля сияет, И шкурки нет на мне как нет, И всюду шкурка беленькая тает, И яркий, яркий льется свет. «Весна, весна! Так вот она какая!» — Вскричала я — и родилась. И вот, очей весенних не смыкая, Я с вами, люди, понеслась. <1910>

Полонянка

Ночевал ушкуйник в заозерье, Натыкал на остры стрелы перья. Полонянка на песке лежала, Под жгутами язвы ныли ало. Под бровями голубели тучи, Над лицом туман стоял плакучий. «Уж скорей кончай меня, ушкуйник, Будь убивец, будь ты поцелуйник!» За осокой звонко звякнут стрелы, Дерганет дергач из дали белой, И опять лишь слезы да проклятья: «Далеко ж вы, милы мать и братья!» Проходил монах на богомолье Во скиты, в дремучее раздолье. «Уж пойдем, красавица, со мною В свет Ерусалим под тьмой лесною! Ты бросай, ушкуйник, стрелы, перья, Чай, замков-то нет над райской дверью Тут возрадовалась полонянка. Загрустил ушкуйник спозаранка: «Рано б ву клеть силам необорным, Всё ж пойду с тобою, спасом черным» И пошли ушкуйник да девица За монахом, как за птицей птица. Солнце к утру всходит в тучах сизых, Будто образ светлый в древних ризах Как и стал ушкуйник тосковати: «Погубил тебя я, воля-мати!» Ухватил рукою сук дубовый: «Вот Ерусалим монаху новый!» Стукнул бой лесам на поруганье, Пал ушкуйник — божье наказанье! Залилась слезами свет девица, Как новорожденная вдовица. «Уж пойдем, красавица, со мною, Утешись утехой неземною!» И с пути святого не свернули, Только очи злобой сверканули. Проходили лесом, высью, логом, Оба одаль и в молчанье строгом. Пробирались гатью по низине, И завяз монах по грудь в трясине. Уж и как вдова захохотала: Толканула ладно — видно, мало! «Вот теперь ты, миленький, по плечи, Скоро облик спрячешь человечий. Уж тогда вернусь к нему стрелою Да наплачусь всласть над долей злою! <1912>

Сказка

Сват земли беспечный — А погост в лесу — У косящей вечно Попросил косу. Дело летом было. Месяц плыл изок. Вкруг любой могилы Сенокос высок. Выкосил опушки — Выросли грибы. Поутру старушки Не идут в гробы. Первая — зеленых Всех поганок мать, — Мало слов мудреных, Чтоб ее назвать. А вторая — белых С голубой ногой. Третья — желтотелых С синей головой. Нет им всем названья. А пожить хотят! Всякие даянья Косарю сулят. Хочешь бабью челюсть Или череп чей? Ведь работа — прелесть! — Токарей-червей. Или позумента Краюшек какой? Мертвый локон с лентой Или зуб сухой? Соблазнился косарь И пустил пожить: Видно, сердце просырь Принялась мягчить! Начала сначала Первая житье. Все зеленым стало От грибов ее. Вдруг заголубело, Зажелтело вдруг. Сердце обомлело, Придавил испуг. Весь грибьем поганым Зарастет погост! Что же с божьим станом Деет этот рост? Пуще лихоманки Косаря трясет. Стал косить поганки — Их еще растет. По крестам могильным, По немым буграм, По тропинкам пыльным, По живым стволам. Бело-голубое, С желтизною синь, — Распростись с судьбою! Тут всему аминь! Рухнул косарь наземь. Охнуть не дала, Как единым разом Погань обросла. Скрылась человечья Старая краса. Только у заплечья Высится коса. Пляшут три старухи По грибам своим. Нету обирухи Ни грибью, ни им. Та, что косит вечно, Тихо подошла И с улыбкой вечной Косу унесла. <1912>

«Послушай море…»

Послушай море: Услышишь сердце Глубин морских. Послушай сердце: Услышишь море Страстей людских. <1912>

ВЛАГА ЛЕСНАЯ

Утро

Рожок пастуший, И птичий крик Заре дрожащей, И солнцелик, Светло всходящий, Печали рушат. За краем кручи Живой костер Из стрел гремящих И в стрелах взор Очей родящих Восторгам учат. И в синем своде Косматый конь — Душа движений, Всех сил огонь — От песнопений На жизнь уводит. 1909

Вечер

Крылатый, лохматый, С буй-молотом тяжким, Как полдень заплакал И в чащах пропал, — Закованный в латы, По рвам и овражкам, По травам и злакам Кузнец прискакал. Не дрогнули сосны, Бессмертные девы, На быстрой дороге Увидев коня. И сумерек росных Бесшумные зевы На берег отлогий Качнулись, темня. Кузнец размахнулся И золотом старым Стволы вековые, Смеясь, оковал. И с первым ударом От корня до выи Весь лес содрогнулся, Как жар запылал. Сверкучие искры На тонкую хвою В кипучую зелень Снопами летят. Смеется им быстрый, Своей огневою Работою хмелен, Реснитчатый взгляд. <1912>

Сосновая древеница

Под сосенкой молоденькой до вечера лежу, В песке кружок вокруг себя ногою обвожу. И жарко мне, сомлела я, и весело одной. Я розовая, белая, с пушистою спиной. С кукушкою тоскующей вдруг ссору заведу, У сосенки плодящейся все шишки украду. Мальчонку человечьего про счастье поспрошу, Вихры приглажу ласково и грудью задушу. Как с неба глаз пронырливый закатится во мглу И зарево последнее упрячется в золу, В большом лесу, притихнувши, прильнет сосна к сосне В полуночном, просмоленном, душистом полусне, — Я выскочу, да выкрикну, да в пляс пущусь одна, Сама своя забавница, сама собой хмельна. <1912>

Шепот сосенки

Милый, слышишь, что шепчу? Лес трепещет — я молчу, Лес смолкает — я шепчу. Милый, слышишь, слышишь, чу! Это я шуршу, не хвоя. Это я наверх взлечу, Ямы в купах сосен роя, И опять внизу журчу, И колю тебя иглою, И рукой своей ночною Волоса твои мечу, И влеку тебя за мною, Сыплю хвою, хохочу, Над тобой склонясь, шепчу: Милый, слышишь? Я с тобою. Милый, слышишь, что шепчу? Июль 1907

Поцелуйня

В соснах алых полдень шалый Распылался, изомлел… Сладкий слышен вздох усталый Средь сосновых жарких тел. Будто веточка сломилась, Иль шмыгнула в хвою мышь, Или шишка обвалилась, — Поцелуй разрушил тишь. Это, верно, с шерстью нежной К милой, тоненькой приник Нераздумчивый, безгрешный, Охмелевший древеник. <1908>

Веснянка

(Липовая)

Под липовою сенью, Под сетчатою тенью, Дрожащей на ветру, Я стала поутру На берегу реки. Цвела невеста-липа, И ветер щедро сыпал Лепестки. Невинен так и сладок Медвяной липы запах! В слетающих цветах Я стала и молюсь, Кому — назвать боюсь. А жаворонок плачет И светлый плач свой прячет В небесах. Минуй меня, суровый! А тихий — слушай зовы! Кто с черным сердцем — мимо Пройди, пройди незримо, А нежный — оглянись! Чтоб в цвете липы милой Дни жизни буйнокрылой Пронеслись. <1912>