Изгнанник. Арка 3. Том 2

Янтарный Дмитрий

Даяо был бесконечно прав. Своим недальновидным рывком я запустил цепь необратимых последствий. И я, наверное, даже представить себе не мог, сколько усилий и трудов я порушил своим вмешательством. Да ещё и эта схватка с градоправителями. С учётом того, что это для них теперь не только вопрос поддержания экономики города, но ещё и личное — хотя при последней встрече все это умело скрыли — меня теперь никто просто так не отпустит. Теперь даже Фартхарос, если он сюда вернётся, вряд ли сможет мне помочь. Если только не случится уж совсем какое-нибудь чудо…

И в этот самый момент дверь моей камеры снова открылась. И в неё вошёл… Викай. Я, не желая тратить лишние силы, просто молча смотрел на него. Вероятно, он пришёл сюда

убедиться, что я не собираюсь умирать, а так же снова попробовать меня уговорить.

— Если вы пришли за тем, чтобы пытаться убедить меня в очередной чуши — не тратитьте ни своих, ни моих сил, — равнодушно сказал я, — просто закройте дверь с той стороны.

— Нет, я пришёл сюда не за этим, — сказал Викай, подходя к моей постели и присаживаясь на край. Я, сидевший в другом углу постели и обхватывающий колени, с удивлением на него посмотрел. И в следующий момент мне пришлось удивиться ещё больше. Потому что он, чуть скривившись от боли, потянулся внутрь своей рубашки… и в следующий момент вытащил свёрток, в котором слишком знакомо блеснули рыжая и сиреневая рукотяки.

— А теперь, Дэмиен, — тихо сказал Викай, — у тебя есть 15 стаков, чтобы убедить меня, почему я сейчас должен предать остальных и отдать тебе эти кинжалы. Если ты с таким восхитительным упорством продолжаешь называть нас паразитами — значит, у тебя есть видение развития событий, в котором такое существование может прекратиться — без ущерба для какой-либо расы. Сомневаюсь, что тебе удастся меня убедить — но твоё упорство достойно уважения, и потому я готов попробовать.

Я, понимая, что это действительно самый последний шанс суметь сделать всё правильно, собрался, приводя в порядок мысли после двухдневного бездействия и сопротивления голоду. Я быстро и кратко рассказывал Викаю действительно всю историю, о том, как меня воровали пустынные кочевники, о том, что на самом деле происходило в сиротском приюте вимрано. О том, как мне удалось извлечь из небытия Кинжал Порядка, и какие выводы из этого сделали Агер и Йегерос.

— Вот оно что, — протянул Викай, глядя куда-то в пустоту и витая мыслями очень далеко, — а я-то всё думал, почему Йегерос и Агер буквально сами отдали нам в руки этих четверых вслед за тобой. Чтобы окончательно замести следы. И… допустим. Допустим, я тебе отдам эти кинжалы. Допустим даже, что Йегерос на пару с Фартхаросом — да, теперь я понимаю, почему его так долго нет, — сумеют раздобыть Кинжал Смерти. И что потом? Что ты будешь делать со всей этой силой, Дэмиен?

— Чёрный Храм, — коротко ответил я, — если мы соберём первые четыре кинжала, то сумеем найти и пятый. Кинжал Природы. А с ним я сумею войти в Чёрный Храм.

— И почему ты думаешь, что сможешь его пройти? — спросил Викай, явно показывая, что про Храм он прекрасно знает и, возможно, намного больше, чем мне кажется.

— Потому что я уже проходил его в другом мире, — ответил я, — тому миру тоже грозила смертельная опасность — и мне удалось его пройти и не дать исполниться проклятию. Над вашим миром уже довлеет смертельное проклятие, но я уверен, что его источник по-прежнему находится в этом Храме. Если я сумел пройти такой один раз — смогу и второй. И я уверен, что именно в Храме кроется ключ к разрешению вашей беды.

— Этого всё равно недостаточно, Дэмиен, — упрямо покачал головой Викай, — даже если допустить, что твоих сил действительно хватило на то, чтобы вытащить Кинжал Порядка из прошлого — ты всё равно слишком полагаешься на случай! А если вам не удастся найти Кинжал Природы? А если в Храме не будет возможности привести наш мир к равновесию?! Тогда многие и многие погибнут напрасно. А если в Храме погибнешь и ты — что тоже не исключено, — то нас ждёт окончательная и неминуемая смерть.

— Мне нечего дать тебе, кроме своего слова, — устало ответил я, — я сам в это верю.

И, как вы догадываетесь, верит Йегерос, верит Агер, верит Фартхарос, верят четверо мудрецов, что ради защиты этого знания пришли сюда и сдались на вашу милость. И если вы пришли сюда говорить со мной, значит, вы тоже понимаете всю противоестественность происходящего. А гарантированный результат… я его вам обещать не могу. Это жизнь, случиться может всё, что угодно, и я уверен, что вы это понимаете куда лучше меня. Если же вы до сих пор сомневаетесь в моих мотивах, то знайте: у меня тоже нет другого пути. Я хочу вернуться домой. Я знаю, что это возможно только в том случае, если в Руархе вновь воцарится стихийное равновесие. И потому я буду идти до конца.

С минуту Викай молчал. Потом медленно начал говорить:

— Если всё это действительно так… То я, пожалуй, готов тебе поверить. Ведь я встречался с этим альбиносом. И он, действительно, рассказал мне то же самое.

— Как… как вы с ним встретились? — поражённо спросил я. Лишнее доказательство того, как мало я знаю о том, сколько работы в этот момент происходило вокруг меня. Если уж Агер добрался до самого Викая!

— Филика и Шеала помогли, конечно, — пожал плечами Викай, — как ты думаешь, через кого Шеала смогла добиться того, чтобы тебе стали назначать в охрану разных гвардейцев?

— Так… это про вас говорила Шеала? — начиная, наконец, увязывать нити ситуации в одно целое, спросил я.

— Да, — кивнул Викай, — я давно выбрал себе Шеалу в избранницы. Как мне хочется верить — это взаимно. К сожалению, Фартхарос слишком ревностно оберегает своё семейство, и у меня было очень мало возможностей с ней видеться. Но если ты сделаешь то, о чём говоришь… если с моих плеч, наконец, спадёт этот тяжкий груз, и я смогу жить спокойно и счастливо со своей любимой женщиной… Что ж, Дэмиен, я тебе поверю. Но взамен я прошу от тебя одного. Если уж ты решил идти до конца — дай слово, что не свернёшь с этого пути. Дай слово, что ты действительно пойдёшь до конца.

— Каждый, с кем я говорю, требуют от меня такого слова, — с раздражением отозвался я.

— И, вероятно, небезосновательно, — с внезапной суровостью сказал Викай, — потому что в тот момент, когда ты узнал правду о мудрецах вимрано, и градоправители стояли перед тобой, готовые на любые твои условия, что ты сделал? Взял нас троих в кулак, потребовал кинжалы и через несколько суток незаметно испарился? Нет, ты начал ныть, злиться, беситься — и этим чуть не порушил колоссальные усилия всех, кто работал на твоё дело. Мне даже представить страшно, сколько рано отдавали сил ради твоего дела — и сколько сил они тратили на то, чтобы скрыть это от нас. И небезосновательно. Лексаб и Гимлав не откажутся по доброй воле от своей власти. И едва они узнают, что ты продолжаешь действовать — то, будь уверен, сделают всё, чтобы тебе помешать. Поэтому я с таким сомнением принимаю это решение. Дар у тебя — уникальный, намерения — добрые, но вот силы воли, чтобы дойти до конца, чтобы примирится с жертвами, которые ещё будут, можно не сомневаться, у тебя не хватает. Но, раз уж я ступил на этот путь — надо идти по нему до конца. Бери кинжалы! И не вздумай трогать их голыми руками — Кинжал Порядка, может быть, и пощадил тебя, учуяв родную магию воды, но никакой другой клинок для тебя такого исключения не сделает. И готовься.

— Что вы будете делать? — с недоумением спросил я, — поможете мне прорываться с боем?

— Конечно, нет, — улыбнулся Викай, — я рассчитываю выиграть достаточно времени, чтобы укрыться в поместье Фартхароса. Его ифрит, по крайней мере, сохранит мне жизнь до его возвращения. А вот что сделают со мной Лексаб и Гимлав, если доберутся — тебе лучше не знать. Так что — только портал.

Встав, Викай начал перебирать ладонями, словно прял невидимую пряжу. Минута, другая… и вот передо мной возникла мерцающая воронка…