Изгнанные в облака
Шрифт:
– У меня была бабушка, она умерла незадолго до нападения на наше селение, – теперь голос девушки звучал ярко и сильно. – Она была очень сильная женщина. Знала жаргоны. Любила употребить крепкое словцо и выпить. Она мне сказала, что если ропты придут, она вырвет им язык. Сейчас я думаю, что она так и поступила бы. Она ни за что не стала бы бежать.
– Мне показалось, что ты сильная девушка, – прохрипел я. – Просто быть сильным или безумным – это разные вещи.
Мрак в моем голосе мог оценить только исполнительного тяжелого рока. Я сдвинул к земле травы, чтобы увидеть девушку.
– Вчера ночью я хотела плакать, а вместо этого смотрела на Луну и удивлялась какая она красивая, – прошептала она. – А сегодня днем я все выплакала.
Теперь я уже совсем рядом. Где-то вдалеке бомбила барабанная дробь. Я судорожно сглотнул и наклонился над ней.
– Ой, что ты делаешь? – воскликнула она.
Застигнутый врасплох, я покачал головой и сделал вид, что разминаю голову. А потом прилег снова. Мы замолчали.
– В школе я вела свой сайт о рыцарских орденах, – Зети подняла руку и начала водить ею по небу. – Рыцари были помешаны на чести и смелости. Этим они меня и покорили. Один раз виконт Лукас де Фукар вышел один против целого войска, окружившего его войска. Предатель отравил его воинов. Враги отказались его убивать. Они предложили ему уйти и забрать с собой трех человек. Он отказался. Тогда они предложили стать местным наместником, он вновь отказался. И тогда они ушли, чтобы не увековечивать его славу в веках.
– Пожалуй, я не далеко ушел от твоего виконта, – усмехнулся я.
Какая-то птичка, подлетев, притаилась в ветвях над нами. А заодно выпустила пару трелей. Я понял, что капитулировал. Девушка скрылась за поднявшимися травами.
– Ты знаешь, – продолжила она, – У меня есть один талант. Я никому его не говорю. У меня феноменальное зрение.
– Ничего себе. Ты видишь в темноте.
– Не совсем, но очень далеко. Иногда конечно зрение оказывает мне медвежью услугу. В детстве я постоянно смотрела на Луну. Мне казалось, что я вижу человечков и они по ней ходят. Я всегда с ними здоровалась.
– А я очень быстро бегаю, – я почесал затылок. – Когда все это началось четыре года назад, то отец начал меня тренировать. Мы бегали с ним наперегонки каждое утро, когда переехали в пустошь. В общем, я быстро прогрессировал. И в нашей коммуне никто не мог меня обогнать.
Мы замолчали, слушая пиликанья цикад.
– Неделю назад одна тварь напала на нас, я был в это время на рыбалке, – я вздохнул. – Я увидел одного из них со стороны реки. В это время рыбачил. Побежал в обход, чтобы предупредить. Но не успел. Там было очень…очень скользко…Я прибежал, когда эта тварь уже потрошила наш дом.
Я замолчал тяжело дыша. Я умолчал девушке, что, не выдержав побежал назад, пятясь, спотыкаясь и глотая слезы. И в кустах и грязи у реки я просидел до вечера. И лишь с наступлением следующего дня решался прийти на остатки пепелища. Только к вечеру, сидя на коленях у разрушенного дома я понял, что не выжил никто кроме меня.
– Зети, – сказал я и, дождавшись ее отклика продолжил. – Если… ты не найдешь своих родителей, ты пойдешь со мной? Так и быть я готов тебя взять.
Девушка затихла, а потом тихо прошептала.
– Куда?
– На юг, куда-нибудь, где роптов нет. Ты знаешь, что на юге в Атласных горах люди построили пещерные города. Там безопасно.
Девушка молчала, а потом сказала.
– Нет, только не обижайся, я должна найти родителей.
Я громко выдохнул уязвленный отказом. Холодный блеск Луны перестал греть душу.
Глава 3
Мы с отцом на рыбалке. Сидели на краю обрыва, разглядывая мелкую рябь. Рядом в ведре плескалось рыба.
– Ты стал хорошим рыболовом, – сказал отец. – Порыбачь до заката.
Он потрепал меня по голове и ушел, тяжело ступая по сырой земле. Автомобиль с грохотом завелся и унесся в горизонт.
Я прилег и уставился на небо, гнавшее облака очень быстро, словно в ускоренных кадрах. Они рвались, скрючивались и клубились, исчезая за моей челкой. Я постепенно, наблюдая за ними уснул. Проснулся, когда раздалось карканье ворон. Они неслись надо мной, словно собирались финишировать какой-то адский марафон. Я поднял голову и обернулся.
Далеко в пустоши в сторону моего дома шел ропт. Весь пепельно-серый и покрыт пупырышками: круглыми, ромбовидными и где-то даже заостренными.
Надо все взвесить. Может побежать поперек него, через пустошь. Я могу успеть. Надо все взвесить. Он может меня увидеть.
Я присел. Сердце моё билось как ненормальное. Ропт шел в сторону моих родных. В сторону моего дома. Я закусил свой рукав.
А потом я побежал вдоль реки. Я спотыкался, падал на неровном берегу, роняя слезы. Кроссовки отяжелели от налипшей грязи.
Когда я добежал до дому, то увидел, что чудовище приближается к нему первым, оставив меня далеко позади. Еще мгновение и вот он, а вот совсем рядом с темным бараком на колесах. Я хотел крикнуть, но из горла вырвался лишь надорванный свист.
Чудовище снесло стены. Я упал на колени. То, что происходило на моих глазах, казалось, происходит не со мной. Словно я вышел из своего тела и сейчас находился в некой условной прострации.
Ропт оглянулся, а я упал на землю, стараясь, чтобы он меня не увидел. В его бездонных глазных щелях отображалась тьма космоса.