Избранные труды
Шрифт:
Генеральный прокурор СССР Р. Руденко в качестве одной из причин, вызвавших издание указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с особо опасными преступлениями», указывает на то, что «снисходительность к тяжким преступникам вызывает справедливое возмущение советских людей». [371] Советское законодательство и практика борьбы с преступностью знают и другие случаи, когда наказание применяется к преступнику тогда, когда отпала необходимость в достижении такой цели наказания, как исправление и перевоспитание. Например, при решении вопросов о применении давностных сроков к лицам, совершившим преступления, которые караются смертной казнью (см. ст. 48 УК РСФСР), к лицам, осужденным к смертной казни (см. ст. 49 УК РСФСР), об освобождении от дальнейшего отбытия наказания по болезни (см. ч. 3 ст. 362 УПК РСФСР),
371
Руденко Р. Усилить борьбу с особо опасными преступлениями // Известия., 1961. 7 мая.
Сторонники позиции, которая отрицает кару в качестве цели наказания, говорят, что во всех этих случаях страдания и лишения причиняются виновному для того, чтобы обеспечить общепредупредительное действие наказания.
«…применение наказания, – пишет М. Д. Шаргородский, – не означает оказания предупредительного воздействия только лишь на лицо, совершившее преступление. Наказание, помимо частного предупреждения, преследует и цель общего предупреждения, т. е. оказание такого воздействия на членов общества, которое удержало бы их от совершения каких-либо нарушений. Поэтому применение наказания в отдельных случаях и к такому лицу, которое не нуждается в исправлении, объясняется тем, что наказание имеет своей целью оказание и общего устрашающего воздействия (так как оно причиняет страдания, является карой). Размер и тяжесть наказания не могут поэтому определяться только целью исправления виновного. Имеются случаи, когда в исправлении в уголовно-правовом смысле даже нет необходимости, так как рецидив (т. е. то, для избежания чего применяется уголовно-правовое исправление) исключается. В таких случаях сам факт распространенности преступления делает его более общественно опасным и повышает необходимую меру наказания, хотя на меру, необходимую для исправления данного конкретного индивида, это никакого влияния оказать не может». [372]
372
Шаргородский М. Д. Вопросы общего учения о наказании в теории советского права на современном этапе. С. 141.
Такое обоснование применения наказания в условиях, когда перед наказанием не стоит цель исправления преступника и частного предупреждения, в корне противоречит духу советского уголовного законодательства и советской уголовной политики. Объяснять причинение страданий и лишений исправившемуся лицу необходимостью предупредить таким способом совершение преступлений со стороны других лиц, значит вступить в противоречие с рядом основных принципов советского уголовного права (гуманность, индивидуализация наказания).
Нельзя признать последовательной позицию М. Д. Шаргородского в трактовке им принципа гуманности советского уголовного права, если он считает не гуманным причинение страданий преступнику с целью удовлетворения чувства справедливости советских граждан и признает гуманным причинение страданий и лишений одному лицу для того, чтобы устрашить другое лицо.
К. Маркс решительно выступал против права государства причинять страдания одному лицу с целью воздействовать на другое.
Он говорил: «…какое право вы имеете наказывать меня для того, чтобы исправлять или устрашать других?». [373] Во всех случаях, когда задача исправления и перевоспитания либо вообще не ставится (например, при применении смертной казни), или уже решена (например, при содержании в местах лишения свободы исправившихся преступников), причинение страданий и лишений может быть обосновано лишь тем, что наказание, кроме других целей, преследует и цель кары, возмездия за совершенное преступление.
373
Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 8. С. 530.
В. И. Ленин неоднократно указывал на кару преступников как на одну из задач наказания. В одном из писем он, например, писал: «Тов. Дзержинский!.. Прошу непременно разыскать виновного в волоките… и предать суду. Нельзя же такое безобразие оставлять без кары». [374]
М. И. Калинин
374
Ленинский сборник. XXXVI. С. 64.
375
Калинин М. И. О социалистической законности. М., Известия. 1959. С. 176.
В Руководящем разъяснении – Постановлении № 3 Пленума Верховного Суда СССР «О практике применения судами мер уголовного наказания» от 19 июня 1959 г. специально отмечается, что, «применяя меры уголовного наказания к лицам, виновным в совершении преступлений, суды должны исходить из того, что наказание преследует не только цели кары, но и цели перевоспитания осужденных и предупреждения совершения новых преступлений». [376]
Все это убеждает в том, что кара, возмездие является целью наказания по советскому уголовному праву.
376
Бюллетень Верховного Суда СССР. 1959. № 4. С. 6.
Признание кары в качестве цели наказания отнюдь не подрывает воспитательного и предупредительного значения наказания.
Нельзя не согласиться с М. Д. Шаргородским, который пишет: «Когда общество, применяя наказание, ставило перед собой цель возмездия, или цель возмещения потерпевшему причиненного ущерба, или чистую цель устрашения, то эти системы так же, как и наказание, имеющее своей целью воспитание, в то же время объективно всегда оказывали и оказывают общее и специальное предупреждающее воздействие». [377]
377
Шаргородский М. Д. Наказания по советскому уголовному праву. С. 16.
Практика исправительно-трудовых учреждений показывает, что преступники воспринимают наказание как справедливое возмездие за совершенное ими преступление и процесс отбытия наказания считают искуплением вины перед обществом.
Так, коллектив бригады высокопроизводительного труда и примерного поведения свое обращение ко всем заключенным колонии начинает словами: «Мы, преступившие советские законы, виновные перед народом, создающим прекрасное будущее, глубоко осознали свою вину и решили упорным трудом и примерным поведением искупить ее».
Члены молодежного звена К., А., Г. и другие в своем обязательстве пишут: «Воодушевленные мужеством и отвагой советского космонавта Германа Степановича Титова, мы, члены молодежного звена закройного цеха, стремимся искупить свою вину перед Родиной честным трудом и примерным поведением».
Лишь незначительная часть заключенных рассматривает наказание как средство исправления и перевоспитания. В одной из колоний перед большой группой заключенных был поставлен вопрос: «Считаете ли Вы, что для того, чтобы после отбытия срока наказания больше не совершать преступлений, Вам нужно в колонии перевоспитаться или же Вы в этом не нуждаетесь?» Из всех опрошенных по этому поводу заключенных 88,4 % ответили, что они не нуждаются в перевоспитании.
Все вышеизложенное позволяет сделать вывод, что непосредственными целями наказания по советскому уголовному праву являются:
1) исправление и перевоспитание осужденного;
2) предупреждение совершения новых преступлений со стороны осужденного, т. е. частное предупреждение;
3) предупреждение совершения преступлений со стороны других неустойчивых граждан, т. е. общее предупреждение;
4) кара (возмездие) за совершенное преступление.
Все эти цели взаимосвязаны и самостоятельность их проявляется лишь в том, что они могут достигаться отдельно друг от друга: преступника можно покарать и не добиться его исправления и перевоспитания; можно добиться достижения цели частного предупреждения и не добиться исправления и перевоспитания; можно исправить и перевоспитать преступника, но не добиться общепредупредительного воздействия исполнения этого конкретного наказания и т. д.