Изгнанные в облака
Шрифт:
На его лбу заблестел пот.
– Что там? – спросила Зети. – Они.
Я не мог ответить, потому что дыхание у меня сперло. То, что я увидел устрашало до ужаса. Один из роптов, тот, что вышел из леса, замахал бугристыми ногами, пытаясь нас догнать. Руки его почти доставали до земли. Так быстро они бежали. Консервная банка с вкусностями на полном ходу уезжает от них. Из-за поворота выскочила та самая белая машина – электрокар-внедорожник. Очень быстро и почти сразу затормозила, очутившись в пыли.
Но
Лобовое стекло померкло. Ропт перевернувшись с машиной, несколько раз оторвал крышку и запустил руку внутрь. И быстро-быстро начал класть содержимое внутрь пасти.
А потом из-за поворота появились другие машины. Кто-то пытался развернуться, кто-то остановился. Но в этом облаке уже неистовствовали ропты. Из лесу появилось еще двое.
Но мы уже ехали далеко. Сделав полный оборот, мы обогнули гору – одиноко, возвышающуюся в пустоши. Все остальное скрылась вдали. И теперь нет ничего рядом с нами, что придавало жизни устрашающий смысл. Ни зла, ни ненависти, ни смерти. А только зеленая трава, воздух, пьянящий своим потаенным шлейфом и солнце, трогающая кожу аккуратно точечно вытирающая ее до бронзового блеска.
Вскоре топливо кончилось, и машина начала ехать урывками, чихая. Монстров и их пиршество скрыла высокая трава у реки.
Глава 7
Профессор остановился на опушке и загнал еле дергающий автомобиль в заросли кустарника. А потом наш отряд устремился вверх – на гору. Тропа пролегала вдоль зарослей пахучих трав. Каждую хотелось нюхать до умопомрачения. Хотелось трогать камни, ласкать сухую пыль и пить капли влаги на бутонах растений. Я наслаждался подъемом. И когда у старика начали трястись колени, он остановился. Все продолжали молчать, глубоко вдыхая воздух. Только сейчас я заметил, что в руках у Фью держала кучу цветов. Она прижимала их к груди только сильно, словно свою жизнь.
Где-то вдали видны очертания алого горизонта, который немного плясал от теплого ветра. Круглая луна повисла над пустошью. Я смотрел на нее завороженно. Это похоже на танец самой природы.
Когда внизу развезлась вся головокружительная низина пустоши тропинка вышла на широкое ложе. Там и обосновались, потому что понимали, что дальше идти не сможем.
Во время ужина старик, вытянув ноги, улыбался, вгрызаясь в кукурузу. Я тоже ел, но на самом деле я смотрел на лицо Зети. Тонкие губы и чуть припухлые щечки. Когда она улыбается, обнажая жемчужные зубы, и смотрит, источая умиротворения, я понимаю, что она повзрослела.
***
Шопик взобрался на валун и начал было скулить, вытянув морду, на голубую луну. А потом внезапно взял высокую ноту, взвизгнув от удара прилетевшей кроссовкой. Профессор захохотал, вытянув босую ногу.
– Идиот,
– Прекращай мучать мою собаку, она просто хочет петь, – возмутилась Фью, наскакивая на профессора, грозно раздувая ноздри.
Вдруг где-то внизу раздался шелест. Мы затаились, а Фью нырнула в объятья старика, пытаясь забраться в подмышку.
– Добрый вечер, – голос как у оперного певца. Профессор вздрогнул. Из темноты появился силуэт. Мужчина с выжженным солнцем лицом. Глубокие морщины и черные усы. В руке он держал изогнутый посох.
– Вам удалось спастись, – молвил он
– Присаживайтесь, прошу, – чинно изрек профессор. – Угощайтесь кукурузой. Спасибо, что предупредили, что за горой ропты.
Малышка спряталась за спиной Зети, чтобы не смотреть на пастуха. На его грозное черное лицо, испещренное бесчисленными каньонами. И прозрачные серые глаза.
– Не опасно здесь? – я добил початок и бросил его на землю.
– Нет, эти ребята не забираются на гору, – сказал пастух. – Они там охотятся – внизу. Пришли недавно. Я думаю, скоро уйдут.
– Вы шли за нами? – продолжил я.
Пастух усмехнулся.
– Я нашел вашу машину в лесу. И понял, что вы пошли наверх. Довольно опасная парковка, учитывая, что с другой стороны горы обосновались ропты.
– А вообще красивые у вас края, – заметил старик.
– Я все про них знаю не только вширь, но и глубь – я историк.
– А я физик, – отвечал профессор.
Оба старика вздохнули.
– Не напомните, как вас зовут…
– Хаску, – подсказал профессор истории.
В конечном итоге оба старика разговорились. Тонкая красная линия разговора понеслась вдоль философии, этики, теологии, эволюции.
– Всех выровняли под одну гребенку – уничтожили культуры и языки – возмущенно вопрошал профессор. – Вот я не знаю кто я по нации. И что должен говорить сыну?
– Мировое правительство пало, – попытался я его урезонить и вставить свои пять копеек. – Мир одичал и можно на ней все выстроить с нуля.
– Ни хрена ты не понимаешь, – закричал старик. – Что ты выстроишь дурья твоя башка, ты стерилен. Уж лучше тебя сожрали паразит ты хренов. Согласен со мной? Или пешком пойдешь.
– Согласен.
– Вот видишь, он согласен, – торжествующе заметил профессор.
***
– Ближе к делу дорогой друг, вы согласны меняться, – спросил профессор.