Избранные труды
Шрифт:
Очевидно, что освобождение от уголовной ответственности с передачей виновного на поруки и условное осуждение могут иметь место только в отношении лиц, которые не представляют большой общественной опасности. Это, как правило, лица, которые совершили преступления не под влиянием глубоко укоренившихся в их сознании пороков, а по неосторожности, в результате случайного стечения обстоятельств, под угрозой и т. д. Другими словами, это лица, у которых порочными являются отдельные свойства характера.
Следовательно, в отношении этих лиц, с точки зрения сторонников рассматриваемой позиции, нужно ставить задачу исправления. Перевоспитание же, по их мнению, необходимо для лиц с «глубоко укоренившимися антиобщественными взглядами
Но ведь такие лица не могут рассматриваться как лица, не представляющие большой общественной опасности.
Таким образом, либо освобождение от уголовной ответственности с передачей на поруки и условное осуждение возможно в отношении лиц с глубоко укоренившимися антиобщественными взглядами и привычками, либо перевоспитание, о котором говорится в приведенных законах, не всегда связано с изменением глубоко антиобщественного характера человека.
Второе предположение является более обоснованным. С другой стороны, законодатель считает одним из условий условно-досрочного (ст. 53 УК РСФСР) и досрочного (ст. 55 УК РСФСР) освобождения не «исправление и перевоспитание», а просто «исправление» лица. Наиболее часто на практике условно-досрочное освобождение применяется к лицам, лишенным свободы, т. е. к преступникам, представляющим серьезную общественную опасность. Такими лицами могут оказаться убийцы (ст. 103 УК РСФСР), насильники (ч. 1 ст. 117 УК РСФСР), разбойники (ч. I ст. 91 ч. 1 ст. 146 УК РСФСР) и другие тяжкие преступники, чье сознание глубоко поражено пережитками капитализма. Если придерживаться указанной выше точки зрения, то эти лица подлежат условно-досрочному освобождению, когда изменены лишь отдельные черты характера (исправление). Коренной перестройки их психики, т. е. перевоспитания, для их освобождения не требуется. Очевидно, что это не так. Законодатель связывает возможность условно-досрочного освобождения с исправлением преступника, понимая под исправлением такое изменение психики, которое гарантирует несовершение этим лицом нового преступления.
Следовательно, и перевоспитание, и исправление есть перестройка психики человека, изменение свойств его характера.
Исправление есть такое изменение личности преступника, которое превращает его в безопасного и безвредного для общества человека. Перевоспитание же есть исправление преступника плюс воспитание из него сознательного строителя коммунистического общества.
При проведении работы по исправлению и перевоспитанию осужденного неизбежно возникает вопрос о критериях, которые позволяют судить об итогах этой работы. По смыслу ст. 20 Основ уголовного законодательства цель исправления и перевоспитания можно считать достигнутой, если осужденный стал честно относиться к труду, точно исполнять законы, уважать правила социалистического общежития.
Но на практике не всегда просто установить, как относится осужденный к законам, правилам социалистического общежития, к общественно полезному труду и т. д.
Эти трудности приводят к тому, что некоторые теоретики, занимающиеся вопросами уголовного и исправительно-трудового права, вообще отрицают наличие четких критериев, позволяющих судить об исправлении и перевоспитании конкретного лица.
Проф. А. А. Герцензон, выступая на теоретической конференции по вопросам исправительно-трудового права (М., 1957), говорил: «А где же критерии – законодательные и практические, когда мы можем сказать: да, лицо, которое характеризуется такими-то данными, можно считать исправившимся, а лицо, которое этими данными не располагает, считать таковым нельзя. Я позволю себе утверждать, что ни в науке исправительно-трудового права, ни в практической деятельности таких ясных критериев нет…» С этим утверждением проф. А. А. Герцензона согласиться нельзя.
В 1957 г., когда выступал проф. А. А. Герцензон, в законодательстве не указывались критерии исправления и перевоспитания. Более
В настоящее время в законодательстве (ст. 20 Основ) даются довольно четкие критерии исправления и перевоспитания.
Значительно труднее практически решить вопрос о наличии или отсутствии этих критериев. Практика исполнения уголовных наказаний и, в частности, практика работы исправительно-трудовых учреждений показывает, что соблюдение осужденным дисциплины, отсутствие у него взысканий, выполнение и перевыполнение плановых производственных заданий не всегда свидетельствуют о том, что он перевоспитался в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития.
Нередко закоренелые преступники открыто заявляют о том, что они окончательно порвали с преступным прошлым, начинают добросовестно относиться к труду, дисциплинированно ведут себя, активно участвуют в общественной работе и т. д. Однако в действительности оказывается, что все это делается для того, чтобы добиться доверия администрации, облегчить для себя условия жизни в исправительно-трудовом учреждении, получить право на досрочное освобождение, а то и просто для того, чтобы прикрыть свою продолжающуюся преступную деятельность или подготовку побега.
Так, заключенный С. был в 1952 г. осужден за бандитизм к 25 годам лишения свободы. В колонии, куда он был направлен, зарекомендовал себя с положительной стороны по работе и поведению в быту: он добросовестно работал, был дисциплинирован, быстро и четко исполнял указания администрации и т. д., поэтому стал пользоваться доверием администрации. В августе 1957 г. он был переведен на общий режим и стал работать кладовщиком. В апреле 1958 г. он был расконвоирован и оставлен в прежней должности. Воспользовавшись доверием, он похитил материальные ценности на сумму 10 249 руб. (в старых ценах) и совершил побег. Лишь через несколько месяцев после побега он был задержан в Ленинграде, где уже примкнул к бандитской группировке.
Другой пример: заключенный С. был осужден на 10 лет лишения свободы за изнасилование. В колонии он добросовестно относился к порученной работе, участвовал в общественной жизни. Администрация на этом основании сделала вывод, что С. встал на путь исправления и перевоспитания. По представлению администрации срок наказания ему был сокращен с 10 до 4 лет. После сокращения срока наказания он был переведен на облегченный режим. Проработав 3 дня на строительстве, С. совершил побег и через 10 дней был задержан в г. Казани, где успел совершить кражу. При расследовании обстоятельств побега выяснилось, что С. давно имел намерение убежать, находился в преступной связи с ворами-рецидивистами и никогда не ставил перед собою задачи честно искупить вину перед Родиной.
К сожалению, такие примеры не единичны. Совершение новых преступлений лицами, которые ранее были условно-досрочно освобождены от отбытия полного срока наказания, также является свидетельством трудностей, встречающихся при решении вопроса об исправлении и перевоспитании осужденного.
Пленум Верховного Суда СССР в Постановлении от 4 марта 1961 г. «О судебной практике по условно-досрочному освобождению осужденных от наказания» отмечает, что в результате ошибок «были необоснованно условно-досрочно освобождены из мест лишения свободы осужденные, которые не доказали своего исправления и часть из которых вновь совершила преступление». [402]
402
Бюллетень Верховного Суда СССР. 1961. № 3. С. 13. 104