Изгнанник. Арка 3. Том 2
Шрифт:
— Да довольно давно, — сказала Филика, — конечно, первое время, когда я только стала жить с Фартхаросом, и когда у нас родилась Шеала, мне было, чем себя занять. Но шло время, моя девочка росла, и ей уже не нужно было столько моего внимания. Тогда-то мне и пришла в голову идея заняться этим. Вы не поверите, как это успокаивает и воодушевляет. Каждый день наблюдать за растениями, ухаживать за ними. Ведь растения — это самые беззащитные существа, Дэмиен, вы знаете? У них нет выбора, жить или умирать, если у них есть хотя бы малейший ресурс для выживания — они выстоят. И они не могут убежать от плохого хозяина к другому, хорошему. И загубить растение проще простого. Зато потом, когда в ответ на свои заботу и уход ты получаешь благодарность
Филика повернулась ко мне, и, действительно, её лицо сияло умиротворением и спокойным счастьем. Кажется, она действительно любила свой сад и дорожила им. И этим разительно отличалась от Шеалы, которая просто стояла рядом и только делала вид, что ей интересно здесь находиться. Конечно, притворялась Шеала достаточно хорошо, и всё же подлинное воодушевление сымитировать практически невозможно.
— Дэмиен, что же вы молчите? — мягко спросила Филика, — в вашем мире нет тех, кто любит выращивать растения и ухаживать за ними?
— Есть, — коротко ответил я, — и очень много. Одна из школ магии земли даже специализируется на этом.
— Тогда почему же вы не отвечаете? — настойчиво повторила она.
— Потому что, к сожалению, подобный сад вам должен обходиться слишком дорого. Особенно если учитывать, что сад этот вы держали задолго до того, как я появился в этом мире.
— Ах, вот оно что, — печально улыбнулась Филика, — да, я могла бы догадаться, что существо с вашими способностями будет обладать обострённым, хотя и несколько примитивным чувством справедливости. Вы ведь и на себе это ощущали, Дэмиен, не так ли? Вам приходилось впадать в отчанияние, когда вы понимали, что не сможете дать воды каждому жаждущего рано Руарха. Верно?
— Да. До тех пор, пока поближе не познакомился с вашей историей. Особенно с одним блоком позднего, по историческим меркам даже недавнего периода. После этого подобные мысли угнетали меня куда меньше.
— Понимаю, — Филика села на невесть откуда взявшуюся скамью и взглядом предложила мне сесть рядом. Я нехотя подчинился.
— Ваш образ мыслей мне понятен, Дэмиен. В том числе потому, что я сама когда-то думала так же. Но потом пришлось снова повзрослеть и понять, что твоя ответственность зависит от твоих возможностей. Пусть я отказалась бы от возможности ухаживать за своим садом. И знаете, что бы это изменило? Ничего. Руарху всё так же недоставало бы воды, вот только мы бы точно так же сходили с ума от жажды и невыносимого бездействия. Ничего бы не изменили эти крохи, которые мы позволяем тратить себе на единственное доступное развлечение. Кроме того, я это делаю не только для себя. Мой муж — настоящий воин, который и в магическом поединке накостыляет кому угодно, и на политическом поприще всякого способен заткнуть за пояс. Вот только беда в том, что даже такой воин должен знать, что у него есть тихий, спокойный угол, где его ждёт любящая семья, которая всё выслушает и всё поймёт. Вы меня понимаете?
— Не особо, честно говоря, — признался я.
— Фартхаросу каждый день приходится решать множество неразрешимых проблем, — с прорывающимся раздражением продолжала Филика, — он как между молотом и наковальней, между гражданами, которым всегда не хватает ресурсов, и градоправителями, которых интересует только возможность захватить больше власти и туже набить свои кошельки. И он, представьте себе, справляется. Потому что у него есть сила, воля, способность ставить цели и добиваться их. Но всё это у него есть только потому, что он имеет тихий угол, в котором его ждёт любящая семья. Ему есть, ради чего всё это делать и всё это терпеть. Если его дома будут ждать печальные, сходящие с ума от бездействия и невозможности изменить ситуацию жена и дочь — однажды у него просто не хватит силы воли проснуться утром и продолжать свою бесконечно неблагодарную работу! Теперь вы меня понимаете?! Неужели вы не думаете, что, будь хотя бы единственный шанс изменить это бедственное положение, Фартхарос отдаст ради него всё!
— Вы действительно в этом уверены, — спросил я, уцепившись за последние слова Филики, — вы уверены в том, что если действительно появится возможность прекратить это положение вещей — Фартхарос будет готов пожертвовать всем?
— Он и так делает это каждый день, — с горечью сказала Филика, — вы его здесь видите? Видите, чтобы он наслаждался своим богатством, своим положением, да хотя бы этим садом? Нет! Потому что он всегда занят тем, что решает чьи-то проблемы! Хотите новость? Его сейчас даже в городе нет! Малейший намёк от Лексаба, что в каком-то городе начались проблемы — и Фартхарос со своими людьми подрывается и летит эти самые проблемы решать! Прекрасно при этом зная, что его везде ненавидят, и сколько бы проблем он ни решил, сколько бы помощи не оказал — это никогда не изменится! Так что если бы был шанс… единственный шанс того, что это как-то можно прекратить… Фартхарос сделает ради этого ВСЁ.
— А почему вы об этом спрашиваете? — тихо спросила Шеала, которая, к саду явно никакой тяги не испытывающая, разговор о своём отце, тем не менее, выслушала с большой охотой, — вы думаете, что такой шанс всё-таки сущестует?
— Не могу пока этого точно сказать, — я покачал головой, — чем больше времени я провожу в Руархе, тем больше появляется признаков, что я… не просто так сюда попал. Но больше этого мне пока сказать нечего.
— Понятно, — кивнула Филика, — но это ожидаемо. Наивно полагать, что бедствие длиной в 149 аквот можно так просто прийти и исправить. Но всё же, Дэмиен, я хочу, чтобы вы знали: Фартхарос на вашей стороне. Он сам вам никогда этого не скажет, потому что всякому он должен внушать чувство уважения, подчинения и опасности. С учётом того, чем ему приходилось заниматься всю свою жизнь, он просто уже не умеет иначе. Но если он, или мы можем вам чем-то помочь — вы хотя бы намекните. Я чувствую, что вы таите в себе намного больше, чем говорите. Женская интуиция, так просто проведёшь. Но при этом я понимаю и то, что вы желаете нам добра. Так что если хотя чем-нибудь…
— Кое-чем вы можете мне помочь, — осторожно сказал я, решив, наконец, рискнуть, — каждый раз, когда я прохожу мимо здания, в котором находится ваш источник воды, то чувствую разные отрицательные эмоции — и никак не могу понять, в чём дело. Мне нужно побывать там. Мне нужно увидеть нёдра источника воды.
Шеала после этих слов не выдержала и отвернулась. Филика взгляда не отвела, но я прочёл в её чёрных глазах затравленное страдание.
— Это так обязательно? — беспомощно спросила она.
— Да, — кивнул я, — я не могу… начать врачевать рану, если мне её даже не показывают.
— Вас туда ни за что не пустят, — прошептала Филика, — нечего даже и пытаться. Просто поверьте.
— И всё же я должен там побывать, — твёрдо сказал я.
— Боюсь… тут мы мало чем можем помочь.
— Можем, — внезапно сказала Шеала, — я могу поговорить с… ним. Подозреваю, что его пару охранников скоро сменят. Так же, если пустить пару слухов, то ему будут назначать охранников по очереди. Ну, например, чтобы он мог заходить к ним домой… с известными целями. У пары охранников есть перед нами должок, и…
— Шеала, дорогая, это уже слишком, — возмутилась Филика, — мы не можем так рисковать.
— Почему? — гневно возразила Шеала, — ты только что сама говорила, что мой отец готов пожертвовать всем, чтобы в Руарх, наконец, вернулась вода! А ты не готова?! Или ты слишком любишь свой сад, чтобы так поступать?!
— Шеала, — прошептала Филика, — зачем ты так…
— Потому что, мама! — продолжала убеждать Шеала, — ты красиво оправдываешься, но будь честна: тебе нравится это положение вещей, нравится прятаться от реальности в этом саду и верить, что нет и быть не может положения вещей лучше, чем это! Но это не так! Мы можем ему помочь!