Изгнание
Шрифт:
– Настоящим подтверждаю, что сегодня здесь будет сформирована армия из преданных Англии сторонников как для защиты его величества лично, так и для защиты его королевских прав, – торжественно провозгласил человек.
Война была объявлена.
Ребенок все продолжал плакать, но, кроме фырканья лошадей и тяжелого дыхания толпы, больше не было слышно ни звука. Казалось просто невероятным то, что война, которая продлится многие годы, началась такими простыми словами. Но тут, как бы подтверждая слова глашатая, два трубача протрубили несколько торжественных нот, звуки которых подхватил порыв ветра.
После этого трое мрачных солдат принесли королевское
Николь уставилась вверх, вытянув шею, она не ожидала, что знамя окажется таким огромным и величественным. Древко было не менее пятнадцати футов, а ткань, по всей видимости, это был шелк, была дорогой и изысканной. Николь, не отрываясь, смотрела на этот символ величия и мощи Англии: на нем были изображены корона и огромная роза Тюдоров, рядом геральдическая лилия с маленькой короной наверху – эмблема королевского французского дома. Девиз на флаге гласил: «Кесарю кесарево».
– Все, свершилось, – ухмыляясь, сказал сэр Дензил, казалось, он был удовлетворен, – мы начали войну.
И он издал радостный крик, который был подхвачен королевскими придворными и солдатами, хотя, как заметила Николь, многие жители Ноттингема вовсе не ликовали, а стояли молча. И все же англичане есть англичане, и как бы сдержанно они ни вели себя, спускаясь с холма, почти все тут же отправились в пивные, чтобы выпить за здоровье короля или чтобы послать ему свои проклятья.
Когда толпа начала расходиться, теснимая королевской конницей, прогремел гром, и Николь заметила, что губы у короля поджаты и он вовсе не улыбается. Зато принц Уэльский – будущий Карл II – и его брат, не говоря уже о принце Руперте, были готовы хоть сейчас вступить в бой и радостно кричали в толпу, похожие на возбужденных школьников. Среди придворных Николь вновь заметила лорда Джоселина, но его лицо было совершенно непроницаемым, по нему ничего нельзя было прочесть.
– Куда они теперь? – спросила Николь, глядя на проезжающих в сторону города всадников.
– В Сарланд Холл. Король остановился там.
– Наверное, там будет какое-то торжество.
– В некотором роде, – глаза сэра Дензила осмотрели теперь уже почти пустую площадку и остановились на одиноко развевающемся знамени. – Какой бы мрачной ни была причина, тем не менее, она есть. В любом случае, сейчас долг каждого преданного патриота – выпить за здоровье его величества.
С ужасом подумав о том, что если он напьется, то начнет распускать руки, Николь сказала:
– Я думаю, что должна вернуться. На сегодня с меня достаточно, – его рука непроизвольно потянулась к ее локтю.
– Ты должна выпить за короля, Арабелла. Если ты этого не сделаешь, я могу решить, что ты на другой стороне.
Она невольно вспомнила Майкла и, как если бы она была Арабелла, начала думать, где он сейчас может находиться и через сколько времени парламентарии узнают, что война уже официально объявлена. Впрочем, не было никаких сомнений в том, что один из их шпионов в данный момент покидает Ноттингем и мчится в сторону Лондона, чтобы сообщить эту новость. Вспомнив ночь, проведенную с Майклом в лесу, и его нежное отношение к Миранде, Николь понадеялась в душе, что ему удастся выжить в этой кровопролитной войне, которая продлится так долго.
– Ну, так что? – между тем настаивал сэр Дензил.
– Я выпью с вами, но только один глоток, сэр.
«Если я вернусь раньше, чем он, – подумала она, – то мне удастся запереть дверь». Тут она вспомнила совет Эммет завести подругу и решила попытать счастья, подкупив Маргарет.
Служанка была с ними на церемонии, следуя, как ей и было положено, все время чуть позади. Сейчас у нее был такой вид, будто она собралась уходить.
– Куда ты собираешься? – спросила Николь, стараясь придать голосу повелительные нотки.
– Обратно в гостиницу, госпожа. Я больше не нужна сэру Дензилу, – она бросила на хозяина осторожный взгляд.
Было совершенно очевидно, что служанка с ним заодно, и Николь незачем ждать помощи с ее стороны и просить понять ее, как женщина женщину.
– Тогда я иду с тобой, – решительно заявила Николь, – у меня нет никакого желания слоняться по чужому городу, зная, что назад мне придется возвращаться одной.
Отчим Арабеллы разрешил ситуацию с удивительной легкостью:
– Самый простой выход – это пойти и выразить наше почтение королю прямо в «Пилигриме». Я надеялся, что мы отправимся приветствовать короля в его резиденцию, где слуги уже наверняка накрыли столы. Но нет, так нет. Какая разница, где мы поднимем бокалы за его здоровье, как настоящие патриоты?
«Ах ты, хитрый негодяй!» – подумала Николь, но ей ничего не оставалось, как согласиться с этим.
Хотя на дворе стояло лето, вечер выдался на редкость сырым, темным и холодным, и было очень приятно оказаться в теплой шумной гостинице, полной приезжих и местных жителей. Многие из них уже были готовы к гражданской войне и радостно провозглашали тосты за здоровье его величества короля Карла I, другие же ютились по углам и бросали на сторонников короля явно неодобрительные взгляды. Молча наблюдая за всем этим, Николь думала, что же все-таки происходит в Ноттингеме на самом деле. Будут ли жители этого города поддерживать короля или восстанут против него? И сколько им понадобится времени, чтобы начать убивать друг друга? А может, никто из них так никогда и не решится высказать вслух свое неодобрение королю.
Но сейчас ее больше занимала мысль о том, как ей спастись от сэра Дензила, который выпил уже довольного много и его выразительный взгляд был прямо-таки прикован к ней; в нем читалось похотливое желание, копившееся в нем уже много ночей подряд. Сумасшедшая мысль о том, что она может убежать и жить затворницей, пришла ей на ум. Она может попытаться заняться медитацией, и тогда, возможно, ей удастся перенести свое сознание назад (или вперед?), в ее настоящее время. Она сидела у окна, уставясь в темноту. Ночь была просто ужасна, река вздулась, и по ней гуляли огромные волны, а дождь хлестал, не переставая, из низко несшихся над землей черных туч. Для спасения сейчас было явно не время, и она мысленно готовилась к тому, что ночка у нее будет не из легких. Не говоря ни слова и выбрав момент, когда сэр Дензил повернулся к ней спиной, Николь выскользнула из столовой, поднялась в свою комнату и тщательно заперла дверь. Но тут из темноты послышался голос:
– Вы поднялись так рано, госпожа. Я только-только успела приготовить ваши вещи.
Держа свечу высоко над головой, Николь вгляделась в темноту.
– Маргарет! Не ожидала, что застану тебя здесь.
– Вы и не должны были меня застать. Я думала, вы побудете подольше со своим отчимом.
– Он пьет со своими новыми друзьями. Мне не хотелось больше там оставаться.
– Вы все еще скучаете по господину Майклу? – тихо спросила служанка.
В голове Николь зародилось подозрение, и она ответила: