Изгои
Шрифт:
Как здорово у вас! — похвалил Прошка.
У меня дед и отец — полярные исследователи в прошлом. Мама — археолог, и я учусь заочно в финансово-экономическом, но не захотела по их стопам. Работать пошла не от нужды, чтоб не бездельничать. Не захотела на шее у родителей сидеть. Конечно, зарплата небольшая, но все же не так стыдно, если б только на их пенсии надеялась.
Как успеваете управляться с домом? — оглядывался, не мог в себя прийти Прохор.
Домработница приходит, но и мы тоже…
Дылда так и не понял, для чего нужна домработница, если в доме три бабы? Ведь ей платить надо?
Мне хотелось самой испытать на себе, как работают обычные люди? Ведь после института я стану работать в их окружении. Понадобилась подготовка к будущему, — включила тихую музыку, накрыла на стол.
Вы не спешите? Я не задерживаю? — спросила неуверенно.
Уходить не хочется! — признался честно.
На второй день он познакомился с родителями Анны. Она понравились Прошке. Радушные приветливые люди, и через неделю пропала скованность. Держался свободно, спокойно, открыто ухаживал за Аней. А через месяц, добившись близости, сделал предложение. Ему не отказали, и Прошка вскоре перешел жить к Анне.
Прохор! Я прошу как мужчину, не спешите с детьми! Дайте возможность дочери закончить институт. Ведь должна она получить высшее образование. Детей вы не опоздаете заиметь! — попросил тесть, и Прошка согласился.
Поживите для себя! Получше узнаете друг друга. Это лучше делать, когда руки развязаны, и люди свободны от обязательств перед детьми! — дополнила теща. Прошку та добавка насторожила, но не оттолкнула.
Он вместе с Анной уходил и возвращался с работы. А как-то, навестив мать вместе с новой женой, отпросился на халтуру, сказав, что брать из зарплаты не хочется. Анна согласилась, ей надо было полистать учебники. Прошка все вечера был предоставлен самому себе. Вот так однажды позвала его Юлька: протекала ванна. Пока ремонтировал, баба на стол сообразила. Бутылку вытащила. Платье надела, декольте до самого пупка. Он как глянул, об оплате говорить язык не повернулся. Уволок вспальню после первой рюмки. Домой вернулся к полуночи и сказал, что помог старухе, не взял с нее денег. Да и с кого брать, коли сама еле сводит концы?
Его благородство расхваливали весь день. И Прошке понравилось. Правда, не всякий раз получал натурой. Случались в клиентах мужики и серьезные семейные люди. Эти платили как положено.
Но нередкими были и развлечения. За пару месяцев с десяток любовниц заимел. Анна и не подозревала.
За время замужества, сама того не замечая, она постепенно изменилась. Появилась грудь небольшая, но упругая. Округлился зад. Лицо стало розовым, и Анна перестала походить на заморыша, расцветала неспешно.
Прохор не замечал этих перемен. Ведь и женился не из любви. Не она приглянулась, а дом. Но о том молчал.
Знаешь, я решила перевестись на очное обучение. Устала я и работать, и учиться. Тем более специализация началась. Для будущего лучше, если я — займусь учебой вплотную! — сказала как-то Анна и добавила: — Тебе скучновато будет. Но потерпи. Закончу институт, больше будет времени друг для друга!
Он с готовностью согласился принести себя в жертву науке, за что снова хвалили всей семьей, а теща даже подарила дубленку.
Прохор,
Анна лишь поначалу возвращалась с занятий вовремя. Потом отпросилась на семинар, потом на важную лекцию зарубежного специалиста, на встречу со студентами из-за границы. Затем пошли походы, тренировки, и возвращалась она домой почти вровень с Прошкой. Тот стал замечать, что все чаще привозят ее на своих машинах однокурсники. Но ничего более
серьезного не приметил, да и сказать опасался, а что, если за ним решат проследить? Этого ему никак не хотелось, и Прошка все пустил на самотек, принычивая на всякий поганый случай из зарплат и шабашки «подкожные» башли. Мало ль как сложится будущее? Без копейки оставаться не хотелось. А время шло.
Он и не ждал ничего плохого для себя в тот день. Знал, жена скоро закончит институт, и они вместе с нею поедут в отпуск на море. Давно о том мечтали. До осуществления оставалось совсем немного.
В этот выходной, так уж было заведено, он решил отдохнуть дома, не искать приработка на левых заявках. Можно позднее лечь спать. Ведь утром не надо спешить на работу, отдыхай сколько хочешь, можно и посумерничать у камина. Выпить с тестем по сто грамм, послушать его воспоминания о Заполярье. Так длилось четвертый год, и Прошка привык. Потому очень удивился, увидев, что никто не собирается накрывать на стол, а перед камином сидит лишь тесть хмурый, холодный как айсберг. Рядом с ним только собака и ни одной из женщин.
Куда все подевались? Где наши цветы?
Куда исчезли женщины? — изумился Прошка искренне.
Присядь, Прохор! Поговорить хочу с тобою с глазу на глаз! Этот разговор не для женщин, — повернулся лицом к Дылде: — Затянулось наше знакомство, Прохор. Я думал, ты сам поймешь все без объяснений. Слишком разные мы люди. Потому не сможем жить вместе. Разница слишком очевидна. Она во всем: в воспитании, образовании, в окружении, манере общения. И тут нет иного выхода, как только расстаться. Не сможешь ты в своем возрасте подняться до нашего уровня. А нам пасть до твоего — совестно и негоже. Это однозначно. Мы пытались ломать себя, стерпеться, старались тебя подшлифовать, но не удалось. Постоянный дискомфорт измотал всех. Пора покончить с этим. Не могут тащить семейный возок такие разные люди! К тому же у Анны имеется теперь человек нашего круга, достойный того, чтобы мы признали его своим, родным человеком. Он соответствует нашим представлениям. Ты оказался среди нас случайно. А потому не обессудь. Всему приходит конец. Надеюсь, поймешь меня правильно и не станешь таить обиду. Более не можем жить вместе под одной крышей.
Прохор молча встал, огляделся.
Я понял все. Пойду, соберу вещи, сказал тихо.
Не стоит себя утруждать, они уже собраны. Вот деньги тебе на первое время. Других претензий нет. Ты — хороший человек, но в своей стае. Помнишь, я не случайно рассказывал, как белые медведи прогнали бурого? Это о нас… В природе такого не случается Она мудрее. Ей чужды эксперименты.
Зачем так долго? Я все понял и ухожу! — осмотрелся Прошка и спросил: — По вашему этикету с моим суконным рылом дозволите проститься? Иль сочтете неуместным? — усмехнулся криво.