Избранные сочинения в шести томах. Том 3-й
Шрифт:
землю и, положив к себе на колени холодную и страш¬ ную голову, молча вглядывалась в это мужественное лицо, на котором еще лежала печать предсмертной муки. И ее молчание говорило больше, чем могли бы выразить жа¬ лобы. Горе точно льдом сковало голос женщины. Ишмаэл напрасно пробовал говорить скупые слова утешения. Она не слушала, не отвечала. Сыновья окружили ее и стали неуклюже, на свой лад выражать сострадание к ней в ее горе и печаль о собственной утрате. Но она нетерпеливо взмахом руки отстранила их. Пальцы ее то перебирали спутанные волосы мертвого, то пытались разгладить мучи¬ тельно напряженные мускулы его лица, как порою мате¬ ринская ладонь в медленной ласке скользит по личику спящего ребенка. А временами руки ее, точно спугнутые, бросали жуткое свое занятие. И тогда она слепо водила ими вокруг, как будто в поисках средства от смертельного удара, так нежданно сразившего сына, который был ее лучшей надеждой, ее материнской гордостью. В одну из таких минут, по-своему истолковав эти странные дви¬ жения, всегда сонливый Эбнер отвернулся и с непривыч¬ ным волнением, проглотив подкативший к горлу комок, сказал: — Мать показывает, что надо поискать следы, чтобы нам узнать, как Эйза нашел свой конец. — Опять проклятые сиу! — отозвался Ишмаэл.— Я с ними не расчелся и за первую обиду, это — вторая. Будет третья, расплачусь разом за все! Объяснение было правдоподобно, но, не довольствуясь им, а может быть и радуясь втайне, что можно отвести глаза от зрелища, будившего в их закоснелых сердцах такие необыкновенные, непривычные ощущения, сы¬ новья скваттера, все шестеро, отвернулись от матери и от мертвеца и пошли рассматривать следы, о чем она, как им вообразилось, настойчиво их просила. Ишмаэл не стал противиться; он даже помогал им, но без видимого инте¬ реса, как будто только подчинившись желанию сыновей, потому что было бы неприлично спорить в такой час. Выросшие в пограничных
что их проведут умело и успешно. Итак, юноши с толком и рвением приступили к своему печальному делу. Эбнер и Энок сошлись в своем рассказе о том, в каком положении было найдено тело брата: он сидел почти прямо, спину подпирал густой косматый куст, и одна рука еще сжимала надломленную ольховую ветку. Вероятно, как раз первое обстоятельство — сидячая поза — послу¬ жило мертвецу защитой от прожорливого воронья, кру¬ жившего пад чащей; а второе — ветка в руке — доказывало, что в эти кусты злополучный юноша попал, когда жизнь еще не покинула его. Теперь все сошлись на предполо¬ жении, что Эйза получил смертельную рану на открытой равнине и дотащился из последних сил до зарослей, ища в них укрытия. Ряд сломанных кустов подтверждал такое мнение. Далее выяснилось, что у самого края заросли происходила отчаянная борьба. Это убедительно доказы¬ вали придавленные ветви, глубокие отпечатки на влажной почве и обильно пролитая кровь. — Его подстрелили в открытом поле, и он пришел сюда, чтобы спрятаться,— сказал Эбирам.— Все следы как будто ясно на это указывают. На него напал целый отряд дикарей, и мальчик бился, как истинный герой, пока его не осилили, и тогда они затащили его сюда, в кусты. С таким объяснением, довольно правдоподобным, не согласился только один человек — тугодум Ишмаэл. Скваттер напомнил, что следует осмотреть и тело, чтобы получить более точное понятие о нанесенных ранах. Осмотр показал, что погибший был ранеп навылет из ружья: пуля вошла сзади у его могучего плеча и вышла через грудь. Нужно было кое-что смыслить в ружейных ранах, чтобы разобраться в этом щепетильном вопросе, но жизнь на пограничных землях дала эгим людям достаточ¬ ный опыт; и улыбка дикого и странного, конечно, удов¬ летворения показалась па лицах сыновей Ишмаэла, когда Эбнер уверенно объявил, что враги напали на Эйзу сзади. — Только так и могло быть,— сказал скваттер, слу¬ шавший с угрюмым вниманием.— Он был доброго корня и слишком хорошо обучен, чтобы нарочно повернуться спиной к человеку пли зверю! Запомните, дети: когда вы смело, грудью идете на врага, вам, как бы ни был он силен, не грозит, как трусу, нападение врасплох. Истер, 150
женщина! Что ты все дергаешь его за волосы и за одежду? Ничем ты теперь ему не поможешь, старая. — Смотрите! — перебил Энок, вытаскивая из продран¬ ной одежды брата кусок свинца, сразивший силу моло¬ дого великана.— А вот н пуля! Ишмаэл положил свинец на ладонь и долго, пристально его разглядывал. — Ошибки быть не может,— сказал он наконец сквозь стиснутые зубы.— Пуля-то из сумки проклятого траппера. Он, как многие охотники, метит свои пули особым знаком, чтобы не было спору, чье ружье сделало дело. Вот здесь вы ясно видите: шесть дырочек наперекрест. — Присягну на том! — закричал, торжествуя, Эби- рам.— Он мне сам показывал свою метку и хвастался, сколько оленей убил в прерии этими пулями. Ну, Иш¬ маэл, теперь ты мне веришь, что старый негодяй — шпион краснокожих? Свинец переходил пз рук в руки; и, к несчастью для доброй славы старика, некоторые из братьев тоже припом¬ нили, что видели особую метку на пулях траппера, когда они все с любопытством осматривали его снаряжение. Впрочем, кроме той раны навылет, на теле оказалось еще много других, правда не столь опасных, и было признано, что все это подтверждает вину траппера. Между местом, где пролилась первая кровь, и за¬ рослью, куда, как никто теперь ие сомневался, Эйза отсту¬ пил, ища укрытия, были видны следы вновь и вновь завя¬ зывавшейся борьбы. То, что она прерывалась, как будто указывало на слабость убийцы: он быстрей расправился бы с жертвой, если бы сила юного богатыря, даже исся¬ кая, не казалась грозной перед немощью древнего ста¬ рика. Снова прибегнуть к ружью убийца, как видно, ие желал, опасаясь, как бы повторные выстрелы ие привлекли в рощу кого-либо еще из охотников. Ружья при убитом не нашли — его вместе с некоторыми другими предметами, не столь ценными, которые Эйза обычно носил при себе, убийца захватил как трофеи. Не менее красноречиво, чем пуля, говорили и самые следы, позволяя с полной уверенностью приписать крова¬ вое дело трапперу: по ним было ясно, что юноша, смер¬ тельно раненный, был еще в силах оказывать долгое отчаянное сопротивление новым и новым усилиям своего убийцы. Ишмаэл напирал на это обстоятельство со стран¬
ной смесью печали и гордости: печали — потому что он ценил утраченного сына в те часы, когда с ним не ссо¬ рился; и гордости — потому что тот до последнего изды¬ хания оставался стойким и сильным. — Он умер, как подобало умереть моему сыну,— ска¬ зал скваттер, черпая в своем неестественном торжестве это тщеславное утешение,— до последнего вздоха оста¬ ваясь грозным для врага и не взывая к помощи закона! Что ж, дети, мы его похороним, а потом поохотимся за убийцей! В безмолвной скорби совершали сыновья скваттера свое печальное дело. Вырыли яму в твердой земле, потра¬ тив на это немало времени и труда; тело завернули в ту одежду, какую смогли снять с себя могильщики. Когда кончили с приготовлениями, Ишмаэл подошел к оцепенев¬ шей Эстер и объявил ей, что хочет положить сына в могилу. Она выслушала и, покорно выпустив прядь волос, зажатую в стиснутых пальцах, молча поднялась, чтобы проводить погибшего к его тесному месту упокоения. Здесь, в головах могилы, она опять села наземь и неот¬ рывно ревнивыми глазами следила за каждым движением юношей. Когда на мертвое тело Эйзы было навалено до¬ статочно земли, чтоб защитить его от обидчиков, Энок и Эбнер прыгнули в яму и плотно утоптали землю, исполь¬ зуя для трамбовки тяжесть собственных тел, и делали они это со странной, дикарской смесью старательности и рав¬ нодушия. Эта обычная мера предосторожности принима¬ лась, чтобы тело тотчас же не вырыли какие-нибудь степ¬ ные звери, чей нюх непременно привел бы их к свежей могиле. Даже хищные птицы, казалось, понимали смысл происходившего: извещенные какими-то таинственными путями, что теперь злополучная жертва будет скоро оставлена людьми, они опять слетелись и кружили в воз¬ духе над местом погребения и кричали, точно желали напугать могильщиков, чтобы они отступились от соро¬ дича. Ишмаэл стоял, скрестив руки, и внимательно следил, как исполняется печальный долг; а когда все было закон¬ чено, обнажил голову и поклонился сыновьям в знак бла¬ годарности за их труды с таким достоинством, какое было бы к лицу и более воспитанному человеку. Да и за все время церемонии, всегда торжественной и впечатляю¬ щей, скваттер сохранял степенную и важную осанку. Его 152
тяжелые. черты были* явственно отмечены выражением глубокого горя; но они так и не дрогнули ни разу, пока он не обратился спиной — как он думал, навеки — к мо¬ гиле своего первенца. Тут природа дала себя знать, и мускулы его сурового лица начали заметно подергиваться. Сыновья не сводили глаз с отца, точно искали указаний, надо ли следовать тем незнакомым чувствам, которые за¬ шевелились и в них, когда борьба в груди скваттера вдруг прекратилась, и, взяв жену под локоть, он, как ребенка, поднял ее на ноги и сказал ей твердым голосом, хотя от внимательного наблюдения не укрылось бы, что прозвучал он мягче, чем обычно: — Истер, мы сделали все, что могут сделать отец и мать. Мы вскормили мальчика, вырастили его таким, что не много нашлось бы равных ему на границах Америки; и мы опустили его в могилу. Пойдем же дальше своим путем. Эстер медленно отвела глаза от свежей земли, поло¬ жила руки на плечи мужа и стояла, глядя с тревогой ему в глаза: — Ишмаэл! Ишмаэл! — сказала она.— Ведь ты рас¬ стался с мальчиком в гневе? — Господь да отпустит ему грехи так же легко, как я простил сыну его проступки! — спокойно ответил скват¬ тер.— Женщина, возвращайся на скалу и почитай свою библию: глава-другая из этой книги всегда идет тебе па пользу. Ты, Истер, умеешь читать — это большое благо. Я-то его лишен. — Да, да,— пробормотала жена, сдаваясь перед его силой и позволяя ему, хоть все в ней восставало, повести себя прочь от могилы сына.—Да, я умею читать; а как я пользуюсь своим уменьем? Но ему, Ишмаэл, ему не при¬ дется отвечать за грехи оставленных втуне знаний. Хоть от этого мы его смогли избавить! Не знаю, из милосердия или по нашей жестокости. Муж не ответил, но твердо продолжал вести ее в на¬ правлении их временного убежища. Когда они дошли до последнего гребня, откуда еще можно было видеть место погребения Эйзы, все обернулись, как по уговору, чтобы на прощание взглянуть на могилу. Холмик уже не был различим, но его означила жуткая примета — кружившая над ним стая крикливых птиц. В противоположной сто¬ роне, на горизонте, вырисовывался невысокий голубой 153
бугор, напоминая Эстер об оставленных там малолетних детях и призывая ее к себе от могилы старшего сына. Громче заговорила природа, и, поступаясь правами умер¬ шего, мать потянулась к живым, которые сейчас настоя¬ тельней нуждались в любви и заботе. Удары судьбы выбили искру из сердец людей, зачерст¬ вевших в тяготах их бродячей жизни, и от этой искры жарче затеплился еле тлевший под золою жар родствен¬ ного чувства. Сыновей давно уже привязывали к семье лишь непрочные узы привычки, и скваттер видел впе¬ реди большую опасность: рой сыновей покинет родимый дом и оставит отца поднимать своими силами всю ораву беспомощных малых детей — без поддержки старших сыновей. Дух неповиновения, сперва появившийся у зло¬ получного Эйзы, охватил затем его братьев; и скваттер волей-неволей с тяжелым сердцем вспоминал то время, когда он в цвету и силе своевольной молодости сам вот так же покинул в нужде стариков родителей, чтобы сво¬ бодным, без обузы вступить в жизнь. Теперь опасность хоть на время отступила, и его отцовская власть если и не восстановилась во всей своей прежней силе, то все же вновь получила признание и, окрепнув, могла продер¬ жаться еще какое-то время. Однако, хотя последнее событие оказало свое действие на сыновей Ишмаэла, в их медлительных умах вместе с тем зародилось и недоверие к отцу. Их мучили подозре¬ ния относительно того, как Эйза нашел свою смерть. Смутные картины вставали в мозгу двух или трех стар¬ ших братьев; отец рисовался им готовым последовать при¬ меру патриарха Авраама только он не мог бы, как тот, совершая кровавое дело, сослаться в свое оправдание на приказ всевышнего. Но образы были так туман¬ ны, мысли так неотчетливы, что не оставили заметного следа; и, в общем, происшедшее, как мы уже сказали, не пошатпуло, а, напротив, укрепило отцовскую власть Ишмаэла. В таком душевном настроении семья продолжала свой путь к тому месту, откуда этим утром вышла на поиски, увенчавшиеся столь горестным успехом. Напрасный долгий путь под водительством Эбирама, 1 По библейской легенде, бог повелел Аврааму принести ему в жертву своего сына.
страшная находка, погребение — все это заняло добрую половину дня, так что к тому времени, когда они прошли, возвращаясь, широкую равнину, лежавшую между моги¬ лой Эйзы и скалой, солнце уже клонилось к закату. Скала по мере их приближения поднималась все выше, как башня, возникающая над морскою гладью, и, когда расстояние сократилось до мили, стали смутно различимы отдельные предметы на ее вершине. — Невеселая будет встреча для девочек! — вздохнул Ишмаэл; всю дорогу он время от времени говорил что- нибудь такое, что, по его мнению, должно было утешить его подавленную горем жену.— Наши меньшие все лю¬ били Эйзу, и он всегда, приходя с охоты, приносил что- нибудь приятное, чем их побаловать. — Да, всегда, всегда,— подхватила Эстер.— Мальчик был гордостью семьи. Все другие мои дети ничто против пего! — Не говори так, Истер,— возразил отец, не без гор¬ дости оглядев вереницу великанов, которые шагали сзади, немного поотстав.— Не говори так, жена: немногие отцы и матери могут с большим правом хвалиться своими детьми. — Быть благодарными за них, благодарными! — сми¬ ренно выговорила женщина.— Не хвалиться, Ишмаэл, а быть за них благодарными... — Пусть так, если это слово тебе больше по вкусу, родная... Но что там с Нелли и девчонками? Негодница забыла мое поручение и не только позволила детям за¬ снуть — опа и сама-то сладко спит и, наверное, гуляет сейчас во сне по лугам Теннесси. У твоей племяпницы, я знаю, только и мыслей, что о тех местах! — Да, она нам не под стать, я и сама так думала и говорила, приютив ее у нас, когда смерть отняла у нее всех близких. Смерть, Ишмаэл, чинит в семьях злую расправу! Эйзе девочка была мила, и, сложись по- иному, они вдвоем могли бы когда-нибудь занять наши с тобою места. — Нет, не годится она в жены пограничному жителю! Разве так надо смотреть за домом, пока муж на охоте? Эбнер, пальни из ружья, пусть узнают, что мы возвра¬ щаемся. Боюсь, там все спят, и Нелли и девчонки. Юноша повиновался с живостью, сразу показавшей, как он будет рад увидеть на вершине зубчатой скалы
быструю и крепкую фигурку Эллен. На минуту братья замерли, выжидая, потом одна и та же мысль одновре¬ менно подсказала всем выстрелить из ружья. На таком небольшом расстоянии залп не мог не дойти до слуха каж¬ дого, кто был на скале. — Ага! Вот и выходят! — закричал Эбирам, как обычно, спеша первым отметить обстоятельство, избав¬ ляющее от неприятных опасений. — Это юбка на веревке развевается,— сказала Эстер.— Я ее сама повесила сушиться. — Верно. А вот сейчас выходит и Нел. Негодница! Нежилась преспокойно в палатке! — Нет, не то,— сказал Ишмаэл, чьи черты, обычно не¬ подвижные, выразили зашевелившуюся тревогу.— Это холстина самой палатки хлопает вовсю на ветру. Глупые дети! Сорвали иолы с колышков, и, если вовремя не укре¬ пить их, палатку снесет вниз! Он едва успел договорить, как ветер промел чуть не у них под ногами, закручивая мелкими клубами пыль; по¬ том, как будто послушный умелой руке, он оторвался от земли и полетел прямо на ту точку, к которой при¬ кованы были все глаза. Незакрепленная холстина почув¬ ствовала его натиск и затрепыхалась; затем унялась и с полминуты висела неподвижно. Далее туча листьев, играя, закружилась над этим же местом, быстро, точно ястреб с высоты, ринулась вниз и умчалась вдаль, как стая ласточек, когда они стремительно летят вперед на недвиж¬ ных крыльях. А за ними следом пронеслась и белоснеж¬ ная палатка, которая, однако, упала вскоре где-то за ска¬ лой, оставив ее вершину такой же голой, какой она стояла раньше в нерушимом одиночестве пустыни. — И здесь побывали убийцы! — простонала Эстер.— Мои девочки! Маленькие мои! Была минута, когда даже Ишмаэл содрогнулся под тя¬ жестью такого нежданного удара. Но, встряхнувшись, как разбуженный лев, он кинулся вперед и, точно перышки, разбрасывая на пути преграды и рогатки, взбежал вверх по круче в неудержимом порыве, который показал, каким грозным может стать вялый по природе человек, когда сопсем пробудится.
Глава XIV На чьей вы, горожане, стороне? Шекспир, «Король Иоанн» Чтобы события нашей повести шли по порядку одно за другим, нам следует обратиться к тому, что случилось, пока Эллен Уэйд несла стражу на скале. Первую половину дня добрая, честная девушка отда¬ вала свое время и заботы младшим девочкам: кормила их и поила и ублажала те капризы, какими дети в своей при¬ вередливости и эгоизме обычно докучают взрослым. Едва ей удалось на минуту отделаться от их назойливости, она проскользнула в палатку, где больше нуждались в нежном ее внимании; но тут среди детей поднялся шум и напом¬ нил ей о забытых на короткий миг обязанностях. — Смотри, Нелли, смотри! — кричали наперебой пять или шесть голосов.— Там внизу люди, и Фиби говорит, что это индейцы сиу! Эллен обратила взгляд в ту сторону, куда протяну¬ лось столько рук, и, к своему ужасу, увидела каких-то людей, быстро шагавших прямо к скале. Она насчитала, что их четверо, но кто они, разглядеть не могла — видела только, что среди них нет ни скваттера, пи кого-либо из его сыновей. То была страшная для Эллен минута. По¬ смотрев на девочек, хватавшихся в испуге за ее одежду, она старалась что-нибудь припомнить из слышанных когда-то многочисленных рассказов о женском героизме, украшающих историю западной границы. В одном случае какой-то мужчина при поддержке трех-четырех женщин несколько дней успешно отбивался от неприятельского отряда в сто человек, осаждавшего их блокгауз. В другом женщины одни в отсутствие мужчин сумели защитить своих детей и все свое имущество; вспомнился и третий случай, когда одинокая женщина, взятая в плен, перебила спящих сторожей и добыла таким путем свободу не только себе, но и всем своим малолетним детям. Этот ближе всех подходил к ее собственному случаю. С огнем в глазах и на щеках, Эллен оглядела свои скудные средства обо¬ роны. Девочек постарше она поставила к рычагам — сбрасы¬ вать на нападающих камни; самых маленьких, поскольку 157
им не иод силу было нес.ти настоящую службу, она наме¬ тила использовать, чтобы создать у врага впечатление многочисленного гарнизона; а сама она, как всякий пол¬ ководец, намеревалась руководить боевыми действиями и поддерживать в войске бодрость. Произведя такую рас¬ становку сил, она ждала первого приступа, стараясь внешне сохранять спокойствие, чтобы вселить уверенность в своих помощппц — необходимое условие успеха. Эллен значительно превосходила дочерей Эстер силой духа, почерпнутой в нравственных качествах, однако двум старшим из них она бесспорно уступала в одном важном воинском достоинстве — в пренебрежении к опасно¬ сти. Выросшие среди трудностей переселенческой жизни, на окраинах цивилизованного мира, давно свыкшиеся со всякими опасностями, эти девочки обещали сравниться с матерью и удивительным бесстрашием и тем необыч¬ ным сочетанием дурных и добрых свойств, которое, когда бы довелось ей действовать на более широкой арене, вероятно, позволило бы жене скваттера оказаться зачис¬ ленной в список замечательных женщин ее времени. Эстер уже случилось раз- отстоять бревенчатый дом Ишмаэла от вторжения индейцев; был и такой случай, когда ее не тронули, приняв за убитую, после упорной защиты, кото¬ рая дала бы ей право на почетную капитуляцию, имей она дело с более цивилизованным противником. Эти две исто¬ рии и десятки других в том же роде она не раз с торже¬ ством рассказывала в присутствии дочерей; и теперь сердца юных воительниц колебались между естественным страхом и честолюбивым желанием совершить что-нибудь достойное детей такой матери. Наконец они дождались возможности так же отличиться! Незнакомцы были уже в пятистах ярдах от скалы. То ли по природной осторожности, то ли убоявшись грозного вида двух защитниц крепости, выставивших из-за камен¬ ного заграждения дула двух старых мушкетов, пришельцы остановились в ложбинке, где могли бы спрятаться в гу¬ стой траве. Отсюда несколько тревожных — а для Эллен нескончаемых — минут они осматривали крепость. Потом один из них двинулся вперед, желая, видимо, начать пе¬ реговоры. «Фибп, стреляй!» — «Нет, Хэтти, стреляй ты!» — под¬ стрекали друг друга оробевшие, но радостно взволно¬ ванные дочки скваттера, когда вмещалась Эллен и, быть