Измена: B-52
Шрифт:
Стою тут за углом, как сталкер, как с Сашей стояла, и наблюдаю за семейной идиллией. Стас укладывает вещи в свой джип, Ольга рядом, а их дочь у нее на руках. Втроем смеются, счастливы, говорят о чем-то без устали. Здесь нет мне места, я тут — третья лишняя. Так что же получается? Мама права? И все вокруг правы?
Я так и не подошла вчера к ним, потому что действительно неуместно это было. Так мне показалось. Ну…короче да, снова трусливо сбежала, да. Признаюсь. У меня какой-то, видимо, пунктик на прямые столкновения. Стас, конечно, приехал ко мне сам, но только ближе к ночи, чем добавил еще пару аргументов в копилку. Господи, в нее уже
В моем случае это день рождение Авроры. Оно было давно, а празднуют только сейчас, потому что Ольга ее сначала увозила к своим родителям, которые живут в Крыму, а потом девочка заболела. Только сегодня наконец состоится праздник. Очень пышный праздник, стоит отметить.
Тут есть, кажется, все: шары, цветы, куча детей в миленьких платьишках, огромный торт ростом чуть ли не со Стаса. И он. Очень красивый. Сегодня не работает, хотя продолжает все контролировать — это заставляет меня улыбаться.
Я курсирую по зале с подносом, а сама не могу от него взгляда оторвать. Он такой счастливый, от Авроры на шаг не отходит, на руках ее вечно таскает. Кажется, девчонка сама и шагу не сделала — так мило. Его брат в форме повара тоже нет-нет, а окажется рядом. Он сегодня, как я, на смене. Но если я работаю из-за Милы, которая резко заболела (на самом деле уехала со своим мужем в загородный отель, о чем Лена знать не должна ни в коем случае), он сам захотел. Говорит, детские праздники — не его тема, а вот разведенные и полные печали мамки, если такие имеются, это к нему. Дурак, что с него взять? Сейчас ведет себя, конечно, поприличней. Мама же рядом. Виктория его вообще меняет кардинально — сразу весь такой приличный, почти не шутит (конечно шутит, просто жестко фильтрует все, что говорит). Это мило.
Я в какой-то момент так на всю эту картину засматриваюсь, что не замечаю, как ко мне подходят две женщины и сами снимают шампанское с подноса. Черт. Я же должна им предлагать — корю себя, но зря я это. Им плевать. Я для них мебель, не более. Они, как Ольга, персонал за людей не считают — что с них взять? Одна ведь братия.
– Ох, видела, как они смотрят друг на друга?
– шепчет одна другой, и я навостряю ушки
– Думаешь, что? Снова?
– Даже не знаю…Простит ее?
– Стас? Ольгу? Пф!
– вроде радуюсь, но распазнаю этот «фырк» неправильно, за что мне сразу прилетает добавленной фразой прямо по темечку, - Уверена, что он ее уже простил. Любит же…
– Ох, как жаль…Я бы его прибрала к рукам. Экземпляр то стоящий.
– Замолчи, извращенка…Ольга тебя с землей сравняет, если заметит, как ты на ее мужа слюни пускаешь.
– Смотреть то не возбраняется!
Их смех оглушает, а я так и стою, в одну точку уставившись. Ну нет…ну пожалуйста, нет…Поднимаю глаза и вижу — да. Извини, Марин, но да.
Стас воркует с Ольгой, так на нее смотрит…У него глаза горят, клянусь. Он ничего не делает из списка «нельзя, если у тебя есть девушка», просто смотрит на нее и все. Но этого уже достаточно, чтобы понять, что
В глупой попытке, как будто цепляясь за последнюю соломинку, я тру губы. У нас же был договор, да? Помните? Он двухсторонний. Мне такое тоже можно вытворять, но если я всегда его знаки вижу, он меня не замечает вообще. Будто меня здесь нет. И вообще нет — так это внезапно больно. Настолько что, клянусь, я слезы сдерживаю с таким трудом — проще было бы разгрузить фуру.
Нет. Не могу. Горло колит, нос свербит, а в груди так сжимает — вдохнуть не получается. Черт, как же это больно…Мне даже с Сашей так больно не было, а Стас мне даже не изменил. Боже…во что я вляпалась?
Выхожу на улицу, где прячусь за стеной и смотрю в небо. Почему мне так не везет? Почему я раньше не сообразила? Почему не смотрела? Спускала с рук все эти его «поездки» к бывшей? Дура! Я же не звоню Саше по поводу и без, как же очевидно это было…И так на меня это все давит вдруг, что я достаю телефон и нахожу номер подруги.
Вы
Надо выпить
Ответ приходи сразу:
Лерка
В восемь на Рубинштейна, норм?
Думаю да. Лена без проблем отпустит, судя по тому, как она на меня весь день поглядывает…
Глава XX. Лопнула свинка
Марина
Боже…Я так не напивалась лет сто уже! Даже тогда с Давыдовым в Астории все было не настолько печально, хотя знаете? Я заслужила. За короткое время перевернула всю свою жизнь и сделала многое, пусть и недостаточно, чтобы начать себя уважать.
Недостаточно…Это «недостаточно» звонило мне уже раз двести, а я только раз трубку взяла и попросила его меня не беспокоить. Ну как попросила? Водка послала его на три веселых буквы. Так то. Пусть со своей Олечкой обжимается, козел!
Ох, черт, что-то мне нехорошо…Сижу прямо на поребрике, подперев голову рукой. Рядом наш с Леркой общий друг. Мы втроем учились вместе, так что считай семья уже. Никаких подтекстов. Да и какие подтексты вообще, если он мне рассказывает про свою работу торговым представителем? И не так, чтобы похвалиться, а так, чтобы задолбать. То есть детально. Вы когда-нибудь обсуждали болты и саморезы обстоятельно так, с осознанием дела? Какие бывают формы? Какие размеры? Нет? Тогда даже не пытайтесь. Если в начале этой «посиделки на свежем воздухе, чтобы подотпустило» я думала, что меня сейчас стошнит, сейчас же уверена на сто процентов — еще как, если он не заткнется!
– Леша, хватит!
Друг резко замирает и округляет глаза.
– А что я не так сказал то?
– Ты меня задолбал.
– Пф!
Обижается. А я понимаю, что грубо это я что-то. Не на него же злюсь, на себя скорее. И на свое «недостаточно». Поэтому тянусь к нему и обнимаю, утыкаясь носом в плечо.
– Прости, у меня сложный…черт, да весь последний год.
– Ничего, Ринка.
Терпеть не могу, когда меня так называют, поэтому гневно смотрю ему в глаза, а он усмехается. Издевается, точно! Мстит! Ну ладно. Ему можно — раз, а два — сама заслужила, поэтому поддерживаю его улыбку своей и шепчу.