Изгои Интермундуса
Шрифт:
Развернулся на каблуках, вздернув нос. Но в спину все равно полетел неверующий смешок.
– В следующий раз я одолею тебя, вот увидишь… – крикнул, не разворачиваясь.
– Буду ждать, – я прямо-таки почувствовал, как Первый Советник короля улыбнулся.
[1]градануть – использовать velox gradu (магическое перемещение)
Глава 14.
Бегу, не разбирая дороги, все дальше и дальше, сама не зная почему. Какова причина? Зачем? Осознаю, что это глупо, но гоню прочь подобные мысли, убеждая себя в правильности своего поступка.
Наблюдая, как Теон уговаривает девочку спуститься вниз ко мне – мерзкой предательнице – я почувствовала сильную обиду, кольнувшую, словно ядовитый шип. На глаза ни с того ни с сего нахлынули слезы, я ощутила себя маленькой девочкой, забытой в парке нерадивыми родителями. Я так явственно представила, как Теон, спустившись с дерева, начнет отчитывать меня за легкомыслие, говорить, что я потеряла голову от любви, а в первую очередь надо было подумать о ребенке. Возможно, поэтому и убежала.
И теперь мне немного стыдно – хотя, чего стыдится? – а все потому, что я не могу выкинуть из головы расстроенное личико в обрамлении черных волос и большие зеленые глаза, смотревшие так, будто бы я совершила непостижимое предательство.
Спустя некоторое время, когда я уже сбавляю шаг, а смятение чувств постепенно покидает мысли, на меня запоздало накатывает злость. Может, это и низко и по-детски предсказуемо, но злюсь я не на себя, а девочку, буквально только вчера появившуюся на пороге нашего дома. Кажется, что после ее появления мои проблемы возросли и умножились, а жизнь еще туже затянулась морским узлом.
Возможно, это немного преувеличенно, но именно мне придется объяснять любимому человеку, что это за девочка, зовущая меня «мамой». И убеждать его, в отсутствии у меня нет незаконнорожденных детей. Вся эта ситуация – несмотря на то, что восьмилетняя девочка по логике вещей не может быть моей дочерью – вероятнее всего, посеет в Кире сомнения на мой счет. Второй проблемой, конечно, был и остается Теон – он, несомненно, начнет меня в чем-нибудь обвинять. Скажет, что я настолько безалаберная, что не могу присмотреть за одним-единственным ребенком. Ребенок... Это уже проблема номер три – мало того, что она упрямая, так еще и непонятно откуда она вообще свалилась.
Северный ветер постепенно набирает силу, а его холодные потоки заставляют тело сжиматься с каждым порывом. Я замерзла и по-дурацки себя чувствую: мою глупость доказывает еще и то, что я оставила все свои покупки в центральном парке. Развернувшись, иду обратно.
Можно забыть об оставленных вещах – их нет. И это наверняка дело рук Теона. Сев на скамейку, обнимаю себя и начинаю растирать плечи, чтобы хоть как-то согреться. Злость уже прошла, но тревожные мысли все еще не покидают. По всей видимости, девочка сама по себе не представляет опасности, но ведет она себя слишком настороженно для беззаботного ребенка. Может, ее кто-то преследует? Или она что-то натворила? Если я не найду ответы на эти вопросы, то не смогу помочь Этли. Да и чем я могу ей помочь? Она ищет маму, но даже не хочет назвать ее имя... Все это очень настораживает, к тому же, приход девочки совпал с появлением у меня странных снов. Неужели все это как-то связано? Хотя нет, наверное, всего лишь совпадение.
Бессмысленно просто сидеть, уставившись в серое небо, и ждать от него ответов, совета или дружеского пинка. Поднявшись, направляюсь домой, стараясь не думать о том, что скажет Теон по поводу моего ребячливого поведения или как примет меня малышка Этли.
Какой-то инстинктивный страх царапает спину, пытаясь добраться до сердца. Я будто снова угодила в тот темный подвал...
– Дея! – знакомый голос отскакивал от темных стен, изгибался и принимал жуткие формы.
Забилась в угол, обняла колени, но дрожь все не уходила.
– Дея! – испуганный зов по ту сторону потайной двери стал громче.
Разум говорил мне, что Лео сможет помочь, как и всегда, но сердце, съежившись в объятьях страха, ему не верило.
– Мяу, – шорох позади меня напомнил, зачем я сюда спустилась.
Обернулась, дрожь в коленях все еще не уходила, но я пошла вперед. Стоило мне дойти до предполагаемого «мяу», он словно в испуге отпрыгивал от меня еще дальше. Сглотнула мерзкий ком и, цепляясь за прутья, пошла дальше. Кромешная тьма давила огромным булыжником на спину. Но я должна найти Кара. Он может попасть в одну из старых ловушек, и отрезанная лапа окажется меньшим из бед.
Затхлый запах подвальной плесени и пыли проникал в легкие.
– Кар, – оклик получился робким, и почти не разогнал сгустившуюся тишину. Она налипала черными и влажными пятнами. Я нервно терла кожу, чтобы избавится от этого ощущения.
– Кар, – почувствовала, как горло начало зудеть в преддверии слез.
Тут, что-то живое и жутко мягкое коснулась моей ноги.
– А-а-а-а! – непроизвольный крик эхом пробежал по коридору. Непроизвольно зажмурилась и ждала, когда чудовище оттяпает мне ногу.
– Мур, – желтые глаза кота засветились в темноте. Я нервно хихикнула. Вот же трусиха.
Когда мне было восемь, я впервые сюда забралась, но темнота тогда так не пугала. Может из-за того, что дорожка света за спиной придавала храбрости. И тут, словно сжалившись, тьма расступилась. А торопливые шаги прогнали большую часть страха.
– Дея! – теплые и сильные руки заключили в объятья. – Как хорошо, с тобой все в порядке...
Теперь мне было не страшно. Ведь сейчас со мной ты. Ты – мое личное солнце. Даришь тепло, радость и силы справится с тьмой.
– Ай! – больно ударившись о поребрик, возвращаюсь в реальность. Холодную, промозглую и такую... осеннюю. Все в моей жизни так шатко, будто я строю карточный домик – заведомо ненадежное строение...
Блуждаю по улицам почти час, намеренно удлиняя дорогу до дома. И на ходу придумываю оправдательную речь для Кира. За всеми мыслями и внутренними диалогами не замечаю, как подхожу к нужному подъезду. Поднявшись на седьмой этаж, немного медлю у двери квартиры, прислушиваясь к звукам внутри, чтобы хоть как-то понять настрой ее обитателей – в основном Теона. Ведь, чуть что, он начинает закатывать скандалы на ровном месте. Но ничего настораживающего я не слышу. А, если честно, должна? Не будет же он, в самом деле, изливать душу восьмилетнему ребенку? Тут дверь резко отворяется, и на пороге возникает объект моих размышлений.