Изгнанники Эвитана. Том Четвертый

Ружникова Ольга

– Не буду, - вздохнул Грегори.
– Тем более что на слово я тебе не поверю...

Черные очи вспыхнули неприкрытой обидой. Копия материнских. В детстве Грегори был влюблен в Кармэн. В нее влюблялись все...

– ...да и отправить тебя одну в часе езды от мародеров я не могу. Поэтому отвезу тебя домой сам.

Теперь два раскаленных угля не просто пылают. Белла вся превратилась в сплошное замешательство. В будущий вулкан. Вот-вот взорвется.

– Но...

– И уговаривать мне тебя некогда. Если не заметила - здесь, рядом, уже жгут деревню. Едем!

Арабелла,

может, и продолжила бы изображать статую "героиня верхом на лошади". Но когда повод угодил в руки к Грегори - мигом очнулась. На сей раз в двух агатовых омутах плеснулась неприкрытая злость:

– Грегори, я поеду с тобой! Я всё равно убегу!

– У меня нет времени с тобой спорить!
– он развернул-таки ее лошадь. Несмотря на злые, бессильные попытки девушки вырвать повод.
– Мы едем назад. Немедленно.

– Это ты из-за Константина!
– слезы брызнули градом. Злые слезы, злые глаза, красивое злое лицо.
– Я бы всё равно за него не вышла! Потому и убежала... С тобой! Знаю: я - предательница, дура, дрянь, прости меня!.. Что мне сделать, чтобы ты разрешил поехать с тобой?

Отпустила поводья. Чтобы намертво вцепиться в его руку двумя своими. Отнюдь не слабыми.

– Куда - со мной?!
– Грегори вдруг осознал, что кричит. Вполголоса и на полном надрыве.
– Ты что, не поняла, куда и зачем я ехал? Или решила, я сбежать пытаюсь? Я собирался сдаться! А ты - куда? Туда же?!

– Ты?! Сдаться?!

– Так. Выходит, ты посчитала меня удравшим трусом? И решила сбежать за компанию?

Да замолчи, дурак! Заткнись и дай ей вставить хоть слово.

– Я думала, ты просто решил уехать!..
– Арабелла захлебнулась слезами.
– Не сбежать! Уехать, чтобы нас перестали преследовать. Чтобы оставили в покое. При чём здесь т-трусость?!
– борется с рыданиями она уже с трудом! Губы не слушаются.

Грегори, ты - бесчувственный чурбан, но так даже лучше. По крайней мере, не отбирает повод и послушно едет рядом. Без серьезных возражений.

– А з-з-зачем ты с-собирался с-сдаться?.. Они же... они же у-убьют т-тебя! Или п-потребуют, чтобы м-мы сдались - в обмен на т-твою ж-жизнь!.. И нам прид-дется...

– Я собирался не сдаваться, а застрелиться!
– угрюмо буркнул бестолковый сын Арно Ильдани.

– Оп-пределись уже, наконец, что именно ты с-с-собирался!
– окончательно разозлилась Арабелла. Аж слезы высохли. Разом.
– Сдаваться, стреляться или сам их п-перестрелять. В одиночку!

– Что бы ни собирался - теперь об этом говорить поздно, - процедил Грегори.
– Потому что мы едем назад.

Если их еще дождутся. Если станут дожидаться... И что тогда будет с ожидающими?!

Единственная надежда на благополучный (относительно!) исход - попытаться прилично обогнать армию. Хоть на сутки. Пока ее голова жжет деревню (будем надеяться - уже оставленную жителями), а хвост плетется сзади.

– Белла, повторяю: кто куда собирался - уже неважно. Мы возвращаемся как можно скорее. И не спорь! На это времени нет совсем.

Глава

четвертая.

Аравинт.

1

Клубы чернущего дыма застили горизонт. Горят избы, плетни, хлева.

Заполошный вой собак, одиночные выстрелы и хрип... Обрывается очередная собачья жизнь.

Чернеют человеческие фигуры - зловещие в отблесках чудовищных костров. Громкая ругань доносится даже сюда - под своды деревьев. Такие хрупкие... И почти прозрачные. Стоит кому-то приглядеться, прицелиться, подать роковой сигнал...

Что-то не так. Что - кроме того, что Леон угодил в Бездну Вечного Пламени?!

Почему не кричат люди?

– Витольд!
– юноша в ужасе обернулся к товарищу по злоключениям. Ненормальность происходящего туманит разум, напрочь сбивает мысли, вгоняет в дикий, животный ужас! Нужно убираться! Как можно дальше! Немедленно - пока их самих не пристрелили вместе с несчастными деревенскими псами!
– Витольд, где люди?!

– Успели уйти, - Вит успокаивающе сжал плечо друга.

Стало чуть легче, но только "чуть". Нужно бежать! Куда угодно - хоть обратно в Эвитан! Подальше от этой хмари, сырости, ужаса!

Дома - теплый замок, послушные слуги... Полина! И безопасность!

Почему Леон раньше этого не понимал?

– Давай тоже уйдем! Если нас заметят... Мы же их видим - почему они не могут...

Как же его убедить?!

– Потому что пьяны, хотя бы. Не волнуйся, нас не видно. Но мы уходим, успокойся.

Уговорил-таки!

Лес показался родным - хоть каждое дерево обнимай! Лес защищает от врагов. С каждым шагом - всё больше берез, кленов и вязов между Леоном и горящими домами, издыхающими собаками... и безжалостным врагом! Между Леоном и смертью.

Люди ушли, а собак бросили. Его самого тоже бросили - как последнюю собаку. Все ушли... умерли или предали.

Лес защитит... или тоже предаст. Никому нельзя верить. Здесь ведь не Лиар. Ни елей, ни сосен. Разве можно по-настоящему спрятаться среди тонкоствольных аравинтских кленов и вязов?!

Да еще и настолько мокрых?

2

Сколько уже времени они бегут? Минуты три-пять добирались до лошадей - привязанных в чаще. И каждый миг Леон обмирал от ужаса, что любой из скакунов освободится от тряпки и выдаст беглецов пронзительным ржанием.

Потом - ехали лесной тропой. Час, полчаса? Или и вовсе - четверть, просто время растянулось до бесконечности?

– Вит, зачем мы вообще там задержались? В деревне? Надо было убираться сразу!

– Потому что я должен был понять, что не так.

– Жителей там не было - ты же сам сказал...

– Жителей - да. Но это как раз - хорошо, а не плохо.
– Почему он спокоен? Почему Витольд Тервилль всегда так спокоен?!
– Это не солдаты Эрика.

– Почему?

Какая вообще разница - Эрика они, Всеслава или личный гарнизон Бертольда Ревинтера? Любые убьют!