Изгои (Часть 1)
Шрифт:
За время совместной отсидки, Бондик подробно рассказал Арбалету, что творится в зоне. Закона нет. Все отморозки живут, в основном, группами и землячествами, существование которых, почему-то приветствовалось администрацией (поддержка и заигрывание с землячествами и национальными диаспорами – верный путь к разрыву государства: это уже для безмозглых сановников наших). В зоне идёт постоянная борьба (она же мышиная возня) за тёплые места. Каждая группа, у которой хватало ума и настойчивости, распихивала своих людей на вакантные сытые должности: в столовую, нарядную, пекарку и т.д. Кормёжка в общей столовой, надо прямо сказать, была плохая. Те, кто себя уважал, туда не ходили. Кто как мог договаривались на взаимовыгодных условиях со старшиной столовой, брали продукты в сухом виде, платили деньги, чтобы кушать получше. Изворачивались,
Тогда неплохо в зоне стояли Приморские, Магнитогорские, Иркутские, Златоустовские. Все прижились славно, только не Челябинские. Местные только начали прибывать в зону. Арбалет и Бондик долго беседовали на эти темы. Они договорились, что нужно вылезать наверх по-любому, и занять своё место под коротким лагерным солнцем. Постоянно находясь среди наркоманов, Арбалет потихоньку узнавал и постигал их психологию. Практика общения с такими людьми была весьма обширная, тем более, что в лагере наркотики были доступнее водопроводной воды. Администрация только забубённое пьянство не поощряла, наркотики ей были по барабану.
Зэки тянули их в зону разными способами: кто через вольных, кто через солдат охраны, или за разный высокохудожественный ширпотреб, такой, как кухонные наборы, шкатулки, ножи, ювелирные изделия. Можно было и в робе пронести хоть что: надо только правильно двигаться, чтобы не сдали, и знать, с кем имеешь дело. А ещё СДП на вышке следило за всем происходящим. Но на 5-м отряде, например, все зэки прямо в отряде резали красивейшие шкатулки (эх, и талантливый же народец у нас по зонам попрятан!). Но далеко не каждый мог пойти на вышку и продать эти шкатулки. Надо знать надёжных солдат. Вообще-то в зоне надо много что знать. Были и специальные люди: мастера на все руки. Когда через 15 суток Арбалет и Бондик вышли, их встретили челябинские земляки, которые уже имели в лагере некоторый вес и авторитет. Все были в курсе за избиение актива 4-го отряда Арбалетом, все обсуждали это и были… весьма довольны.
Они пошли в кочегарку, в баню, отмыться от накопившейся за 15 суток грязи. Там была и парилка. Встречали их человек 6-7: Азим-бригадир кочегарки, Пецик – её старшина, Латыш – учётчик, Бабай – бригадир в промке. У всех – должности, все при делах. После бани дали им новое бельё, специально приготовленное к выходу. А потом: торты, печенье, шоколад. Ребята постарались встретить их на должном уровне. Низкий поклон им за это. Посидели, поговорили, что да как. Арбалета знала уже вся зона. Слава постепенно обретала Арбалета, и он с удовлетворением примерял её ветхую, залатанную мантию. Вот так, потихоньку, молодые парни начали зарабатывать авторитет в том крохотном мире, где им суждено было быть.
Утром пошли в пром.зону. Так как почти всю ночь просидели за общением, то взялись не за работу, а легли спать в раздевалке под зэковскими фуфайками. Но поспать им долго не пришлось. Неизвестно, какая в тот день ядовитая муха укусила бригадира. Он забежал в раздевалку, давай орать и всячески оскорблять молодых злодеев. В их родном городе во время Великой отечественной войны делали танки, двигатели, снаряды, катюши и многое другое. Весь район, где жил Арбалет, всегда гордился этим. Их деды и прадеды внесли огромный вклад в победу над фашизмом, и молодое поколение уральцев тоже как-то подсознательно гордилось этим. А Бухой совершил непростительную для взрослого человека ошибку, не с той ноты начал, оскорбил уральскую гордость: «Вы все там, на ЧТЗ, броненосцы, у вас броня» - показывал он на свой лоб, - «в четыре пачки маргарина. Я вам его растоплю! Бегом работать!» - Это было уже крайней точкой. Одного удара Бондика хватило для того, чтобы Бухой потерял весь верхний ряд своих зубов. Он начал убегать, а Арбалет провожал его пинками под зад. Теперь он долго будет знать, что бывает за ущемлённую Тракторозаводскую гордость. Вот так, даже там, на Бакале, молодые земляки наши отстаивали честь своего трудового района.
Бухой рванул в опер.часть доносить и жаловаться на Арбалета и Бондика. Через 10 минут они уже опять сидели в КИЧе – 15 суток. А вся зона гудела, как встревоженный улей, обсуждая это событие. Иркутские земляки Бухого, хотели забить стрелку за своего человека, но потом
После КИЧи у Арбалета состоялось знакомство с начальником отряда. Еремеев Евгений Ильич, в простонародье просто «Чапа», - легендарная личность. Когда он был начальником шахты, во время проведения в шахте какой-то сложной работы, ему на голову упала балка. И стал он с тех пор крайне неуравновешен, то есть психически болен. Чапа интенсивно лечился барбитурой, таблетками этого направления, был сильно зависим от барбитуратов, в общем, тот же наркоман. Сам по себе он был здоровым мужиком, любителем лыжного спорта. Всегда после приёма таблеток, будучи навеселе, с сарказмом смотрел на весь мир и на подвластных ему зэков. Постоянно их лупил, если не слушались, но не сильно, а так, больше для проформы, короче говоря, наркоман воспитывал наркоманов. Но как он обожал высокоумную шахматную игру! И только когда он проигрывал, хотя это происходило в редчайших случаях, сразу было видно, что с головой у него не всё в порядке. Все сотрудники, кого он приглашал разыграть партию, дружно ему проигрывали. Может, и вправду Чапа хорошо играл, а может быть, а может быть, сотрудники просто берегли его настроение и здоровье, да и своё заодно.
Однажды, Арбалет крепко повздорил с Фроном, начальником цеха. Тоже не последняя язва, хоть кому под шкуру залезет, вот и Арбалету залез. Из-за категорического отказа подметать полы в цехе, с Арбалета взяли бумагу – объяснительную. А это, как правило, гарантированные 15 суток.
Чапа придумал оригинальный выход, предложив Арбалету сыграть партию в шахматы, проще говоря, разыграть бумагу. «Если выиграешь, то не поедешь в КИЧу» - и снисходительно, кичась своим мастерством, дал Арбалету фору: убрал ладью. Но не знал бакальский гроссмейстер Чапа, что в детстве, когда у Арбалета мамы не было дома, и они оставались вдвоём с папой, они разыгрывали в шахматы буквально всё: уборку, поход в магазин, мытьё посуды и т.д. Много посуды пришлось перемыть юному Арбалету, пока папа полёживал на диване и книжечки да газетки спокойно почитывал. Но зато научился Арбалет неплохо двигать фигурами.
Итак, они сели за шахматный стол (Ну, примерно как Карпов и Каспаров). Началась битва двух шахматных гигантов, и Чапа… проиграл. Как раз пожертвованной ладьи и не хватило бакальскому чемпиону. Вот тут-то и смог Арбалет понаблюдать начинающийся приступ сумасшествия. Глаза Чапы мгновенно налились кровью, он стал явно неадекватен. «Не считается! Не считается! Давай новую» - не мог успокоиться Чапа после поставленного ему мата и напирал на Арбалета со сжатыми кулаками. «Пора ретироваться» - подумал Арбалет и выбежал из отряда.
Чапа был благородным человеком, и слово своё сдержал. Бумагу – объяснительную порвал, в КИЧу Арбалета не закрыли. Арбалета он уважал, на многое закрывал глаза, разрешил даже мешки боксёрские вешать по вечерам, когда все сотрудники уходили домой, а утром прятал их в своём кабинете. И вообще, как отец родной опекал Арбалета. Бывало даже в школу за ручку водил, передавая своего подшефного директору школы прямо в руки. (Явную промашку допускало государство в этом вопросе, обязывая недоучившихся зеков посещать школу: образованные бандиты всегда больше безграмотных стырят (в смысле, реквизируют), в том числе и у того же государства.
Директор школы Пан – кореец, бывший разведчик. По каким-то неизвестным тёмным политическим мотивам он был сослан в бакальскую дыру из вечно процветающей Москвы. Пан был ярым коммунистом. Арбалет знал его больное место и, когда хотел сорвать урок, заводил с Паном спор на эти темы. У Директора не хватало аргументов, чтобы убедить Арбалета в том, что «Коммунизм – это сила!» - это и не мудрено, так как здание коммунизма начинало в ту пору сильно потрескивать. И так как Пан был преданным делу партии коммунистом, то при одном только виде Арбалета ему становилось плохо. Но Пан не мог отказать начальнику отряда и прямо прекратить образовательный процесс его подопечного и шахматного соперника – Арбалета. Наконец, в тайне от Чапы, они договорились и быстро пришли к благоразумному консенсусу. Пан пообещал, что не будет ставить прогулы, лишь бы Арбалет не приходил в школу. А тому как раз это и было в долгожданную школярскую радость. Увидеться они договорились уже на экзаменах.