Изгнание Изяслава
Шрифт:
– Пусть Пестослав придет.
Боярин вошел в палату, отвесил низкий поклон:
– Звал меня, господине?
Изяслав указал на кресло рядом со своим. Пестослав степенно сел и выжидающе уставился на князя.
– Позвал тебя, боярине, думу думати. Захотел отрока в бояре вывести, сельцо ему дать, угодья. Отрок тот, мыслю, достойным мужем ратоборствующим станет. Да и не только храбрым, ибо сам ведаешь: смелого скоро добудешь, а умного - поискать. Отрок умудрен деяниями. Но чтобы отроку боярином стать, села и угодий мало. Жениться надобно. Думаю - кого ему посватать?.. Князь опустил голову и наморщил лоб, словно и впрямь
– Дочь боярскую ему высватаю. А уж тогда, ведомо, и отца ее надобно оделить знатностью да богатством. Сам ведь сватать буду.
Боярин еще с первых слов князя начал о чем-то догадываться. Но только губы поджал, чтобы неосторожное слово не вылетело легкой и невозвратимой пташкой. Когда же князь замолчал и молчание стало тягостным, Пестослав наконец решился намекнуть:
– Какому ж отцу не в радость за любезного тебе отрока дочь отдать?
Князь взглянул на Пестослава:
– Мудро золотое твое слово, боярине. А и отрок тот пригож. Знаешь его? Тезка мой, Изяславом кличут, живот мне на ловах спас.
Боярин словно хотел что-то сказать, да поперхнулся под пристальным взглядом князя. Изяслав Ярославич поднялся, тем самым давая понять, что разговор окончен.
– Подумай, боярине. Полагаюсь на тебя. Надумаешь - приходи.
Думал боярин Пестослав, крепко думал. Так крепко, что по ночам испуганная жена расталкивала его.
– Кричишь дюже. Али снится страшное?
Не мог боярин ни на что решиться, такую загадку загадал ему Изяслав. Не люб ему отрок, духом кожемякским прошибленный. А как ослушаться князя? Ярославич его сватает. Видать, близкий человек князю. Ярославич одарит воина богато, в бояре к себе возьмет. А за Светозарой женихи валом не валят. Правда, приезжавший на днях сын Жарислава, Склир, лакомо поглядывал на нее, да он известный прелюбодейник. Позабавится, а сватать не станет...
На что ж решиться?
Скрипит снег под сапогами. Воробьи, затеявшие драку из-за разбросанных зерен овса, разлетаются в разные стороны. Ползет, стелется синяя тень человека. А снег под сапогами скрипит...
Но те двое не слышат. Приникли друг к другу и ничего не замечают, словно бы угол забора отгородил их от всего мира. И крадущемуся видно, как трепещет напряженное белое горло девицы.
Но вот размыкаются руки. Целующиеся услышали шаги, заметили боярина. Тот идет - глаза в сторону, будто что-то разглядывает, будто не видит свою дочь Светозару с тем, кого недавно позорно прогнал.
Удирать поздно - близко боярин.
Изяслав с каждым шагом Пестослава холодеет. Кажется, сделает боярин еще несколько шагов, и воин замерзнет вовсе от холодного ужаса. Пестослав подходит вплотную к воину. Тот дрожит каждой жилкой от невыносимого напряжения. Что сделает боярин? Только побьет или же выдернет меч да пластанет с размаху? А может, сначала поглумится?
Пестослав, глядя воину в переносицу, слегка нагибает надменную голову:
– Будь здоров, Изяславе!
– Челом тебе, боярине-господине, - заученно отвечает Изяслав, ничего не понимая.
– Зачем на холоде мерзнешь, коли в гости пришел? Веди его, дочка, в терем. Гость в дом - Бог в дом. А мне надобно до кума дойти, до боярина Иоанна.
Изяслав и Светозара
Все плывет перед Изяславом, словно в тумане. Вот они поднимаются по ступенькам крыльца, входят в палату. Воин знакомится с боярыней, матерью Светозары, садится с родовичем Пестослава за стол, пьет мед из серебряной чары.
А Светозара, приподняв полог на двери, глядит из соседней светелки на возбужденное лицо милого, и ей отчего-то становится скучно...
Глава XII
КЛЯТВА
1
Гонец едва стоял на ногах от горя и усталости. А князь Изяслав Ярославич не мог взглянуть ему в глаза, злился сам на себя: "Будто виноват перед ним или перед покойником... Разве я знал, что так случится? Разве хотел?"
Он вспоминал, как обрадовался когда-то, услышав, что Ростислав вторично взял Тмутаракань. И позже его радость не могли омрачить тревожные слухи о кознях тавридских греков. Очень уж надеялся на твердую руку и зоркий ум Ростислава.
"Нет на мне вины, нет на мне твоей крови", - словно заклинание твердит про себя киевский князь. Видится ему Ростислав - горбоносый и лихой, с открытым взглядом. Таким, верно, был он и на пиру, где встретился с челобитчиком от тавридских греков. Гонец рассказал, что грек вкрался в доверие к князю. Он поднял чашу за здоровье Ростислава, надпил до половины и передал допить князю. Да как бы нечаянно погрузил в вино палец и сказал:
– Хочу побрататься с тобой, храбрый муж, славный Ростислав. Многие лета тебе!
Вернувшись к своим, челобитчик объявил, что нарушитель мира и благоденствия, тмутараканский завоеватель скоро умрет.
И вот исполнилось злое пророчество. Да и какое ж пророчество это было, когда под ногтем у челобитчика имелся смертельный медленно действующий яд. В страшных муках погиб Ростислав.
– У тебя, светлый княже, хотел он просить перед смертью прощения за то, что оставил град в ненастную годину осиротевшим. Да у брата твоего Святослава - за огорчения, - сказал гонец и опустил голову.
– Мало таких на свете, каким был наш Ростислав.
Видно было, что и этот гонец, как все воины Ростислава, был по-настоящему предан ему. Изяслав невольно позавидовал и подумал: "Есть ли у меня такие же верные? Разве что один - тезка и должник мой... А ведь одариваю их больше. Чем же привораживал воинов сыновец? Неужто водится меж людьми и вовсе бескорыстная преданность? Что-то не встречал такого".
Изяслава не обрадовало известие, что за злодейство херсонцы отомстили греческому посланнику - камнями забили до смерти. Никакой местью покойника уже не воротишь, содеянного не отменишь. Он знал: сейчас Святослав радуется, собирает Глеба в дорогу. Невезение киевского князя сулит удачу князю черниговскому. Хоть и братья родные, хоть и вместе выросли и одним отцом в уделы рассажены, хоть и враг главный у них один - степняки поганые, а вот ведь становит их судьба друг супротив друга и сталкивает. Пока еще не в открытую, не в бою... А что потом?