Изгнанник
Шрифт:
Помещение заново отштукатурили. Вместе со старой штукатуркой рабочие уничтожили и картину безвестного художника, так понравившуюся Эли. Но он совсем не расстроился. У него теперь голова была забита одним – скорей бы наступил полдень.
Юноша украдкой от Хуфу наблюдал за полосой света, что проникал в архив через узкую щель у него над головой, как только она доходили до угла слева от двери, радостно объявлял об окончании рабочего дня и под понимающую улыбку начальника бежал на свидание с Натимут.
Да-да! Эли на следующий-же день их знакомства признался девушке в своих чувствах! И, о чудо! Девушка не отвергла его.
Обычно они проводили время на берегу протоки. Взявшись за руки, бродили под финиковыми пальмами, слушали пение птиц, любовались ибисами, охотящихся за лягушками на мелководье. Эли знал множество сказок и песен, а если чего не знал, то придумывал на ходу.
Время для влюблённых летело быстрее выпущенной стрелы. Когда тени становились длиннее, а ветер с севера приносил прохладу, Эли провожал Натимут до дома.
Юноша ложился спать с именем любимой на устах, а просыпался, млея от мысли, что сегодня он вновь увидит её…
Сегодня Эли задерживался на работе дольше обычного. Хуфу, сославшись на расстройство желудка, ушёл домой пораньше. Угораздило же его закусывать вино испорченным сыром именно тогда, когда писцы нескончаемой вереницей понесли отчёты по собранному урожаю.
Сопроводив последнего посетителя до двери, Эли повернул ключ в замке и чуть не опрокинув на бегу чан с водой, выскочил наружу. Солнечный свет на короткое время ослепил его.
– Эли!
«Кто?! Кто меня разоблачил?! Кто смог узнать во мне хабиру?» – вздрогнул юноша.
Припадая на левую ногу, через дорогу к нему спешил Зэев.
Вот уж от кого Эли не ожидал столь опрометчивого шага. Он кинул взгляд вокруг, облегчённо выдохнул – никого.
– Я тебя жду, жду, а ты не выходишь, – широко улыбаясь, Зэев протянул руку.
Но Эли вместо приветствия схватил товарища за запястье, потянул за угол здания.
– Ты что творишь, Зэев?! – гневно уставился Эли на него. – Ты хочешь, чтобы все узнали кто я?!
– Так нет же никого рядом, – растерянно улыбнулся соплеменник.
– Что-то случилось? – Эли стало неудобно за своё поведение перед товарищем – наверное, он не просто так его ждал?
– Гила просила передать – через два дня будет ждать тебя у храма Маат, – повеселел вновь Зэев.
От внезапного приступа раздражения юноша готов был завыть гиеной: «Они все с ума посходили что-ли – один средь бела дня моё имя на всю улицу кричит, сестре приспичило со мной по городу прогуляться?!»
– Скажи Гиле, я ночью приду и сообщу ей, когда нам луч…
– Мшэт, да будет в твоём сердце милость Амона Ра! – раздался голос с хрипотцой.
Цафнат возник из-за угла здания так внезапно, что сердце Эли оборвалось – слышал ли египтянин их разговор?!
– Я смотрю, ты тащишь хабиру. Дай, думаю, помогу, – египтянин через прищур смотрел на Зэева, скрестив руки на груди. – Подойди ко мне, черноголовый, ближе, не бойся, – осклабился он в усмешке, не предвещавшей ничего хорошего.
– Я сам с ним разберусь, – пришёл в себя Эли и подтолкнул друга в спину: – Иди, конюх, выполняй свою работу! Если такое повторится, получишь плетей!
Зэев покорно склонил голову и, не поднимая глаз, захромал мимо египтянина.
Цафнат неожиданно плюнул в спину Зэева и расхохотался, обнажив на удивление ровные красивые зубы, совсем не сочетавшиеся с его внешностью.
Плечи Зэева вздрогнули, словно от удара. Эли увидел, как на миг сбился шаг друга, как его руки сжались в два булыжника.
«Неужели, сейчас будет драка?!» – забилось сердце Эли.
Но Зэев как ни в чём не бывало продолжил свой путь по дороге, ведущей к конюшне.
– Этих черноголовых нужно держать вот где! – Цафнат, подходя к Эли, сжал свои пальцы в тощий кулак с далеко выступающими казанками.
– Я спешу, – под невинной улыбкой Эли старательно прятал ненависть к этому хлыщу. – В следующий раз поговорим.
И пошёл к реке, оставив египтянина задумчиво смотреть ему в след.
За городом было оживлённо. Люди спешили к реке: кто – смыть накопившуюся усталость, другие – просто побродить по берегу.
Натимут с двумя подружками сидели на мостках причала. Болтая ногами над водой, они что-то оживлённо обсуждали, их весёлый смех был слышен издалека.
Завидев Эли, Натимут поспешила к нему навстречу. Её улыбка, озорная чёлка, небольшие холмики грудей под полупрозрачной накидкой заставили Эли вмиг забыть о неприятностях. Ему хотелось кричать на весь мир: «Я люблю тебя – Нати!»
Она вложила свою маленькую горячую ладонь в его:
– Заждалась уже!
– А подружки, разве они…
Эли осёкся, увидев в глазах любимой нечто, что заставило его ощутить трепетную негу. Любимая ждёт от него нечто большее, чем просто ухаживания!
А может, показалось?
Он вгляделся в её чуть раскосые глаза: нет же, так и есть!
Горячая волна прокатилась по телу юноши.
Но, они же ещё не женаты, нельзя им.
Не женаты? Подумаешь, мелочи!
– Нати, ты выйдешь за меня замуж?
– Да, – счастливо улыбнулась она.
– Завтра… Сегодня-же я сообщу своим о нашей свадьбе, – с надеждой посмотрел он в глаза девушке.
– Я – тоже, – чуть слышно прошептала Натимут.
Эли хотелось прилюдно обнять её, растворить в себе. Она такая маленькая, беззащитная, как же ей не повезло с родителями. Отец покрывает расхитителей гробниц, а мать сбежала, бросив её маленькой. Только он, Эли, может стать для Нати опорой, сделать её счастливой.